Как повлияет на стоимость барреля продление договоренностей с ОПЕК и возможное возвращение на рынок Ливии? Как меняют рынок «сланцевики» в США? Какие прогнозы по инвестициям? На эти вопросы Business FM ответил руководитель аналитического центра Министерства энергетики России
Фото: Петр Ковалев/фотохост-агентство ТАСС
В Петербурге заканчивает работу Международный экономический форум. В выездной студии Business FM побывал руководитель аналитического центра министерства энергетики Павел Сорокин. С ним беседовал главный редактор Илья Копелевич:
Естественно, первый вопрос о ценах на нефть и конъюнктуре. Сейчас цены в диапазоне 50-56 долларов, насколько это устойчивый уровень? Как измерить риск снижения до 40 долларов, а то и еще ниже?
Павел Сорокин: Действительно, сейчас цены стабилизировались в диапазоне 50-56 долларов, мы все видели, какие события этому предшествовали: страны ОПЕК и не ОПЕК собрались в декабре, приняли решение добровольно ограничить свою добычу с целью не допустить дальнейшей разбалансировки рынка. Но здесь, чтобы понять, что происходит, нужно чуть-чуть вернуться года на три назад и посмотреть, как развивалась ситуация. Рынок нефтяной цикличен. Соответственно, идет цикл, когда люди инвестируют, когда может не хватать добычи по той причине, что спрос растет, а добыча чуть не успевает, или влияют какие-то другие события, но при этом цена возрастает. Это дает компаниям дополнительные средства для инвестирования. Раньше было так, что время запуска проектов — от принятия инвестиционного решения до поступления нефти на рынок — было пять-восемь лет, поэтому цикл был долгий. Но технологии меняются, технологии развиваются. Например, те же «сланцевики» в США, ставшие во многом причиной нефтяного коллапса, который мы сейчас наблюдаем, последние 20 лет очень сильно отрабатывали технологию. Там высокая конкуренция, доступность финансирования, доступный интеллектуальный ресурс в Техасе и вообще в Штатах. Симбиоз этих факторов привел к достаточно большому прорыву. Плюс пять лет с ценой на нефть около 100 долларов дало все необходимые финансовые ресурсы.
Рынок стал эластичным, как учат в учебниках? То есть при повышении спроса предложение растет немедленно.
Павел Сорокин: Абсолютно. Нефтяной рынок — это одна из идеальных иллюстраций именно к учебникам по экономике, потому что здесь есть все условия рынка: большое количество игроков, некий коммодити, который доступен.
И эластичный, потому что быстро откликается на предложение, быстро следует за спросом.
Павел Сорокин: Особенно теперь.
Значит, все изменилось. Если не пять-восемь лет, то сколько теперь будет длиться цикл, когда вводятся новые мощности при повышении цены?
Павел Сорокин: Это все очень быстро меняется, но опять же возьмем пример с 2014 по 2016 годы. «Сланцевики» отреагировали в «минус», то есть начали снижаться где-то через год с небольшим после того, как цены пошли вниз. После того, как цены частично начали восстанавливаться в 2016 году из-за непредвиденных обстоятельств, таких, как пожар в Канаде, проблемы в Ираке, Ливии, Нигерии, время отклика стало шесть-девять месяцев.
Хорошо, уже почти полгода как цены выше 50 долларов, соответственно, то, что мы видим сейчас, уровни добычи сланцевой нефти — это потолок для этих цен?
Павел Сорокин: Технологии улучшаются. Сланцевые производители постоянно увеличивают эффективность своей добычи, унифицируя эффективность операций. Но тут важно понимать — в последние два года мы наблюдали резкое падение спроса на нефтесервисные услуги из-за снижения активности, поэтому падала и цена. У нас было улучшение технологий, рост, удлинение, например, боковых стволов, удлинение горизонтальной части, более эффективный ГРП, росла эффективность бурения, и падали цены на нефтесервис. Из-за этого цена безубыточности очень сильно упала. Сейчас, если мы посмотрим на статистику, рост эффективности замедлился. Последние два-три месяца цены находятся примерно на одном уровне, а стоимость нефтесервиса стала расти. В этом году на различные услуги в Штатах можно ожидать рост цены от 10 до 30%. Это означает, что точка безубыточности, скорее всего, либо стабилизируется на текущем уровне, либо вырастет. То есть вечно такой рост продолжаться в Штатах вряд ли будет.
Исходя из выше сказанного, я делаю вывод, что нынешняя цена имеет достаточные шансы продержаться стабильно, она при данном уровне спроса суммарного обеспечивает баланс спроса и предложения.
Павел Сорокин: При текущей конъюнктуре, возможно, спрос каждый год будет расти на 1,1 — 1,3 млн баррелей в сутки, это тоже достаточно динамичная величина. И также надо не забывать, что последние три года отрасль очень сильно недосчиталась инвестиций из-за этого падения. Эффект виден не сразу, потому что это крупные проекты, темпы падения на традиционных месторождениях будут ускоряться, и где-то через пять лет тот объем нефти, который нам предстоит индустрии возместить, в том числе и за счет роста спроса, и за счет падения традиционных месторождений, будет достаточно большим.
В общем, падение цен на нефть, скорее, маловероятно, подытоживая то, что вы сейчас квалифицированно, научно описали?
Павел Сорокин: Фундаментально в среднесрочной перспективе — да, краткосрочно, конечно, возможны любые колебания, мы видим, какой нервный рынок.
Хорошо, ведь большую роль еще играет, заключат или нет соглашение в ОПЕК, а еще может вернуться на рынок, и, как я слышал, возвращается на рынок Ливия, которая тоже предоставляет серьезный объем, и пока она не участвовала ни в каких этих сделках. Насколько сильны эти факторы в действительности? Что было бы, если бы не было соглашения ОПЕК?
Павел Сорокин: Если бы не было соглашения ОПЕК, то сейчас на рынке было бы дополнительно как минимум 1,8 млн баррелей в сутки, и рынок был бы в большом профиците. То есть, скорее всего...
Была бы ценовая война с бесконечным движением вниз, вплоть до демпинга...
Павел Сорокин: Я бы, наверное, не стал использовать термин «ценовая война», потому что все бы производили, что могут, а дальше уже рынок регулировал. Рано или поздно неэффективные производители, конечно, отвалились бы.
Мы же видели, как саудиты полтора года назад просто понижали и понижали цены.
Павел Сорокин: Все наращивали в тот момент добычу на самом деле. Они не понижали цену, они просто оставляли свою добычу на рынке, а дальше включается естественный рыночный процесс: если у вас предложение продукта больше, чем спрос на него, то самые дорогие, в тот момент «сланцевики», начинают отваливаться, потому что не могут выдержать конкуренции. И этот процесс мы идеально наблюдали. Опять же все прямо по учебнику. Но они улучшили эффективность по ряду причин и теперь находятся не сверху кривой предложения от себестоимости, а где-то в середине ее. Отваливаться сейчас будут другие, скорее всего, глубоководные новые проекты по нефтяным пескам, вот для них нужна будет более высокая цена. И на тот момент, когда спрос вырастет настолько, что сланцевые месторождения и дешевые источники не смогут его удовлетворять, цена уже будет передвигаться выше.
Еще раз все-таки вернемся к простому вопросу: насколько критично для цен на нефть соглашение ОПЕК и его продление?
Павел Сорокин: Соглашение крайне важно для того, чтобы сбалансировать рынок, потому что дает возможность спросу подтянуться и избежать дестабилизации рынка. А за то время, что оно действует с учетом продления, спрос вырастет на 1,3 и 1,4 млн баррелей в сутки. Это дополнительно будет убирать профицит с рынка.
Так можно предположить, что еще в течение года как минимум оно критично, и в случае его распада могут наступить большие броски по ценам?
Павел Сорокин: Да, безусловно, потому что у рынка тогда исчезнет и уверенность в завтрашнем дне, и неизвестно, кто как себя поведет, кто будет какую политику проводить — это раз. И два — американские производители, если цена упадет, не будут прекращать добывать в тот же момент, план — шесть-девять месяцев.
Возвращение Ливии на рынок способно разрушить конструкцию?
Павел Сорокин: Ситуация в Ливии крайней не стабильна.
Это мы знаем, но все-таки там начинается добыча.
Павел Сорокин: Мы уже несколько раз за последние шесть месяцев видели всплески добычи, потом резкое падение ниже октябрьского уровня, поэтому про Ливию сейчас тяжело говорить, тяжело что-то прогнозировать, там просто ситуация непрогнозируемая.
Спасибо. Руководитель аналитического центра Министерства энергетики России Павел Сорокин.
