Самый известный российский пранкер дал интервью Business FM. Владимир (Вован) рассказал о том, как ему удается дозвониться высокопоставленным чиновникам
Фото: Reuters
Вован организовал переговоры министра МВД Украины Аресена Авакова и лидера ДНР Дениса Пушилина. Он позвонил каждому из них от имени представителя противоборствующей стороны. Предложил прекратить огонь и начать переговоры. Ранее Вовану удалось дозвониться до президента Белоруссии Александра Лукашенко. Business FM Владимир рассказал о своих пранках поподробнее.
Точно я говорю с Владимиром, с Вованом-пранкером?
Владимир: Я думаю, по голосу узнаете, наверное. Голос такой известный уже.
Голос известный, это правда. Владимир, если серьезно, как вы узнаете телефоны своих «жертв», назовем их так?
В.: В основном, как все журналисты узнаю. Я уже этим давно занимаюсь, поэтому у меня телефонов уже много. А каких нет, есть специфический способ узнать телефон нужного человека. Но в основном, 90% нужных телефонов у меня есть. Ну, конечно, до определенного уровня, потому что есть высокопоставленные люди, например, как Лукашенко, у которых нет телефона, вообще которыми они не пользуются или ближнее окружение.
Но Лукашенко при этом вы дозвонились.
В.: Да, да, но там была система соединений.
То есть через секретаря? Расскажите, пожалуйста, как это было. Это интересно.
В.: Я звонил через приемную, объяснил ситуацию. Они сказали, что передадут нужным людям. Потом через какое-то время мне позвонила помощница Лукашенко. Она выслушала меня, задала пару уточняющих вопросов и все, сказала: «Я передам все Александру Григорьевичу, он сейчас на мероприятии. Я ему обязательно передам, как он освободится». Где-то через час перезвонил адъютант его, который все время с ним находится. Он извинился, сказал: «Вы знаете, он все равно еще на мероприятии сейчас, но он готов с вами пообщаться на следующий день утром». Мы договорились, и уже на следующий день мне позвонил адъютант, и сразу же соединил с Лукашенко. Вот такая была сказка.
А какие слова вы используете, чтобы вам поверили? Ну, ведь правда, смотрите, сидит достаточно опытный секретарь или помощник, много звонков раздается. Нужно же как-то убедить, что вы именно тот, за кого вы себя выдаете.
В.: Я не думаю, что какие-то есть кодовые слова специальные, какое-то нейролингвистическое программирование. Надо, наверное, как-то уверенно говорить. С Лукашенко, например, самое трудное было не дозвониться до него. Был вопрос в том, захочет ли он разговаривать с тем человеком, кем я представляюсь. Это был главный вопрос. А дозвониться не проблема. Потому что, так или иначе, звонок от такого важного человека как президент Украины, пускай и бывший. Обязательно ему эту информацию передадут. Тем более эти люди, я думаю, не представляли вообще, что кто-то может так позвонить и представиться совершенно другим человеком. Поэтому там все воспринимали серьезно, просто у них таких мыслей не было, я думаю.
А как же голос? Сколько я слышал ваши записи, голос, по-моему, вы не изменяете особенно?
В.: Да, но я не думаю, что, например, президент Белоруссии сидит постоянно и слушает мои пранки какие-то. Я очень сомневаюсь. Ну, теперь, наверное, окружение будет слушать, но я сомневаюсь, что президент Белоруссии вообще слышал мои записи и когда-либо разговаривал с Виктором Януковичем. Поэтому он с полной уверенностью разговаривал со мной, и до конца беседы так и не понял, что это не совсем тот человек.
А бывало так, что ваши собеседники сомневались в том, что вы тот, за кого себя выдаете?
В.: Куда без этого, да, бывало. И бывало, что знали человека, которым я представляюсь, и говорили: «Нет, я знаю, это не Иван Иванович. Я его голос прекрасно знаю, а вы не он». Ну, и они, конечно, клали трубки. Конечно, такие ситуации тоже бывают.
Последняя история, последняя ваша запись — ваше участие в мирных переговорах, ваше посредничество в этом. Расскажите, насколько сложно было убедить Авакова, с одной стороны и Пушилина, с другой стороны в том, что вы тот, за кого опять же себя выдаете?
В.: Я хочу заметить, что это вообще не пранк, и никакой не розыгрыш. К сожалению, в некоторых новостях называют это розыгрышем, но тут совершенно ничего смешного нет. Это серьезная беседа, не знаю, как назвать — телефонные переговоры. Просто я посчитал это нужным, своей задачей, может быть, не знаю, гражданской позицией. Это было где-то с 8 на 9 июня, а тогда как раз военные действия были на самом пике, наверное. Я посчитал, что, если у меня какая-то есть возможность как-то этих людей соединить и, возможно, если они захотят переговорить друг с другом, то было бы замечательно. Тогда бы они, может быть, что-то и решили между собой. Первый звонок был Авакову, он сразу сказал: «Да, мы готовы обсудить, мы готовы прекратить огонь, организовать гуманитарный коридор, и на время прекращения огня мы можем обсудить уже детали мирного плана какого-то».
А вы были готовы к такому ответу Авакова?
В.: Да, конечно, я был готов. На это, в принципе, изначально и рассчитывал. А потом я уже позвонил Пушилину, представился доверенным лицом Авакова: «Вот, у нас есть такое предложение, если оно вас заинтересует...». И он сказал: «Да, конечно, мы готовы. Давно надо было это делать. Но, единственное, мы хотим, чтобы войска все — ваши, наши — остались на своих позициях». Ну, я думаю, у Авакова была та же самая идея. Но моя задача была не в том, что там какие-то условия кому-то диктовать или еще что-то. Моя задача здесь была в принципе небольшая, но очень важная. Моя задача была соединить этих людей между собой, чтобы они именно друг с другом пообщались уже лично. Я сначала дал телефон Пушилина Авакову и потом наоборот — телефон Авакова Пушилину.
SMS прислали?
В.: Да, обеим сторонам. Они уже между собой соединились и пообщались. И как я понял, в ходе их разговора они пришли к единому мнению, что надо прекращать огонь и открывать гуманитарный коридор. Об этом они договорились, и они, в принципе, это признали официально, когда были новости после этой истории. Но на следующий день оказалось, что какая-то из сторон, может быть, обе стороны, не знаю, к сожалению, не исполнила эти договоренности, и огонь продолжился. Поэтому, к сожалению, я могу сказать, соединение, конечно, не получилось, но со своей стороны я сделал все возможное, что было в моих силах.
Может быть, с другими людьми на эту тему нужно пообщаться, как вы думаете?
В.: Вы имеете в виду из правительства?
Можно с некоторыми украинскими бизнесменами.
В.: А, c бизнесменами. Я не знаю, сейчас, в принципе, я думаю, что когда за это дело взялся президент страны, пусть он уже сам занимается этим вопросом. Потому что я начал этим заниматься тогда, когда это никому не было нужно — ни президентам, ни еще каким-то официальным киевским властям. Они не делали каких-то усилий на то, чтобы сесть за стол переговоров. Но самое интересное, что при этом и Аваков, и другие люди были готовы сразу, без всяких условий сесть и переговорить друг с другом, чтобы прекратить огонь.
Для вас есть какие-нибудь последствия ваших звонков? Были ли ответные меры какие-то? Может быть, вам кто-то звонил, предупреждал, что не нужно так делать?
В.: Ну, не знаю, вроде пока все тихо, спокойно. Я не знаю, какие могут быть последствия за местное посредничество за урегулирование кризиса на Украине? Какие могут здесь последствия?
За это да, а Лукашенко?
В.: Ну, Лукашенко, не знаю. Мне кажется, что это, все-таки, не его уровень устраивать какие-то разборки после розыгрыша, скажем так.
