Владимир Якунин: «Это часть сатанинского замысла»

В интервью Business FM глава РЖД заявил, что считает свою кибер-отставку частью информационной войны

Глава РЖД Владимир Якунин считает, что его кибер-отставка — это часть информационной войны. С чем она может быть связана, Якунин рассказал в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу.

Сатанинский замысел

— Владимир Иванович, все в поисках дезинформаторов, которые породили информационную бурю. Удалось ли что-то узнать прямо сейчас за прошедший день на этот счет?

— Вопрос идет о подделке госдокумента. Этим должен заниматься кто-то другой. Я точно этим заниматься не хочу и не буду. Оснований для этой провокации я не знаю. Могу предполагать, что это может быть связано с мощным развитием проектов, которые были предложены РЖД правительству. Это касается развития Дальнего Востока, запуска проекта высокоскоростного движения. Это достаточно большие деньги, и всегда существуют люди, которые наверняка лучше знают, как бы эти деньги можно было использовать, освоить. Какие-то другие варианты я рассматривать не хочу, это не по моей части. Я не хочу впадать ни в какую конспирологию. Такое явление недопустимо, оно дискредитирует многие направления, существующие в обществе и в государстве, системы защиты: информационной и защиты личности. Это часть сатанинского замысла. Кто его осуществляет, от меня ускользает. Но то, что это точно не направлено на повышение здоровья экономики и активности, для меня является фактом. А то, что вы в шутку сказали, такая популярность возникла, знаете, мне такая популярность нужна как рыбе зонтик.

— Вам не кажется, что это событие стало последним звеном в цепи событий, когда велась определенная кампания, серия публикаций по поводу вашей дачи. Были выступления некоторых журналистов. Вы уже судитесь по этому поводу. Вы стали мишенью информационной кампании? С чем это может быть связано?

— Я не думаю, что я в этом смысле являюсь каким-то уникальным объектом. Многие мои товарищи, которые занимают высокие государственные позиции или активны в бизнесе, подвергаются аналогичным кампаниям. Честно говоря, я не сужусь ни с какими известными журналистами. Единственный суд, который сегодня есть, это суд не с журналистом, а с человеком невоспитанным, позволяющим грязные выходки в открытом эфире. Такие вещи я оставлять без последствий не буду. Что касается разумной критики, какая бы она ни была неприятная, мы на это реагируем с точки зрения улучшения того, как мы работаем. В точно таком же плане я отношусь и к себе.

Конфликт вокруг акций «ТрансКонтейнера»

— Одна из самых острых историй, в которой есть конфликтная составляющая, это пакет акций «ТрансКонтейнера». Известно, что есть крупная компания FESCO, которая владеет пакетом, которая перешла в собственность «Группы «Сумма». Вы выступили с инициативой, чтобы 50% акций «ТрансКонтейнера» не пошли дальше на приватизацию, а были внесены в устав российско-белорусско-казахстанского совместного предприятия. Известно, что достаточно открыто другой акционер говорит, что это противоречит его интересам. Как эта история развивается?

— Никак. Эта история с точки зрения противоречий с акционерами не имеет под собой основы. Это лишь повысит капитализацию «ТрансКонтейнера» за счет этой деятельности. И каждый акционер заинтересован, чтобы его акции капитализировались, росли в цене.

— Может тот акционер рассчитывал увеличить свою долю в процессе приватизации, стать собственником?

— Возможно. Наши действия не были направлены против интересов миноритариев. Это была взвешенная позиция, направленная на реализацию стратегического курса главы государства и правительства по развитию интеграционных процессов на едином экономическом пространстве и в Таможенном Союзе. Мы просто честно исполняли те установки, которые мы получали. Это наиболее соответствует интересам, о которых мы сегодня говорим. Развитие транзитного потенциала придумали тоже не мы. Об этом говорилось в политических установках президента, говорил председатель правительства. Предположение о том, что чьи-то частные интересы могут превалировать над интересами общественными, это слишком серьезное допущение.

— Когда продавалась доля 27%, которую приобрела FESCO, потом перешла в «Сумму», план создания совместного предприятия уже существовал или изначально была другая бизнес-модель? Может, задеваются бизнес-интересы?

— На самом деле, изначально речь шла о приватизации 49% акций на открытом рынке. Такая приватизация была осуществлена. Сегодня у нас 50 плюс 2 акции. Остальное принадлежит частным миноритарным акционерам. Среди них есть ЕБРР. Мы проводили консультации, объясняли свою позицию. У ЕБРР никаких проблем и вопросов нет. Теперь о вашем предположении, что кто-то выстраивал свою бизнес-модель, имея в виду дальнейшую приватизацию и приобретение мажоритарной доли в этой компании. Допускаю, что у них могли быть такие пожелания. И что? Есть конкретные, утвержденные правительством, принятые президентом направления развития в этой области. Мы ни у кого ничего не отбираем.

— Эти решения были приняты до или после того, как FESCO стала акционером?

— Первичное размещение произошло задолго до того, как FESCO стала владельцем. Мы вели с ними переговоры, когда размещали первый пакет. Более того, обсуждался вопрос, может быть приватизация или нет. Тогда этот вопрос обсуждался с Генераловым [Сергей Генералов — экс-президент транспортной группы FESCO]. Он больше ни с кем не обсуждался. Он был тогда владельцем FESCO.

— Уточним, что сейчас владельцем FESCO является Зиявудин Магомедов.

Потом один владелец решил продать эти акции другому владельцу. Как тогда не было никаких обязательств, так и сейчас. С точки зрения законодательства, никаких проблем не существует. Мало ли кто чего хочет. Есть конкретные интересы мажоритарного партнера, есть миноритарных. Когда мажоритарный партнер сокращает капитализацию миноритарных пакетов, то противоречит законодательству. Когда речь идет о том, что капитализация компании возрастает, это соответствует интересам. Если у кого-то есть другие интересы, пускай реализуют их в другом месте.

Строительство БАМа

— Важная тема — БАМ. Чем, когда, какие планы сейчас?

— Я бы шире поставил вопрос, речь идет не только о БАМе. Хотя вы правы, приближается сорокалетие с момента начала строительства.

— Я думаю о том, что Китай становится нашим крупнейшим торговым партнером и, соответственно, это направление — трубы, железные дороги, порты.

— Китай — крупнейший экономический партнер, но не только он заинтересован в экспорте продукции через дальневосточные порты. Вопрос надо ставить шире о развитии инфраструктуры Дальнего Востока. У нас произошла переориентация грузовых потоков из-за изменения ситуации на глобальных рынках. Восточная часть БАМа становится узким горлышком. У нас пропускной способности реально не хватает. С учетом того, что вводится Энгельское угольное месторождение, дополнительные угольные месторождения вводятся в районе БАМа, естественно, мы просто не сможем провести весь этот объем. Надо развивать нашу портовую инфраструктуру. Этому посвящено решение о выделении 260 млрд рублей для развития ж/д инфраструктуры в Дальневосточном регионе.

Состояние олимпийских объектов

— Сочи. На долю РЖД приходится огромный объем работ. Все ли в порядке? Уместились ли в те суммы, которые были заявлены?

— Начну с последнего. Трудно при планировании точно попасть в сумму. Первоначальную сумму за совмещенную ж/д, за все дополнительные пять объектов мы назвали больше, чем было определено госкомиссией. В результате, мы выдержали все плановые параметры, которые были предложены. Нам пришлось дополнительно вложить свои собственные средства, потому что были очень сложные условия реализации этого проекта. Мы никогда не отставали от сроков, делали все качественно. Проверяли нас все: от прокуратуры, Счетной палаты, до технического аудита Олимпийского комитета. Замечаний не поступало, инфраструктура готова. И все остальные проекты также реализуются в сроки.

Ответ на «дачные» публикации

— Возвращаясь к истории вокруг форума. Обсуждался вопрос сроков приватизации РЖД — IPO. Все это попало в горячую точку. Ваши конкретные действия будут по расследованию всех эпизодов. Будете вы отвечать на эти публикации по дачам?

— Не буду. Я на заборные надписи внимания не обращал никогда в жизни и тут я отвечать не буду. Я готов отвечать на конструктивную, содержательную критику. Я не собираюсь реагировать на измышления. Вы знаете, как на главу компании, принадлежащей государству, на меня распространяются дополнительные требования с точки зрения моих доходов и расходов. Я все делаю в соответствии с этими требованиями. Соответствующие документы всегда находятся и в налоговой, и в правительстве.

— Даже авторы публикаций пишут, что не видят ничего незаконного, просто идет почему-то волна публикаций.

— Найти ничего не могут, но хочется каким-то образом скомпрометировать. Это информационная война, вполне конкретная, цели которой я не знаю. Но, наверное, компетентные органы найдут и заказчиков и исполнителей.