Николай Цискаридзе: «Я и есть Большой театр»

Тверской суд Москвы сегодня частично удовлетворил иск заслуженного артиста России Николая Цискаридзе к Большому театру. Ему удалось добиться отмены одного из двух выговоров, которые он получил за интервью ряду СМИ после покушения на худрука Сергея Филина

Заседание суда, назначенное на ранее утро, началось со скандала. Стороны проинформировали суд, что не достигли мирового соглашения. Причем, как заявила юрист Большого театра Алина Кудрявцева, это произошло потому, что танцор якобы требовал для себя преференций. По ее словам, артист попросил не только отменить выговоры, но также принести ему публичные извинения, а также включить его выступления в апрельский репертуар театра.

Читайте также: Цискаридзе может пойти на мировую с Большим

«Это неправда!, — поднялся артист. — Я не просил никаких спектаклей в апреле, никаких публичных извинений. Я вообще ни с кем не разговаривал». Цискаридзе признался, что рассчитывал «на какие-то человеческие извинения». Что же касается его участия в спектаклях в этом месяце, то он просто не мог выдвигать подобных условий, так как репертуар на апрель утверждался еще в феврале-марте. «Вы допускаете неэтичные высказывания по отношению к моей профессии, в которой вы мало что понимаете», — осадил он представителя Большого театра.

Два выговора

В суд артист обратился с иском об отмене двух дисциплинарных взысканий в виде выговоров. Приказы об их наложении были изданы 5 и 20 февраля этого года после того, как Цискаридзе дал интервью газете «Московский комсомолец», телеканалу «Совершенно секретно ТВ» и «Русской службе ВВС». В них Цискаридзе, в частности, заявил о необходимости уволить руководство Большого театра, коснулся низких зарплат сотрудников, неудовлетворительных условий работы и отношений с коллегами. Артист также высказал мнение, что администрация театра устроила на него травлю, используя в качестве повода нападение на художественного руководителя балетной труппы Сергея Филина.

Читайте также: Цискаридзе хотят отправить под суд

Руководство театра пришло к выводу, что танцор нарушил несколько пунктов Правил внутреннего трудового распорядка, в которых говорится о корпоративной этике. В соответствии с ними, работники могут давать интервью только с согласия пресс-центра Большого театра. Кроме того, им запрещено критиковать деятельность театра и его руководства.

Выступая на процессе, Цискаридзе заявил, что не он, а журналисты являлись инициаторами интервью, которые он давал в нерабочее время и вне стен театра. По словам истца, «никакой неверной информации» в беседе с журналистами он не сообщал, а лишь высказывал свое личное мнение относительно трагедии, случившейся с Сергеем Филиным. «Если вас обвиняют в уголовном преступлении, неужели будете молчать?», — обратился он к представителям Большого театра.

Читайте также: Дмитриченко признал, что хотел наказать Филина за «коррупцию»

«Железобетонное алиби» и необоснованное обвинение

Истец акцентировал внимание суда на том, что генеральный директор Большого театра Анатолий Иксанов в своих интервью неоднократно «бездоказательно» намекал на его причастность к трагедии, которая произошла с Сергеем Филиным. Между тем, как заметил Цискаридзе, у него было «железобетонное алиби» — во время нападения на худрука Большого он находился на спектакле в МХТ им.Чехова.

Представитель артиста процитировала интервью Анатолия Иксанова, которое тот дал для портала «Cноб». В нем генеральный директор Большого театра уличил Цискаридзе в «нагнетании обстановки», в «организации психологического давления» на коллектив, на него лично и на Сергея Филина. Гендиректор высказал мнение, что поведение артиста могло натолкнуть кого-то на совершение преступления против худрука.

«Почему вы считаете, что Иксанов не нарушает корпоративную этику, оскорбляя одного из не самых неизвестных артистов Большого театра, и его высказывания не влияют на имидж театра?», — потребовал танцор ответа у своих оппонентов.

«Если Большой театр не считает свои высказывания в мой адрес оскорбительными, то и я не считаю оскорбительными свои слова. Я и есть Большой театр, и на сцену выхожу я, и меня оскорбляют точно также!», — добавил Цискаридзе.

На это второй представитель Большого театра в суде Анна Иванова заявила, что Цискаридзе, прежде чем давать интервью, следовало обратиться к руководителю пресс-службы театра Катерине Новиковой.

«Она не имеет никакого отношения к моей частной жизни и преступлению, которое произошло», — парировал истец, добавив, что уже больше года не может застать пресс-секретаря на работе. «Как ни придёшь, Новиковой никогда нет на рабочем месте», — посетовал артист.

Представляющая интересы истца Светлана Володина настаивала на том, что, наложив взыскания, администрация Большого театра нарушила право ее доверителя на свободу слова, закрепленное в статье 29 Конституции России.

«Определенный порядок»

В свою очередь юристы Большого театра настаивали, что они правомерны. «Никто не говорит, что артистам запрещено общаться со СМИ. Никто не ограничивает свободу слова. Это заблуждение. Но есть определенный порядок», — сказала Анна Иванова. Она отметила, что театр «разделяет высказывания артистов на негативные и информационные.

«Согласитесь, что высказывания о том, что все руководство Большого должно быть уволено — негативное», — сказала она. При этом юрист заметила, что когда на днях в СМИ прошла информация о попытке взлома квартиры Николая Цискаридзе, то от него не стали требовать объяснений.

Она утверждала, что высказывания Цискаридзе нанесли ущерб имиджу и деловой репутации Большого. «Когда Цискаридзе называет приму-балерину Галину Степаненко «иудой», говорит, что в Большом театре недостойная зарплата и там не в состоянии оказать первую медицинскую помощь сотруднику, то безусловно такие высказывания подрывают имидж и наносят ущерб деловой репутации театра» — сказала Иванова.

Она отметила, что согласно Правилам внутреннего трудового распорядка, интервью работников Большого должны быть направлены исключительно на поддержание и формирование положительного имиджа театра. «Работодатель мог уволить работника уже после второго взыскания, но он не стал этого делать», — заметила адвокат.

«То есть, по вашему мнению, Цискаридзе имеет право на свое личное мнение и оценку, но высказывать его не может?», — оживился судья Евгений Комиссаров. Оказалось, что может, но не все и не в СМИ.

Николай Цискаридзе стоял на своем. Он заявил, что все, что он сказал — правда. Артист пояснил, что сравнил поведение назначенной на должность худрука свой «любимой партнерши» Галины Степаненко небезосновательно. От коллег он узнал, что после первого же его интервью она устроила собрание педагогов Большого, на котором уговаривала подписать бумагу, что его высказывания дискредитируют театр. «Для меня это было шоком», — признался артист.

«У Николая Максимовича была возможность подойти и выяснить вопрос с Галиной Олеговной, а не давать интервью прессе», — возразила представитель БТ .

«Я выяснил. И никого из прессы и не приглашал, так же как и всех людей, стоящих сейчас за дверью», — последовал ответ.

Выступая в прениях сторон, Николай Цискаридзе признался: «Я никогда не думал, что мне придется когда-нибудь появиться в суде в связи с работой в театре, в котором я служу 21 год».

«У нас почему-то каждый известный артист попадает в этот список»

Артист не отрицал, что с директором театра у него конфликт. «Анатолий Яковлевич хотел бы меня уволить, но не находит оснований», — сказал он, сообщив, что в прошлом году Иксанов предпринял попытку расторгнуть с ним трудовой договор как с педагогом-репетитором, но это не увенчалось успехом, так как было незаконно.

«Мне очень жалко, что мне пришлось встать в ряд имен, создавших славу Большого и терпевших несправедливость. У нас почему-то каждый известный артист попадает в этот список», — сказал в завершение Цискаридзе.

В ответ Анна Иванова указала, что Правила внутреннего трудового распорядка и корпоративной этики действуют уже на протяжении 9 лет. В их создании принимали участие работники Большого и «никто и никогда этих правил не оспаривал».

«Да, человек имеет право сесть в автомобиль и доехать до Владивостока. Но давайте не забывать, что существуют ПДД и можно ехать по проезжей части, а не по тротуару», — провела Иванова аналогию.

Однако ее слова не убедили представителя истца. «Юрист ответчика вспомнила про ППД, но забыла, что дорога должно быть правильно построена, на ней не должно быть выбоин. И нужно, чтобы машина была технически исправна», — парировала Светлана Володина. Она просила удовлетворить поданный иск в полном объеме, назвав выговоры «гонением на критику».

Половинчатое решение

Для того, чтобы вынести решение, судье Евгению Комиссарову потребовалось 45 минут. Он огласил только резолютивную часть решения, обещав выдать его мотивировочную часть через несколько дней - 18 апреля. Иск артиста судья удовлетворил частично.

Он отменил приказ от 5 февраля о наложении на Цискаридзе взыскания за интервью газете «Московский комсомолец». В нем танцор говорил о своей непричастности к покушению на Сергея Филина.

Взыскание же от 20 февраля за комментарии телеканалу «Совершенно секретно ТВ» и «Русской службе ВВС», в которых Цискаридзе критиковал действия нового худрука Галины Степаненко и заявил о необходимости уволить все руководство Большого театра, судья оставил в силе.

Николай Цискаридзе не был расстроен частичной победой. Суд он покидал в приподнятом настроении. Народный артист заявил, что намерен бороться до конца и обжалует принятое решение суда в Мосгорсуде, добиваясь полной отмены взысканий. «Я не вижу разницы между первым и вторым выговором и не могу сказать ничего кроме того, что это травля артиста», — сказал он.

О перспективе дальнейшей работы в БТ, Николай Цискаридзе высказался туманно: «На вопрос когда у меня следующий спектакль, представители БТ не смогли ответить. Гнобят!». Напоследок посоветовал всем почитать интервью Анатолия Иксанова, в котором тот рассказал, каким образом можно его уволить.