«Решальщик» и следователь рассказали, как их убеждали

В Хорошевском суде Москвы допросили Максима Каганского и бывшего следователя столичной полиции Нелли Дмитриеву

В Хорошевском суде Москвы в понедельник состоялся допрос Максима Каганского, которого называют «решальщиком» от МВД, и бывшего следователя столичной полиции Нелли Дмитриевой. Они обвиняются в попытке получить 3 млн долларов от руководства фирмы «Медика» за закрытие дела о контрабанде. Оба отвергли причастность к афере. А Нелли Дмитриева в очередной раз заявила, что на следствии ее активно склоняли к оговору начальника, теперь уже бывшего руководителя Главного следственного управления столичного главка МВД, генерала Ивана Глухова.

Дмитриева уверяла, что «оговорила себя только для того, чтобы выйти на свободу».

Судебный процесс по громкому делу длится с 6 марта этого года. Перед судом помимо Нелли Дмитриевой и Максима Каганского предстали трое подчиненных последнего: двое охранников и водитель: Роман Емельянов, Дмитрий Чуприна и Владимир Кириллов. Они ранее уже дали показания, заявив о своей непричастности к преступлению.

Читайте также: Максим Каганский и его предполагаемые подельники не признают вину

По версии следствия, в сентябре 2011 года следователь по особо важным делам ГУВД Москвы (теперь ГУ МВД РФ по Москве) Нелли Дмитриева при посредничестве бывшего сотрудника МВД Максима Каганского, взялась за 3 млн долларов решить вопрос с прекращением уголовного дела руководителя фирмы «Медика» Алексея Царькова. Предприниматель находился в розыске и обвинялся в контрабандном ввозе в Россию дорогостоящего таймографа. Переговоры велись через делового партнера Царькова Бориса Юдина, которого Дмитриева обещала оставить в статусе свидетеля.

23 сентября 2011 года при получении «куклы», имитирующей 50 млн рублей, задержали охранников и водителя Каганского. Самого Каганского взяли лишь спустя четыре месяца - 17 января 2012 года под Новосибирском.

С тех пор он и его подчиненные находятся под стражей. Что же касается Нелли Дмитриевой, то она пробыла в СИЗО четыре месяца и была отпущена под подписку о невыезде в середине февраля 2012 года по состоянию здоровья и в связи с тем, что начала сотрудничать со следствием. Однако в суде Дмитриева заявила о невиновности.

Каганскому и Дмитриевой вменяется покушение на мошенничество (статья 30 и часть 4 статьи 159 УК РФ), а остальным - пособничество в совершении этого преступления. Следствие считает, что повлиять на судьбу уголовного дела о контрабанде они не могли: дело было приостановлено и находилось на проверке в Следственном департаменте МВД.

Каганский: «Мне предлагали оговорить должностных лиц МВД»

На сегодняшнем заседании суда Каганский, которого Следственный комитет России, называет «решальщиком», способным за деньги решать вопросы с расследованием уголовных дел, открестился от своей явки с повинной. «Никакой добровольной явки с повинной я не писал», - сказал арестованный. Каганский утверждал, что подписать документ его якобы вынудили оперативники Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД (ГУЭБ и ПК).

По его версии, после доставки из Новосибирска в Москву, его поместили в одиночную камеру СИЗО № 5, где температура была порядка 12 градусов, целые сутки он не спал. «Ко мне не допускали адвокатов, приходили оперативные сотрудники, которые предлагали оговорить должностных лиц МВД, обещая и освободить меня от уголовной ответственности, и отпустить под подписку о невыезде», - заявил подсудимый.

«На кого именно хотели получить показания?», - поинтересовался один из его защитников.

«Я не буду называть имен. Ряд их них до сих пор занимают высокопоставленные должности», - ушел от ответа Каганский. При этом он добавил, что одной из них тех, кого ему предлагали оговорить, была следователь по особо важным делам ГУВД Москвы (сейчас ГУ МВД РФ по Москве) Нелли Дмитриева и ее «руководство». «Они (оперативники) хотели, чтобы я заявил, что она хотела получить взятку от Юдина. Я сказал, что не буду этого делать», - сказал Каганский.

Он утверждал, что в обмен на обличительные показания его обещали отпустить под подписку о невыезде и освободить от уголовной ответственности. В противном же случае сыщики угрожали арестом его жены Анастасии. «Они сказали: «Видишь, твои охранники и водитель не виноваты, а ведь сидят. Ни один прокурор нам не откажет. Она просидит несколько месяцев», - старался убедить суд в своей невиновности «решальщик».

Каганский уверял, что никогда не общался с Нелли Дмитриевой по поводу расследуемого ею уголовного дела о контрабанде томографа. Лишь один раз его деловой партнер Андрей Казбанов по просьбе его знакомого Бориса Юдина попросил его поговорить с Дмитриевой по поводу возврата документов, которые были изъяты в ходе следствия.

Каганский предположил, что Андрей Казбанов, совместно с которым он владел 14 автозаправками в Волгоградской области, с помощью уголовного дела хотел вывести его из бизнеса и завладеть активами. Тем более, что по словам подсудимого, последний хвастался, что является агентом ФСБ.

Жертва кадровых перестановок

Допрошенная вслед за Каганским Нелли Дмитриева также уверяла, что ни в какой афере не участвовала и стала жертвой кадровых перестановок в силовых структурах.

Подсудимая сообщила, что с Максимом Каганским она познакомилась в 2011 году через оперативника ГУЭБ и ПК Дмитрия Александрова. Последний, по словам Дмитриевой, участвовал вместе с ней в расследовании дела о контрабандном ввозе томографа.

Следователь выдвинула свою версию случившегося. Она рассказала, что в тот год ее сын Владислав закончил Институт нефти и газа им. Губкина и она очень хотела устроить его на работу в какую-нибудь нефтяную компанию. «Александров сказал, что у него есть товарищ, который мог бы помочь в этом вопросе», - поведала Дмитриева.

Она уверяла, что до какого-то времени общалась с Каганским только на эту тему. Тот никаких денег за помощь не запросил, сказав, что Дмитриева за трудоустройство сына должна будет поставить ему бутылку коньяка.

«Что они как девочки ноют, а ты за них вступаешься?»

Позже Каганский обратился к ней с просьбой выдать Борису Юдину изъятые документы. «Он сказал: «У меня есть компаньон. Ты провела обыск у его друзей. Не можешь выдать документы?». «Я удивилась и ответила: «Что они как девочки ноют, а ты за них вступаешься? Пусть напишут заявление, я посмотрю, что они хотят»».

По словам Дмитриевой, ничего противоправного она в этом не усмотрела. Экс-следователь уверяла, что не собиралась менять статус Юдина на обвиняемого и никогда не вымогала у него деньги. Тем более, что компания «Медика» принадлежала другим людям, а Юдин являлся лишь хорошим «мозг-менеджером» и был образцовым свидетелем.

«Юдин по делу являлся порядочным свидетелем. Он не вредничал. По звонку являлся, а не как некоторые – повестку просят прислать. Я четыре или пять раз его допрашивала», - рассказывала она.

Дмитриева сообщила, что в конце сентября 2011 года в нерабочее время с ней неожиданно связался Дмитрий Александров и попросил уехать на несколько дней из Москвы.

Встреча с Александровым произошла в ночь на 23 сентября на пересечении Алтуфьевского шоссе с МКАД, когда она ночью поехала вместе с мужем в магазин.

«Александров подъехал на своем Land Cruiser. Он сказал, что сейчас будет брать Каганского и попросил взять больничный на три-четыре дня и уехать из Москвы», - поведала подсудимая. По ее словам, свою просьбу оперативник объяснил тем, что сыщики задержат Каганского, когда он понесет деньги ее руководству, а если там что-то не получится, то деньги он понесет ей. «Я сказала: «Мне боятся нечего, ты меня достал, я твой бред слушать не буду». Тогда Александров якобы и стал уговаривать ее дать показания против генерала Глухова, ссылаясь на то, что об этом очень просит руководство ГУЭБ и ПК МВД . «Он сказал: «Мое руководство не ожидало, что Глухов пройдет переаттестацию. Каганский дружит с сыном твоего руководителя. Его сейчас посадят», - рассказала Дмитриева.

Она заявила, что отвергла это предложение и 3 октября 2011 года ее задержали, а потом арестовали. По словам Дмитриевой, уже находясь в СИЗО, следователь и оперативные сотрудники продолжали требовать от нее показания на Глухова. А именно, о том,, что это генерал дал ей указание прекратить дело о контрабанде томографа и, что деньги от Максима Каганского предназначались ему. «Мне сказали, что мой сын в опасности, муж в госпитале в тяжелом состоянии, у матери тяжелый перелом тазобедренной кости», - рассказала Дмитриева о том, как ее якобы «обрабатывали» и «склоняли» к даче показаний против бывшего шефа.

Дмитриева посетовала на «методы» коллег

Подсудимая заявила, что в итоге 17 февраля 2012 года она дала некие признательные показания в обмен на освобождение из СИЗО. «Это был самый интересный день в моей жизни, - сказала Дмитриева. - Сидит следователь и два адвоката, а на столе - продление и подписка о невыезде, где указано, что я враг народа, совершила взятку в особо крупном размере. И рядом подписка, в которой говорится о том, что я больная, кривая, седая и мне нужно изменить меру пресечения».

«Следователь сказал мне, что я смогу помочь себе и своей семье. Я никого не оговорила в своих показаниях, написала только про пособничество», - настаивала Дмитриева. Тем не менее она заявила, что не считает себя виновной даже по этой статье. «Я не совершала какого-либо преступления. Я не использовала свое служебное положение вопреки интересам службы», - уверяла подсудимая. Дмитриева заявила, что уголовное дело появилось в результате провокации со стороны потерпевших – руководителей компании «Медика». Последние, как она считает, стремились вывести ее из дела, которое впоследствии было прекращено в связи с декриминализацией товарной контрабанды. «Я оговорила себя только для того, чтобы выйти на свободу и спасти свою семью. В моих действиях отсутствовал корыстный мотив», - резюмировала Дмитриева.

Небедная подсудимая

Читайте также: Глава следственного управления Глухов получил «строгача»

Стоит отметить, что после возбуждения уголовного дела, руководитель ГСУД ГУВД Москвы Иван Глухов сначала получил строгий выговор от министра МВД, а спустя несколько месяцев вынужден был уйти в отставку.

О Дмитриевой, которая, как и ее бывший шеф, была включена в так называемый «список Магнитского», поговаривали, что за нее вступилось бывшее начальство. Кроме дела Магнитского она расследовала и другие резонансные дела, связанные с «посадкой» бизнесменов. Журналисты выяснили, что у обвиняемой в собственности находятся четыре квартиры в Москве, общей стоимостью 33 млн рублей. Впрочем, эту информацию СМИ Дмитриева отрицала.

31 июля в суде пройдут прения сторон, в ходе которых прокурор затребует для подсудимых сроки. После этого суд удалится на вынесение приговора.