Ряд проектов РОСНАНО пришлось приостановить, так как из-за санкций ушли западные партнеры, заявил глава РОСНАНО в интервью Business FM. Тем не менее, экспорт нанотехнологической продукции в 2014 году фактически составил рекордные 204 млрд рублей
Анатолий Чубайс. Фото: Надежда Загрецкая/BFM.ru
Оборот наноиндустрии в России может достигнуть 1 триллиона 300 миллионов рублей к 2020 году, заявил Анатолий Чубайс на Петербургском международном экономическом форуме. При этом он отметил, что перед РОСНАНО стоит задача привлечь 150 миллиардов рублей внешних инвестиций.
Глава корпорации считает, что РОСНАНО может улучшить свои показатели эффективности до 49% уже в этом году. Насколько реализуемы эти задачи в свете последних кадровых решений в РОСНАНО и результатов проверок Счетной палаты РФ, глава РОСНАНО Анатолий Чубайс рассказал в интервью Business FM.
Анатолий Борисович, про вас очень много пишут в последнее время… Но сначала — с прошедшим вас 60-летием!
Анатолий Чубайс: Спасибо, неужели хвалят?
В основном, нет. Как ни странно, вас похвалила программа «Время», что, между прочим, для публики очень знаменательный факт. Но мы сейчас не об этом естественно.
Анатолий Чубайс:Это только в связи с юбилеем, я думаю.
Есть следующий факт, Татьяна Голикова заявила об очередной проверке Счетной палатой. По результатам прошлой проверки вы признали целый ряд допущенных ошибок. Понятно, что в венчурном бизнесе всегда есть потерянные инвестиции. Но вы сказали, что надо пересмотреть внутренние процедуры оценки рисков. И пишут, не знаю, правда это или нет, что вы поменяли две трети управленческого персонала после той проверки Счетной палаты. C вашей точки зрения, все действительно так плохо оказалось?
Анатолий Чубайс:Если говорить объективно о результатах той проверки, то там было два слоя. Слой номер один — набор замечаний, с которыми мы не согласны, который произрастает из непонимания проверяющими сути инновационной деятельности. Слой номер два — это то, что реально было выявлено, то, с чем мы согласны, и то, что мы исправили.
Две трети уволили?
Анатолий Чубайс:Да, две трети обновления менеджмента — это реальный факт 2013-2014 года, причем обновление по топ-менеджменту.
Это значит признание каких-то ошибок. Когда вы увольняете две трети управленческого персонала, значит, было что-то не то?
Анатолий Чубайс:Конечно. Это признание ошибок, и по результатам которых мы сделали набор выводов, один из них — это обновление менеджмента. Но это не единственный вывод, там есть ряд других выводов, касающихся создания системы управления риск-менеджментом, касающихся создания системы внутреннего контроля, проджект-менеджмента и так далее. Все это изменения, которые произошли в компании еще в 2014 году.
Вам, очевидно, предстоит в ближайшее время много спорить и доказывать, что РОСНАНО все эти годы существовало и расходовало государственные деньги в общем объеме с учетом госгарантий порядка 200 миллиардов рублей.
Анатолий Чубайс:Даже чуть больше.
Часть из них — госгарантии, часть — живые деньги, все это расходовалось не зря. В прошлом году впервые у РОСНАНО появилась прибыль — 8 миллиардов, это немного, с учетом того, что у вас семь лет 200 миллиардов крутятся. Рыночные критики сравнивают РОСНАНО, например, c фондом Мильнера [Юрий Мильнер, совладелец Mail.Ru Group и DST Global], говорят, что он ежегодно прибылен, а у РОСНАНО такая маленькая и первая прибыль всего за семь лет.
Анатолий Чубайс:Каждую компанию нужно оценивать, исходя из тех целей, которые перед ней поставлены. Я хочу сказать, что у компании РОСНАНО до 2014 года вообще не было целей возврата капитала, доходности, отложенных инвестиций. Нашей главной целью было и остается, до сих пор остается цель под названием «создание российской наноиндустрии». Эта цель описана точными ежегодными цифрами, которые мы выполняем в полном объеме. Вместе с тем в 2014 году произошло обновление стратегии. В обновленной стратегии появились задачи, связанные с эффективностью и возвратностью. В этом смысле бессмысленно сравнивать с Мильнером. Также как от Мильнера не требовали создания российской IT-отрасли, от нас никто не требовал возврата инвестиций. Но в новой ситуации стратегия изменилась. Вы упомянули о прибыли, что чистая правда.
Это операционная прибыль, правда, она не учитывает как раз те 200 миллиардов инвестиций, которые были до того.
Анатолий Чубайс:Скорее наоборот, она учитывает все 200 миллиардов инвестиций и отдачу от них, при этом я хочу вам напомнить, что в нашем долгосрочном бизнес-плане, который действует на сегодня и вплоть до 2017 года, наша компания является планово убыточной. Так рассчитало государство. И в этом смысле получение прибыли — это незапланированная радость.
Самое главное — нанотехнологическая продукция должна быть конкурентоспособной на мировом рынке. Существует ли экспорт нанотехнологической продукции из России?
Анатолий Чубайс:Он не просто существует, а у нас это один из наших KPI, один из плановых показателей. Конкретно на 2014 год у нас стояла в планах цифра — 124 миллиарда рублей экспорта, фактическая цифра — 204 миллиарда рублей.
Вы впервые говорите эту цифру? Я ее не видел нигде.
Анатолий Чубайс:Мы называли. Просто есть такая аберрация общественного зрения: скандалы, расследования идут хорошо, позитивная информация идет не очень. Тем не менее, это цифры не наши, это цифры Росстата, которые просто подтверждают.
Позвольте, я на ней остановлюсь, поскольку это очень серьезная цифра. В 2014 году 204 миллиарда рублей, по нынешнему курсу это 4 миллиарда долларов, по курсу прошлого года это практически 6 миллиардов долларов. Если по прошлому году смотреть, вообще-то, оружейный экспорт в России около 15 миллиардов долларов.
Анатолий Чубайс:Совершенно верно.
Мы год назад с вами встречались, и тогда была цифра в два раза меньше по 2013 году.
Анатолий Чубайс:Точно. В 2013 году при плановой цифре 81, факт был 94 миллиарда.
Почему мы не знаем те самые товары, марки, бренды, вещи, из которых формируется эта очень серьезная цифра?
Анатолий Чубайс: Потому что большая часть того, что попадает на экспорт, как и большая часть всей созданной в России наноиндустрии, это не B2С, а В2В, то есть бизнес, который нацелен не на конечного потребителя, а бизнес, который нацелен на бизнес. Я не знаю, вам известно или нет, что Россия, точнее наша проектная компания «Монокристалл» является мировым лидером в производстве сапфировых подложек. В мировом рынке сапфировых подложек Россия не просто на первом месте, она держит сегодня около трети этого мирового рынка.
Я поясню: это то, чего мы касаемся пальцами, когда держим в руках смартфон.
Анатолий Чубайс: Это home button, то есть кнопка смартфона «домой», это подложки для светодиодов, кнопка объектива в некоторых очень модных и популярных телефонах. Нам запрещается называть марки, но это именно так.
А где это у нас производят географически?
Анатолий Чубайс: Это производится в Ставрополе, на заводе «Монокристалл», который создан талантливейшим российским предпринимателем — господином Поляковым. То, что он делает, я считаю, это просто фантастика, потому что об этом мало кто знает в стране.
Это, пожалуй, наверное, самый осязаемый пример. Что еще вы могли бы назвать?
Анатолий Чубайс: Если говорить об экспорте, я не могу, к сожалению, называть мобильный телефон хорошо известной марки, но в нем есть датчик-генератор частоты, который производится нашей портфельной компанией. Есть и другие экспортные товары, но, к сожалению, они не являются конечным продуктом, они являются промежуточным продуктом в работающем секторе В2В.
Сколько человек работает сейчас в компаниях, созданных при участии РОСНАНО?
Анатолий Чубайс: Мы этот показатель не считаем. При нашем участии построено на сегодня 59 новых заводов или новых производств, но из них большая часть — это производство на действующих заводах. И в этом смысле их трудно отделить от общей численности. Мы даже этого не делаем, хотя, может, это и неправильно, может, стоит делать, но мы в таком виде не производим расчеты. А вновь созданных предприятий — в чистом поле — у нас на сегодняшний день 17, в том числе целый ряд новых бизнесов как раз в сфере, нацеленной на конечного потребителя, в том числе, это наши центры ядерной медицины, которые мы вводим один за другим в центральных регионах России, центры сверхранней диагностики на основе позитронно-эмиссионной томографии и ядерной медицины.
Лет пять назад, когда все только начиналось, я вас спрашивал, а есть ли потенциальный и уже видимый заказ со стороны. Традиционно, веками, в России локомотивом развития наукоемких технологий был оборонный комплекс, и сейчас, нравится нам это или нет, точно так же. Сращивание РОСНАНО и оборонного комплекса произошло или нет?
Анатолий Чубайс: Это для нас очень важное направление. Я считаю, что здесь абсолютно нечего стесняться. Хорошо знают специалисты, что Силиконовая долина не существовала бы, если бы там не было минимум трех десятилетий крупномасштабных заказов Пентагона. В этом смысле мы не исключение. Мы очень плотно работаем с оборонным комплексом. Я не все могу говорить, но, тем не менее, целый спектр наших продуктов, начиная с пятого поколения в российских истребителях, ПАК ФА так называемых, и кончая бронетехникой, это продукция наших проектных компаний. Она включает в себя и производство того, что называется черным крылом — углепластики — современные композитные материалы, она включает в себя и производство бронекерамики, которая используется широко, начиная от бронежилета для рядового состава и кончая танком «Армата», где используется бронекерамика нашего производства. Это все наши проектные компании.
РОСНАНО занимается именно производством. А вот технологии и патенты российские или перенесенные сюда из-за границы?
Анатолий Чубайс: Мы весь набор наших портфельных компаний делим на три группы: первая группа — это иностранные компании, в которые мы инвестировали и таким образом стали сособственниками. Вторая группа — это совместные компании, которые возникают с использованием зарубежных технологий, но в России, в том числе с трансфером технологий. Третья группа — компании, которые являются чистым, стопроцентным российским ноу-хау, возникшим с нуля в России, дошедшим до серийного производства. Например, недавно мы в Обнинске в Калужской области пустили уникальный фармацевтический проект JP производства, в котором есть хорошо известный российским потребителям «Кагоцел». Это разработка российских ученых, ученых Института Гамалеи, и от стадии фундаментального задела до стадии серийного завода, включая производство российского концентрата, это стопроцентно российский продукт.
У нас был сюжет на эту тему. Люди, которые работают там, говорили, что они пытаются вывести это лекарство на международный рынок. Пока российских лекарств на международном рынке нет.
Анатолий Чубайс: Пока российские лекарства вообще только начинают появляться, потому что до недавнего времени 95% российского фармацевтического рынка было импортом. Но сейчас реализация программы «Фарма 2020», которую я считаю большим успехом, изменяет это соотношение. В том числе, у нас сегодня будет подписание с крупнейшей большой фармкомпанией «Санофи» соглашения нашей компанией «Нанолек», находящейся в Кировской области. Это все примеры того, как возникают крупные заводы, крупное производство в российской фармацевтике.
Год мы живем в другом режиме, по сравнению с тем, как все начиналось. Для высокотехнологичной отрасли, я думаю, что это очень чувствительная вещь, и, может быть, даже не в плане денег, а в плане кадров, что изменилось?
Анатолий Чубайс: Конечно, это был трудный год с той точки зрения, о которой вы говорите. Нас сильно зацепили и финансовые санкции — доступность капитала, и возможность работать с западными инвесторами, которая сейчас обнулилась — если называть вещи своими именами, и технологические санкции, которые во многих случаях для нас даже более болезненные, чем финансовые. Ряд крупных проектов у нас был просто остановлен, потому что западные партнеры ушли из-за санкций. Тем не менее, даже из приостановленных проектов ни один не рухнул, и по всем из них мы все равно нашли решение, как их продолжать.
Азиатские, китайские, индийские?
Анатолий Чубайс: Если говорить о финансовой стороне дела, мы заместили потерянных западных финансовых партнеров на новых финансовых партнеров — китайских.
А вы просили, кстати, денег у государства осенью.
Анатолий Чубайс: Просил и буду просить обязательно, и получу обязательно.
Но пока не получили. 100 миллиардов, по-моему просили, ссылаясь на прекращение кредитования, на девальвацию.
Анатолий Чубайс: Мы точно без единого дополнительного государственного рубля поддержки способны не просто возвратить все наши взятые кредиты и проценты по ним обслужить все, обязательства по облигациям и продолжить работу компании. Но если мы хотим новых инвестиций, то мы сегодня говорим, что РОСНАНО научилась на каждый рубль вложенных своих средств привлекать от 1 до 3 рублей, привлеченных финансовых ресурсов для инвестиций в российскую наноиндустрию, не куда бы то ни было, не в сферу розничной торговли, не в real estate, а в сферу российской наноиндустрии. Мы умеем сегодня привлекать дополнительные деньги. Но для это нужна и российская компонента. Ровно поэтому сегодня в правительстве мы обсуждаем тему о том, как правительство будет поддерживать наноиндустрию на следующем периоде после 2015 года — с 2016 по 2020 год.
Мы уже сказали, что в ряде важных технологий поставка была приостановлена и искали другие решения. А в наноиндустрии должны работать кадры, тоже конкурентоспособные. Если им не очень нравится сейчас жить в России, они просто могут собрать чемоданы и уехать. На кадровом составе вашей отрасли как все это сказалось?
Анатолий Чубайс: Это правда, инновационная экономика устроена таким образом, что инноваторы работают там, где хорошо. А вот если ему не хорошо, то ты с ним ничего не сделаешь, он будет все равно уезжать туда, где хорошо. Один из упомянутых российских инвесторов, о котором мы говорили в начале нашего разговора, сегодня работает в основном не в России, а за рубежом. Вместе с тем, особенность того, что делает РОСНАНО, состоит в том, что мы все-таки не столько на стадии стартапов, хотя они у нас есть, сколько на стадии серьезных промышленных производств. На этой стадии люди уже прошли 10-15-20 лет предшествующего инновационного цикла и дошли до стадии строительства завода. Но, к счастью, у нас нет ситуации, когда бы наши партнеры, на которых держатся наши проектные компании, уехали. Таких ситуаций пока у нас просто нет.
Слава Богу. Есть еще такой показатель — процент наноиндустрии в валовом национальном продукте. Приведите сравнение с развитыми странами?
Анатолий Чубайс: Тут картина такая: у нас на сегодняшний день доля российской наноиндустрии в объеме обрабатывающей промышленности в целом составляет примерно 2,2-2,3%. Хотя, вроде бы, цифра не большая, тем не менее, это тот самый росток, который и означает диверсификацию экономики, который и означает «слезание с нефтяной иглы», который означает создание экономики знаний в чистом виде.
Данные в европейских крупных странах для сравнения можете привести?
Анатолий Чубайс: Я не готов дать цифры по сравнению по тому же самому показателю, но думаю, что, скажем, в американской экономике это, скорее всего, раз в 5-7 больше, в европейских экономиках это, думаю, раза в 2-3 больше, в китайской экономике, думаю, пока меньше. Главное тут темпы роста. В этом смысле тот факт, что российская наноиндустрия растет темпами 12% в год, это очень значимый факт. Это означает, что этот росток, пока еще не очень мощный, но, тем не менее, уже появившийся, последовательно будет набирать силы, и доля его в российском ВВП точно будет возрастать.
