«Главное — включать голову». Алексей Франдетти — о бизнес-успехах мюзикла «Суини Тодд»

Алексей Франдетти: Мне кажется, очень важно не путать понятие «иммерсивный спектакль» с тем, что называется, как в России говорят, «спектакль-бродилка». Зрителю не обязательно куда-то ходить, он все равно сидит на месте или почти на месте. Но мы привлекаем аудиторию, более того, мы перенесли все действие в зрительный зал (или наоборот, зрителя вытащили к себе на сцену, как кому удобно). Поэтому мне очень важно, что зритель чувствует себя причастным к этой истории, и за каждым пришедшим уже стоит выбор, на чьей он стороне, позицию кого из героев он примет и выберет.

Алексей Франдетти: Я понимаю, что вам интересно узнать про финансовую сторону спектакля, но я, к сожалению, не являюсь продюсером постановки. То есть я понимаю, что это, наверное, один из самых дорогих спектаклей Театра на Таганке за последнее время. Да, он действительно обходится очень дорого, но конкретных цифр я, к сожалению, вам не назову, потому что это не моя профессия. Я в основном про то, как потратить деньги, а уж сколько и где их взять — это не ко мне, к сожалению.

Алексей Франдетти: Нет, конечно. На Бродвее мюзикл всегда финансируется несколькими большими продюсерами. В последнее время никогда не бывает такого, чтобы деньги вложил какой-то один человек или одна компания. Чаще всего это много инвесторов. Если, к примеру, мюзикл на Бродвее стоит порядка 20-25 млн долларов, то у нас очень редко бюджет выскакивает за один миллион, а если говорить о спектакле «Суини Тодд», то и миллиона не наберется. Хотя, в общем, все цифры открыты, есть какие-то специализированные сайты, типа «Госзакупки», еще что-то, при желании можно посмотреть.

Алексей Франдетти: В последний приезд я посмотрел на Бродвее порядка 15 спектаклей. Однажды так получилось, что я утром смотрел спектакль «Дорогой Эван Хансен», где почти пустая сцена и задействовано всего восемь артистов и пять музыкантов, а вечером я смотрел очень дорогой мюзикл с кучей декораций, артистов и с большим оркестром. И в меня первый «попал» гораздо больше, чем второй, потому что в первом была прекрасная история, мне было очень интересно наблюдать за персонажами и меня удивляло, как люди на пустой сцене вдруг творят чудеса. Поэтому, мне кажется, мы можем и должны производить конкурентоспособный продукт. Тут главное включать голову. Финансы, безусловно, очень важны, потому что жанр все-таки коммерческий и он всегда на порядок дороже, чем обычный драматический спектакль, но не все сводится только к масштабным декорациям и очень дорогим костюмам.

Алексей Франдетти: По больному проехали. Да, есть, потому что в Европе и Америке, если ты купил или арендовал частоту, заплатил за нее деньги, то всё, никто больше ей не пользуется. А в России, к сожалению, на частоте, на которой работает микрофон, у тебя легко могут оказаться спецслужбы, «скорая помощь», соседские дети, которые играют с рациями, и так далее. И это сложно решаемый технический момент.

Если говорить о бюджетах и вообще о работе с финансовой стороной, то штука в том, что чаще всего большие бродвейские мюзиклы готовятся сильно заранее, потому что бюджет большой. Они репетируются всегда за шесть недель, любой спектакль, самый дорогой, самый сложный. «Король Лев», например, тоже делался шесть недель, но готовился пять лет, просчитывался каждый доллар вплоть до батареек, и все это закладывается в бюджет. У нас пока система работает не так подробно, максимум — это год подготовки. Если за год есть возможность готовить спектакль, это очень хорошо, это сильно заранее. Но чаще всего это происходит гораздо быстрее, к сожалению, по крайней мере в репертуарных театрах. Разве что большие оперные дома могут себе позволить большой забег по срокам, а обычные театры, к сожалению, нет.

Алексей Франдетти: Это не совсем концерт, это полуконцертная версия оперы «Путешествие в Реймс» Россини, которую мы сделали на Исторической сцене Большого театра. Есть понятие semi-stage — полупостановка, когда намечены какие-то мизансцены, когда есть какие-то элементы декораций, реквизита, может быть, даже костюма, но нет полноценной декорации и всего костюмированного оформления для хора, для всех солистов. Это была короткая, не большая, но прекрасная работа и с солистами Большого театра, и с приглашенными солистами, и с оркестром и, самое главное, с маэстро Туганом Сохиевым, с которым мы слились в сотворчестве. Для меня это было невероятно приятно, что мы, будучи незнакомыми до этого, вдруг заговорили на общем языке, на языке музыки, и в какие-то моменты просто делали одинаковые предложения по поводу решения той или иной сцены. Я начинал, он продолжал или наоборот, мы думали об одном и том же, и это было невероятное удовольствие. Повторится ли? Не знаю, потому что это очень сложная опера, она редко исполняется. Для нее нужны определенные солисты, чаще всего по всему миру этих солистов собирают буквально на несколько спектаклей, потому что музыка Россини не самая простая, не самые простые голоса. Мне хотелось бы, чтобы повторилось, а дальше как карта ляжет.

Алексей Франдетти: Да, я начал работу над комической оперой Гилберта и Салливана «Микадо». Я как раз нахожусь в Екатеринбурге, в Свердловском театре музыкальной комедии, мы уже начали репетировать новый спектакль. Это довольно жесткая сатира, написанная в начале XX века, но при этом не потерявшая сегодня актуальности, на современное общество и современное государство, при этом действие происходит в мифологической Японии. Мы этот жанр обозначили для себя как оперетта-комикс, хотя это комическая опера в оригинале.

Алексей Франдетти: Конкурента для Stage Entertainment создать сложно, потому что все-таки Stage Entertainment — это ведь не только Россия. Если бы это была только российская компания, то это была бы одна история. Это компания, у которой есть филиалы практически по всему миру, очень богатый опыт, даже с финансовой точки зрения, как позиционировать спектакль, как его правильно продать. Stage Entertainment — это восемь спектаклей в неделю. Я занимаюсь, скорее, каким-то более штучным продуктом, если можно так сказать. Но я пока не задумывался о продюсировании в чистом виде, хотя к каждому своему проекту я подхожу в том числе как продюсер, потому что понимаю, что просто так заниматься творчеством и искусством очень не просто и это было бы неправильно. Если режиссер продолжает и продолжает требовать от театра новые декорации, костюмы — а давайте попробуем вот так, а давайте попробуем вот так — нет, я стараюсь выходить с готовым творческим и бизнес-планом спектакля.

Алексей Франдетти: Я бы не сказал, исходя из того, что я вижу. На большинство моих спектаклей, к счастью, сложно купить билеты, и эти билеты чуть дороже средней цены билета на драматический спектакль, так что мне кажется, что рынок есть. Просто важно, чтобы он заполнялся хорошим продуктом, чтобы у нашего зрителя, который только-только начинает понимать, что такое настоящий мюзикл, был достойный образец жанра перед глазами.

Алексей Франдетти: Сторонних инвесторов, наверное, сложно привлечь, потому что у нас законодательство выстроено таким образом, что если это частный бизнес — это одна история, а если это вливание в государственный театр… Как это работает в Европе, в Америке? Это либо просто пожертвование, либо люди освобождаются от части налогов, если привносят деньги в театр. У нас же эта система пока не отлажена никоим образом. Поэтому непросто найти, особенно в сегодняшней экономической ситуации, людей, которые пришли бы и сказали: а давай мы тебе денег дадим на спектакль, много! Так что это все непросто, это большой бизнес, в который я опять же пока пытаюсь не влезать. Все-таки я занимаюсь творчеством и искусством, потому что это моя основная работа.

Алексей Франдетти: Окупается. Окупается не просто, не всегда, но окупается.