«Просто занимался делом там, где поручала страна». Известное и неизвестное в биографии Примакова

Примакова не стало 26 июня. Его похоронят в понедельник на Новодевичьем кладбище. Прощание пройдет в Колонном зале Дома союзов

Разворотов в жизни Евгения Примакова — было на десятерых. От прихода в 56-м на Гостелерадио СССР до отставки с поста президента Торгово-промышленной палаты 55 лет спустя. В политику Примаков попал на закате СССР. Народный депутат, потом шаг в Президентский совет СССР, близкий круг Горбачева. Его поддержка во время ГКЧП и перед самым распадом Союза — уход в разведку, где Примаков проработает пять лет до очередного разворота в своей карьере. Этот период в жизни Евгения Максимовича вспоминает советский журналист и разведчик, профессор МГИМО Юрий Кобаладзе.

Юрий Кобаладзепрофессор МГИМО«Только благодаря его опыту, его знаниям, его умению удалось сохранить целостную разведку, удалось сохранить кадры. Его вклад вообще в историю службы внешней разведки России, то есть в новую историю, трудно переоценить. Когда он уходил на должность министра иностранных дел, разведка, конечно, очень переживала, потому что он действительно доказал, что был прекрасным руководителем».

Мало кому до и после Евгения Примакова удавалось одновременно быть и системным человеком, и придерживаться собственных взглядов. В октябре 93-го он критиковал Ельцина, когда тот распускал Верховный Совет. Перед началом двухтысячных стоял в оппозиции к Путину. При этом в 96-м на два года возглавил МИД. Был креативным руководителем, вспоминают коллеги. Идеологом концепции многополярности, автором идеи трехстороннего сотрудничества: Россия, Индия, Китай — теперь БРИКс. Были в мидовской карьере Примакова весьма забавные истории. Одна из них случалась на встрече с министром иностранных дел Японии. Кэйдзо Обути прилетел в Москву и переговорил без галстуков с Ельциным. Президент предложил сохранить формат и на встрече Обути с Примаковым. Что было дальше, рассказывает бывший посол России в Японии Александр Панов.

Александр Пановбывший посол России в Японии«Японский министр сказал: «Да, конечно, я с радостью» и начал свой галстук быстренько развязывать. Я смотрю на Евгения Максимовича, а он как-то так немножко замялся. Обути родился в год коровы, и он собирал все такие отличительные знаки этого животного. И у него весь галстук был покрыт коровами сверху донизу. А у Евгения Максимовича галстук-то был такой очень модный. Но делать нечего. Раз президент говорит, значит, ну, поменялись галстуками. Потом, когда мы уже вышли, он мне отдал галстук с этими коровами, типа «ну и забирай этот галстук».

В 98-м в карьере Евгения Примакова произошел новый разворот. После отказа Думы возвращать в Белый дом Черномырдина главу МИД бросили разгребать последствия августовского дефолта. За Примакова — премьер-министра проголосовало большинство депутатов, включая коммунистов. В тот период он был едва ли не единственным, кому доверяли во всех политических лагерях. Через год — отставка. Примаков примыкает к Лужкову и идет в Думу от блока «Отечество — Вся Россия». Во время предвыборной кампании ОВР называли фаворитом гонки, но на финише — третье место. ОВР проиграла «Единству», блоку, который возглавлял Шойгу, публично поддерживал Путин и не публично — Березовский. Именно в тот момент Примаков стал мишенью Доренко, который, несмотря на свой богатый опыт политической стирки, не нашел на Евгения Максимовича никакого компромата. В ход пошли сюжеты о здоровье Примакова и намеки на его причастность к покушению на Шеварднадзе. Это была последняя программа Доренко.

Александр Руцкойполитический деятель«Сегодня в нашей стране, в бывших союзных республиках вряд ли найдется хотя бы один человек, который может сказать что-то отрицательное в адрес Евгения Максимовича. Он действительно был уникальным человеком. Какой бы он пост ни занимал, в правительстве, в службах, он был высокоответственный человек, высочайшей ответственности. Он просто занимался делом там, где ему поручала страна».

Была у Евгения Примакова и еще одна удивительная способность. Даже в самые короткие фразы он вкладывал сразу несколько смыслов. А иногда и вовсе обходился без слов, как в 99-м, когда прервал свой визит в США после начала военной операции в Югославии. Это был тот самый знаменитый разворот над Атлантикой, с которого, по сути, началась новая эпоха в российской внешней политике.