Французский кризис. Новая фаза

Кризис во Франции до сих пор проходил, как бы это сказать, в вялотекущем варианте. Но события последних дней переплелись так, что можно уже, кажется, сказать, что наступает острая фаза.

Начнем с падения популярности президента Франсуа Олланда до самого низкого уровня, скажем, за всю историю наблюдений. Вернее даже говорить не о падении популярности, а о широкой непопулярности. В четверг на этой неделе стали известны результаты опроса исследовательской организации YouGov France, согласно которому 76 процентов французских избирателей относятся к работе президента негативно или крайне негативно. В поддержку (позитивно и весьма позитивно) высказались лишь 15 процентов опрошенных. И это при том, что еще неделю назад ахали, когда другой опрос дал Олланду 26 процентов поддержки. Рекорд снова побит.

Олланду отказывают в поддержке в первую очередь из-за ухудшения экономической ситуации. В четверг также стало известно, что французская экономика — пятая крупнейшая в мире — неожиданно сократилась на 0,1 процента по результатам третьего квартала. Прежде всего, то произошло в результате сокращения инвестиций. Другая неприятная новость: рейтинговое агентство Standard & Poor снизило кредитоспособность Франции с АА+ до АА.

Это при том, что Франция традиционно считалась надежной в смысле кредитования страной. Низкий рост экономики и высокая безработица рассматривались как факторы, с которыми можно мириться при эффективности национальной фискальной системы и высоком уровне рождаемости.

Значение высокой рождаемости для экономики понятно, а вот насчет фискальной системы нужно кое-что пояснить. Из 150 тысяч служащих министерства экономики и финансов около 118 тысяч заняты в налоговой службе. Но эффективность сбора налогов объясняется еще и традиционной лояльностью французов к уплате налогов. Из тех, с кого причитается налог, 95 процентов уплачивают его сполна и вовремя. В этом отражается не столько страх перед налоговиками, сколько понимание, что налоги оплачивают широкую и щедрую систему государственной социальной поддержки, образование, здравоохранение, пенсии, пособия. По мнению экономистов, именно налоговый порядок во Франции обеспечивал ей до сих пор возможность занимать деньги по ставкам, близким к нулевым.

И вот тут возникает последнее, самое неприятное обстоятельство последних дней — налоговые протесты бретонских фермеров, надевших «красные шапочки» в память о восстании их предков в Бретани против налогов Людовика XIV. Тогда, в XVII веке, возмущение вызвал налог на гербовую бумагу, сегодня — «эконалог» на большегрузные фуры. Поддержка бретонцев по всей стране оказалась настолько широкой и решительной, что правительству пришлось отступить — сбор нового налога отложен.

Но проблема осталась. За последние три года объём налогов и платежей вырос на 60 млрд.евро. Только за последние два года введено 80 новых налогов. Такая же проблема с социальными платежами, собираемыми с предпринимателей.

Здесь вот что важно: склеротическая экономика в сочетании с налоговым прессом начала разрушать доверие французов к «социальному контракту»: мы аккуратно платим налоги и сборы, а государство аккуратно помогает нам и защищает. В октябре Le Monde опубликовала опрос, из которого следует, что 76 процентов французов по-прежнему считают уплату подоходного налога оправданным, но примерно столько же — 74 процента, считают, что размер налогов не оправдывается тем, что государство предоставляет людям.