Управляющий директор по агробизнесу группы «Базовый элемент» Андрей Олейник рассказывает о позитивном и некотором негативном влиянии импортозамещения на сельское хозяйство в России
Глава совета директоров агрохолдинга «Кубань», управляющий директор агробизнеса «Базэла» Андрей Олейник. Фото: Пресс-служба группы «Базовый Элемент»
Успешно ли российское сельское хозяйство завершает этот год под влиянием экономического спада и введения санкций? Как отразились на отрасли политика импортозамещения и девальвация рубля? И каковы пожелания аграриев на будущее сельского хозяйства в стране? Эти вопросы обозреватель Business FM Иван Медведев задал главе совета директоров Агрохолдинга «Кубань», управляющему директору агробизнеса группы «Базовый элемент» Андрею Олейнику.
Каковы основные показатели, о которых уже можно говорить? Может быть, есть какие-то промежуточные итоги, цифры? Особенно интересно, как влияет внешняя конъюнктура — экономический спад в стране, санкции, контрсанкции и так далее?
Андрей Олейник: Я начну с конъюнктуры, которая нам неподвластна. Этот год для южных регионов был очень тяжелый с точки зрения погодных условий и особенно с точки зрения урожайности технических культур — подсолнечника, сои, кукурузы. Трехмесячная засуха с июля по сентябрь, когда осадков выпало на 60% меньше, подсадила урожайность, по нашим хозяйствам — ненамного, но она все-таки чуть-чуть пониже. По внешней конъюнктуре, с одной стороны, из-за падения рубля все импортные составляющие материалы — а их используется очень много в сельском хозяйстве — подорожали катастрофически. С другой стороны, девальвация рубля повысила цену на продукцию. Где-то потеряли, где-то выиграли. Нельзя сказать однозначно, плохо это или хорошо.
Насколько сбалансировано негативное и позитивное влияние?
Андрей Олейник:Негативного больше.
Вы уже сказали, что зависимость российских аграриев от зарубежных поставщиков очень высока. Мы всегда упираемся в банальный вопрос: почему дорожает, например, капуста? Если начинать разбираться, получается, что ее убирают и хранят с использованием того, что надо закупать за границей за валюту.
Андрей Олейник:Я буду широкими мазками обрисовывать эту ситуацию. Начну с базы, с самого начала — семена. Допустим, по семенам сахарной свеклы зависимость от импортных поставщиков 90%, по пшенице зависимость 40%, по подсолнечнику — 70%. Единственное, чем мы более-менее себя обеспечиваем, — это семена кукурузы. Это делает и агрохолдинг «Кубань». У нас давно развивается семеноводческое направление — НПО «Семеноводство Кубани», мы имеем собственные гибриды кукурузы, которые продаются, высаживаются практически во всех регионах России за исключением, наверное, Полярного круга и Заполярья. Очень большая доля импортной техники у всех агропредприятий. Соответственно, это вопрос запасных частей, ремонтов, сервиса, подготовки и прочего. Понимаем, что все это подорожало. По импортозамещению техники подразделение компании «Базовый элемент» «Русские машины» создало совместное предприятие с AGCO — мировым лидером по производству сельхозтехники — и начинает выпуск сельхозтехники в Подмосковье, в Голицыно. Понятно, что агрохолдинг «Кубань» является первой тестовой площадкой, где у нас проходят испытание эти машины, которые потом идут на всю Россию. Это предприятие масштаба России.
Насколько импортозамещение сыграло положительную роль для российских аграриев с той точки зрения, что ушли с рынка конкуренты из стран, попадающих под наши контрсанкции?
Андрей Олейник:Надо понимать, что биологический цикл в агросекторе длинный, и довольно сложно сейчас что-то говорить. Одна корова дает одного теленка, а не пять-десять, с одного гектара земли можно собрать определенный объем пшеницы, кукурузы. По объему производства, наверное, пока мы остались на прежних уровнях, и следующий год покажет. А вот вопрос независимости от импорта необходимо выставлять на первый план, потому что мы должны сделать так, чтобы мы были независимы по семенам, по средствам защиты растений, по кормовым добавкам для животноводства — по критичным вещам, без чего сельское хозяйство жить не может. Это более глобальный и более острый вопрос, чем импортозамещение.
Получается ли делать как минимум не дороже, чем у конкурентов других рынков, которые вынуждены были уйти из России?
Андрей Олейник:Получается делать значительно дешевле. Наш гибрид семян кукурузы «Ладожский», который выпускает дивизион «Семеноводство», по урожайности и производительности не хуже импортных, но при этом он минимум на 15-20% дешевле. Мы ведем сейчас очень активную работу в животноводстве. Мы сейчас в стадии формирования селекционно-генетического центра, который будет заниматься в масштабах России разведением племенных животных посредством трансплантации эмбрионов. По нашим подсчетам, это на 30% минимум дешевле, чем импортная корова, завезенная из Америки или из Европы.
В течение этого года уже были слышны просьбы от аграриев правительству продлить контрсанкции. Аргументация была такая: аграрий боится заходить на рынок, потому что контрсанкции отменят — и все, опять все хлынет обратно, и он не справится. Что должны делать власти сейчас для успешного развития сельского хозяйства в России? Какие бы вы задачи поставили в частности недавно пришедшему на пост министра сельского хозяйства бывшему губернатору Краснодарского края Александру Ткачеву?
Андрей Олейник:Мне очень сложно ставить задачи министру. Мы можем сформулировать свои пожелания. Первое и основное — должны быть понятны долгосрочные правила игры на сельхозрынке. Надо четко понимать, что в сельском хозяйстве фактически 90% проектов сейчас окупаемы только с субсидиями. Без субсидий они тоже окупаемы, но срок их окупаемости намного дольше. Что происходит с субсидиями — это сейчас довольно рваный процесс. Предложение Ткачева выплачивать субсидии крестьянам вперед, мне кажется, имеет право на жизнь и для крестьянина очень интересное. Второе — все-таки нужны длинные и дешевые деньги. Невозможно реализовывать 5-8-летние проекты, при этом кредитоваться на три года под ставку 15%. Третье — мы должны понимать правила игры на экспортном рынке. Мы по примеру этого года видели непонятную чехарду с введением, невведением и изменением экспортной пошлины. Мы четко понимаем, что экспорт — это все-таки не способ заработать много денег экспортерам, а это метод поддержки товаропроизводителя — крестьянина, потому что чем дороже продается зерно на экспорт, тем больше заплатят крестьянину.
Есть какие-то показатели, которые к сегодняшнему дню уже можно посчитать, и, может быть, планы на сегодняшний день и на следующий год?
Андрей Олейник:Рано говорить по цифрам, потому что год еще не закончился. И в зависимости от ситуации на рынке, от нашей сбытовой политики, эти цифры могут очень сильно изменяться. Но могу сказать четко, что мы по этому году планируем сработать не хуже 2014-го — выручка не менее 8 млрд, прибыль не менее 1,6 млрд. Доубираем — посчитаем.
