Стефан Эссель, идейный отец «Оккупая»

Прошлой ночью, 26 февраля, в возрасте 95 лет скончался Стефан Эссель (Stéphane Hessel), французский левый политик, публицист и дипломат, культовая личность в современной борьбе идей. Его, ветерана Сопротивления, называют идейным вдохновителем движения «Оккупай».

И на Уолл-стрите, и в Сити, и в других странах призыв французского старика «Возмутитесь!», прозвучавший в разгар глобального кризиса, считают той искрой, из которой разгорелось пламя «новой левой». По названию книги-памфлета «Indignez-vous!»” (на английском «Time for Outrage!») участников протестов против эксцессов современного капитализма стали называть los indignados. Этот термин сначала появился в охваченной демонстрациями Испании, потом, наряду с «оккупайцами», перешел и в английский язык. И прошлогодняя победа левых на президентских и парламентских выборах во Франции состоялась не без влияния Эсселя.

«Окупай» в России проходил в основном под политическими лозунгами. Тогда как на Западе — под социально-экономическими. Может быть, из-за этого и имя Эсселя не так широко известно у нас.

«Возмутитесь!» — это название небольшой брошюры в 32 страницы. Эсселя уговорили переделать в памфлет выступление на митинге памяти героев Сопротивления журналисты — владельцы небольшого издательства Indigène éditions (в нем тогда было всего два сотрудника). В октябре 2010 года «Indignez-vous!» вышла тиражом в шесть тысяч экземпляров с обложечной ценой в три евро (120 рублей). Но уже в ближайшие 10 недель, без больших маркетинговых усилий, выдержала 14 изданий общим тиражом 950 тысяч, став рождественским бестселлером во Франции. В магазинах так и спрашивали: «Дайте мне le Hessel». А в течение года она была переведена на 34 языка и разошлась в количестве четырех миллионов экземпляров.

Успех был феноменальный. The Financial Times тогда саркастически замечала: урок издателям — выпускайте не тома на 250 страниц, а брошюры в 25. На дольше современный человек не способен сосредоточиться. Подсчитали: «Indignez-vous!» прочитать можно быстрее, чем выпить стакан кофе из Starbucks.

Конечно, дело было не в формате, а в том, что Эссель смог сформулировать идеи и лозунги, которых официальные левые политики нынче пугаются — неэлекторабельно. Глас вопиющего в левой пустыне, вдруг, услышали. Собственно, в брошюре не более, чем традиционный набор идей о росте разрыва между богатыми и бедными, о коллапсе систем социальной защиты и пенсионного обеспечения, о разрушении экосистем, об эксплуатации иммигрантов-гастарбайтеров и страданиях палестинцев. Но услышано было другое — призыв к гражданской активности, мирному резистансу сложившимся несправедливостям. Нельзя их воспринимать как вековечную данность, писал Эссель, нужно индигнировать — возмущаться ими, нужно протестовать и добиваться перемен.

Возраст и авторитет Эсселя позволял ему так говорить.

Он родился в 1917 году в Берлине. Его отец был писателем и переводчиком, польским евреем, мать — журналистом, дочерью силезского банкира-немца. В конце 20-х семья переехала в Париж. Молодой Стефан Эссель в 37-м принял французское гражданство. Когда началась война, он был мобилизован в армию.

После поражения Франции Эссель отказался сотрудничать с правительством Виши и переправился в Англию, чтобы присоединиться к де Голлю. В Англии он закончил летную школу королевских ВВС и готовился к боевым действиям в воздухе. Но командованию союзников потребовались совсем другие знания Эсселя. Он становится агентом по кличке «Gréco» — связником с французским подпольем.

Его предали и Эссель попал в парижское гестапо вместе с группой участников Сопротивления и отправлен в Бухенвальд. Там ему удалось избежать казни благодаря помощи уже немецких подпольщиков — они подменили удостоверение Эсселя на другое, принадлежавшее умершему заключенному. Во время транспортировки в концлагерь Берген-Бельзен Эсселю удалось спрыгнуть с поезда и пробраться к наступавшим американцам. Это было в самом конце войны.

В 1948 году председатель комиссии ООН по правам человека Элеонора Рузвельт привлекла Эсселя, которого знала еще по работе во время войны, к составлению и редактированию Всеобщей декларации прав человека. Он стал одним из авторов декларации.

Потом Эссель был на дипломатической службе и участвовал в деятельности социалистической партии и правозащитных организаций, французских и международных.

В последние годы он был известен как один из самых активных деятелей среди ветеранов Сопротивления, с высоты своего авторитета напоминавших о старых идеалах. В 2003 году ветераны Résistance выступили с воззванием «За договор о социальной Европе» в поддержку социально-экономической модели, сложившейся в ЕС. Некоторое время спустя французы проголосовали на национальном референдуме против проекта европейской конституции, в которой многие увидели угрозу системе социальной защиты. После французского референдума конституция зависла, уже запланированные референдумы отменили Англия, Дания, Польша и ряд других стран ЕС. Кстати, нынешний президент Франсуа Олланд выступал тогда по другую сторону баррикад, не против, а в поддержку европейской конституции.

И вот в 2010 году к Эсселю пришла новая мировая известность. Немного таких случаев, чтобы заслуженный человек, бывший известным в молодости, снова становился кумиром, «властителем дум».

В общественно-литературной истории один из недавних примеров — сатирический антинацистский рассказ в письмах «Адресат неизвестен». Американка Катрин Крессман Тейлор написала его в 1938-м году. Он пользовался широким успехом, в Голливуде фильм сняли, в СССР перевели, в областном издательстве на Колыме выпустили книжкой, а в гитлеровской Германии запретили. Потом постепенно забыли. Пока, уже в 90-х, к 50-летию Холокоста, кто-то прочитал, переиздал книжкой — и снова потрясающий успех. Во Франции, Германии и Израиле книга стала бестселлером, и счастливая 93-летняя Катрин Тейлор счастливой подписывала книги на встречах с читателями. А издательства взяли на заметку: печатать короткое.

Но, видно, опять не надолго.

Говорят, роман Сомерсета Моэма «Бремя страстей человеческих» — одна из любимых книг в штабе Навального. Английский писатель написал свой опус-магнум «Бремя страстей человеческих» в 1915 году. Он уже тогда был признан шедевром, классикой. Но культовым вдруг вновь стал для протестующих американских и британских шестидесятников — спустя почти полвека! Моэма (он прожил 95 лет) тогда попросили написать короткое предисловие к новому изданию. А он стал оправдываться: да я не помню, что там к чему, не перечитывал уже пятьдесят лет. Еще пятьдесят лет — и читают молодые русские активисты.

И раньше в нашем общественном дискурсе похожее случалось. К нулевым прошлого столетия Толстой многим уже казался дедушкой, допотопным патриархом из прошлого. А прокатилась первая русская революция, началась контрреволюция с возвращением смертной казни. Старый писатель выступил в 1908 году со своим знаменитым протестом «Не могу молчать!» Прогремело на всю страну. Толстой стал вдруг «зеркалом революции». Приехал из Ясной Поляны в Москву — на вокзале тысячи, чепчики бросали, кричали: «Толстой — с нами!». Кто занимается оптимизацией сайтов, заметьте: бестселлер русского классика тоже отдельными тонкими брошюрами выходил, даже подпольно.

Мир меняют идеи.

Даже если их автор и забывается. Или вовсе неизвестен. Или так долго жил, что успели забыть — и снова вспомнить. И даже если мысли умел излагать кратко. Почти в размере саунд-байта. Как Стефан Эссель.