«Кошмарить» бизнес станет чуть сложнее

Президент Дмитрий Медведев предложил изменить порядок изъятия электронных носителей информации в ходе проверок бизнеса. Эксперты считают, что нововведения в этой области нужны, но предложенных мер явно недостаточно

Обыски в офисах фирм, проводимые в связи с расследованием дел или просто при обычных проверках, нередко сопровождаются изъятием компьютеров, жестких дисков и других электронных носителей информации. Это может полностью парализовать работу компании, а для многих грозит не только большими убытками, но и фактическим закрытием бизнеса.

Эта проблема не нова, в курсе происходящего и президент Дмитрий Медведев. О том, чтобы правоохранительные органы и органы власти перестали «кошмарить» бизнес он говорил еще летом 2008 года. С тех пор прошло более трех лет, теперь президент предложил, как бороться с одной из главных проблем для бизнеса на сегодняшний день. Правда, эксперты считают, что предложенных мер явно недостаточно.

Как сообщила пресс-служба Кремля, Дмитрий Медведев внес в Госдуму законопроект, который изменяет порядок изъятия электронных носителей информации (компьютерных блоков, серверов, ноутбуков, карт памяти), содержащих сведения о деятельности хозяйствующих субъектов в ходе расследования уголовных дел, особенно экономической направленности. Говорится в документе и о порядке возвращения изъятого.

Проектом предусмотрено, что электронные носители информации, изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами, должны возвращаться владельцам после следственных действий в срок, соответствующий требованиям о разумных сроках осуществления уголовного судопроизводства.

Если же изъятие электронных носителей необходимо в качестве доказательств, информация, содержащаяся на носителях, может быть скопирована по ходатайству владельца. Авторы законопроекта уверены, что его реализация позволит обеспечить дополнительную защиту прав предпринимателей.

Подготовить поправки в действующее законодательство, уточняющие порядок изъятия электроники в ходе расследования уголовных дел, Медведев потребовал еще в июне прошлого года. Это поручение он дал после многочисленных жалоб делового сообщества на правоохранительные органы, сотрудники которых под различными предлогами изымали компьютеры и иную технику. Нередко хранящуюся в них информацию впоследствии восстановить не удавалось.

При подготовке документа сотрудники Следственного комитета (СК) советовались с различными ведомствами, в частности с Генпрокуратурой и МВД, а также с представителями научных учреждений и бизнес-сообщества. На этом этапе от Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) поступило предложение о том, чтобы сотрудники следственных органов не изымали компьютерную технику, а копировали содержащуюся на них информацию. Изъятие же было предложено производить только на основании решения суда.
Также РСПП предлагал допускать к копированию информации и изъятию компьютерной техники лишь сотрудников, отвечающих квалификационным требованиям, и установить максимальный срок хранения таких носителей — не более срока предварительного расследования.

Аналогичные предложения поступили и от Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий (АП КИТ), в состав которой входит более 100 российских и зарубежных IT-компаний. АП КИТ направила их председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину.

Однако, как следует из законопроекта, внесенного президентом в Госдуму, эти предложения учтены не были.

Представитель Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Мурычев в четверг в беседе с BFM.ru выразил мнение, что даже в нынешнем виде нововведения пойдут на пользу и правоохранительным органам, и добросовестному бизнесу. «Но это далеко не самый актуальный законопроект на сегодняшний день», — отметил он.

Предлагаемых изменений недостаточно

Партнер юридической компании «Налоговик» Сергей Варламов в интервью BFM.ru рассказал, что в настоящее время критериев оценки длительности процесса — от изъятия техники до момента вынесения постановления о признании вещественных доказательств — нет.

Согласно п. 4 ст. 81 УПК РФ «Вещественные доказательства»: «Предметы, изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами, подлежат возврату лицам, у которых они были изъяты». Также, п. 2 той же статьи говорит о том, что изъятые предметы «…осматриваются, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу, о чем выносится соответствующее постановление».

С другой стороны, согласно пп. 3 п. 1 ст. 81 УПК РФ, вещественными доказательствами могут быть признаны «иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела».

То есть следователю, по сути, ничто не мешает признать практически любой изъятый предмет вещественным доказательством сразу после изъятия и хранить его в течение всего срока расследования уголовного дела, отмечает эксперт.

«Сама идея нововведения интересна, но от того, как ее в проекте реализуют, будет зависеть эффективность поправок. Судя по всему, смысл изменений уголовно-процессуального кодекса в том, чтобы не изымались предметы, фактически не имеющие значение для расследования уголовного дела, с целью оказания психологического давления. Но для этого нужно четко определить: во-первых, критерии признания вещественных доказательств для максимального сужения понятия «иных» в пп. 3 п. 1 ст. 81 УПК РФ — чтобы не было соблазна изъятия лишнего; во-вторых, сроки признания вещественными доказательствами после изъятия и сроки возврата, если изъятые предметы таковыми не признаны; в-третьих, если по этим параметрам не будут внесены адекватные изменения, то у следователя останется возможность изымать «иные предметы», признавать их вещественными доказательствами и хранить в течение расследования уголовного дела», — рассказал Сергей Варламов.

По словам эксперта, проблема коррупционного характера в данном виде законодательства стоит достаточно остро, поскольку УПК РФ позволяет следственным органами изымать предметы и документы, фактически не имеющие значение для расследования уголовного дела. Обычно это предметы, которые объективно используются физическим или юридическим лицом в повседневной коммерческой деятельности и крайне тяжело заменимы или вообще незаменимы в адекватные сроки. При этом Сергей Варламов подчеркнул, что предлагаемых изменений недостаточно.

Председатель коллегии адвокатов «Вашъ юридический поверенный» Константин Трапаидзе отмечает, что в настоящее время проблем, связанных с проверками бизнеса в части выемки оборудования, действительно очень много: «Проблемы эти, конечно же, возникают у тех, кого проверяют. Причем чаще всего оборудование изымается по формальным признакам, без производства следственных действий (исследований, экспертизы). Оно может храниться месяцами, а то и годами. Кроме материального, это наносит технологический, информационный и другие виды ущерба».

В беседе с BFM.ru Константин Трапаидзе отметил, что в этой сфере необходимо менять законодательство, однако, по его словам, предложенные «нововведения существенно граничат с незаконными действиями следствия в отношении компьютерной техники и электронных носителей информации».

Кадровый голод

По словам главы российского филиала компании Trend Micro Вениамина Левцова, основное нововведение, предлагаемое законопроектом, заключается в том, что изъятие непосредственной информации будет проводиться в «лабораторных» условиях.

«То есть по сути — как и было, только проговариваются условия возврата: если владелец бизнеса хочет обратно получить свои данные, то он должен прийти в МВД, где все это будет храниться, и сделать копию своих данных. А коммерческие структуры предлагают другую процедуру, чтобы информацию копировали, наоборот, сотрудники МВД и уносили с собой, а компьютеры и флешки могли бы забирать только по решению суда», — рассказал BFM.ru Вениамин Левцов.

При этом эксперт отметил, что в правоохранительных структурах мало специалистов, которые в состоянии квалифицированно выполнять эти задачи. «Очевидно, что зарплаты в коммерческих структура выше, и у МВД есть некоторый кадровый голод», — пояснил он.

Конфиденциальность

Есть и еще одна важна проблема, быть может, основная. «Сотрудники МВД не подписывали соглашение о конфиденциальности. О том, что информация является конфиденциальной, могут знать только сотрудники компании. А представители МВД могут не знать о том, что какая-то информация, какие-то цифры не подлежат разглашению. А это может привести к утечке информации», — акцентирует внимание Вениамин Левцов.

Баланс интересов

Президент общественного фонда «Деловая перспектива» Дина Крылова рассказала BFM.ru, что одна из важнейших задач, которую должны ставить перед собой разработчики подобных инициатив, — это повышение предпринимательской активности. «Если вносятся какие-то изменения, то, прежде всего, должны думать не о том, как бы чего не вышло, а чтобы хоть что-нибудь вышло, чтобы у нас развивался бизнес, чтобы у нас был благоприятный предпринимательский климат. И здесь важно, чтобы ставились жесткие рамки именно для правоохранительных органов. Необходимо четко регламентировать их действия и максимально оградить бизнес от злоупотреблений. Сейчас зачастую происходит именно так — проверяющие, в частности правоохранительные органы, используют свои полномочия вовсе не в интересах тех задач, которые ставятся перед ними. К сожалению, бизнес с этим сталкивается постоянно», — считает Дина Крылова.

По ее словам, сейчас такие акты «беззакония» происходят по заказу конкурентов или просто вследствие коррупционной заинтересованности правоохранительных органов. «Они могут прийти и написать все что угодно, изъять технику. А ты останешься без доступа к своим базам данных по клиентам, по финансам. Таким способом можно парализовать работу бизнеса и ввести его в очень серьезные финансовые затруднения», — констатирует эксперт.

«Главное здесь то, с каких позиций будут решать эту проблему: с позиции того, что предприниматель преступник, и давайте мы подумаем, как будем этого преступника получше ловить. Или с той точки зрения, что у нас системная коррупция, что она является проблемой номер один. Здесь нужно найти некий баланс интересов», — уверена президент Общественного фонда «Деловая перспектива».