Недавняя гей-свадьба вице-канцлера ФРГ Гидо Вестервелле еще раз отчетливо обозначила общественный тренд в Европе: чтобы добиться успеха, нужно быть в большей степени собой, нежели это требовалось от публичных персон раньше. Играя в прятки, общественные деятели, похоже, проигрывают больше. Готовы ли к этому бизнесмены?

Вице-канцлер и глава МИДа Германии Гидо Вестервелле в конце прошлой недели официально зарегистрировал свои отношения со спортивным менеджером Михаэлем Мронцем. С формальной точки зрения, церемонию, которая проходила в Бонне, нельзя называть бракосочетанием: пожизненное партнерство, разрешенное в Германии с 2001 года, традиционному союзу не идентично.

48-летнего руководителя свободной демократической партии и 43-летнего организатора конных турниров и молодоженами назвать нельзя. О том, что они — пара, стало известно еще в июле 2004 года, когда оба появились в Берлине на праздновании 50-летия канцлера Ангелы Меркель. Скандалом это тогда не стало, а карьере либерального политика лишь помогло: без лишней шумихи представив своего партнера общественности, Гидо Вестервелле подтвердил свой имидж человека сколь современного, столь и открытого. В свое время таким же образом поступил и нынешний бургомистр Берлина Клаус Воверайт. В 2001 году во время выборов мэра социал-демократ сообщил своим коллегам по партии: «Тем, кто еще не знает: я — гей, и это тоже хорошо».

Регистрировал новую семью Вестервелле и Мронца лично бургомистр Бонна Юрген Нимтч. Церемония была довольно скромной. Свидетелями того, как Вестервелле и Мронц говорят друг другу «Да», было всего 2 десятка родственников и друзей. В числе первых, кто поздравил «молодых», была канцлер Ангела Меркель. Каких-либо официальных заявлений не последовало. Прессе оставалось лишь цитировать одно из редких интервью Михаэля Мронца. «Я не верю, что гражданам так уж важно, с мужчиной или женщиной живет их министр иностранных дел», — сказал он пару недель назад.

Это не совсем так. В свое время в Германии бурно обсуждали, стоит ли назначать на пост главы внешнеполитического ведомства гомосексуалиста, не скрывающего свою ориентацию, — в конце концов, он обязан бывать и в мусульманских странах, где за это насмерть забивают камнями. К слову, каких-либо затруднений на восточно-европейском фронте тогда не ожидали: как бы ни относился к геям мэр Москвы Юрий Лужков, он не уклонялся от встреч со своими коллегами из Берлина и Парижа, которые своей гомосексуальности не скрывают.

Впоследствии, в ходе официальных поездок Вестервелле по Ближнему Востоку, выяснилось, что исламская мораль по эластичности сопоставима с православной. Личные пристрастия одного из немецких лидеров никого особенно не смущают. Впрочем, и сам политик не стремится создавать двусмысленные ситуации: в славящиеся гомофобией страны Вестервелле отправляется без партнера.

Вскоре после назначения на пост главы МИД Гидо Вестервелле стали упрекать в кумовстве: в составе его делегации было якобы много его друзей. Разумеется, мало кто сомневается, что «тихая церемония», прошедшая в минувшую пятницу в Бонне, это «кульминация большой любви». Однако нельзя не заметить, что свадьба позволяет соблюсти необходимые для крупного политика формальности. Теперь Михаэль Мронц может всюду сопровождать Гидо Вестервелле на правах законного супруга.

К слову, организатор международных конных турниров в городе Ахен нашел себе и другие занятия, полагающиеся ему по статусу. Если Штефани цу Гуттенберг, жена министра обороны ФРГ, председательствует в немецкой секции благотворительной организации Innocence in Danger, то партнер Гидо Вестервелле входит в правление благотворительной организации Ein Herz für Kinder («Сердце для детей»). Самая влиятельная в Германии пара геев не собирается усыновлять детей. «Мы любим детей, — сообщил недавно Михаэль Мронц, — но, учитывая наши особые обстоятельства (у нас два местожительства, Берлин и Кельн), Гидо и я решили, что не можем отдавать ребенку должное».

У элегантного супруга вице-канцлера, похоже, есть все шансы прекрасно вписаться в «клуб первых жен». В отличие, например, от мужа канцлера Ангелы Меркель, профессора квантовой химии, который выглядит, мягко говоря, смущенным на официальных фотосессиях в блестящей компании Карлы Бруни, супруги президента Франции и Мишель Обамы, первой леди США.

Нельзя не заметить ту легкость, с которой европейская правящая элита сейчас отказывается от старых представлений, каким следует быть публичному человеку. Премьер-министр Исландии Йохана Сигурдардоттир и журналистка Йонина Леосдоттир были одними из первых, кто отправился регистрировать отношения после принятия в этой стране летом 2010 года закона о легализации однополых браков. «Википедия» называет исландского премьера «первой главой правительства в мировой истории, вступившей в официальный однополый брак».

Немецкая пресса дружно восторгается смелостью Беттины Вульф, не скрывающей ни своей татуировки на плече, ни амбиций в качестве жены президента Германии. Шлейф скандалов не помешал манекенщице и актрисе Карле Бруни стать первой леди Франции. Более того, она оказалась в этом качестве более успешна, нежели первая жена Николя Саркози, «слишком правильная, чтобы быть интересной». После серии эффектных появлений Карлу Бруни окрестили даже «французской Жаклин Кеннеди».

Свадьба вице-канцлера скандала в Германии не вызвала, однако фотографии новоиспеченных супругов появились на первых полосах крупных немецких газет: даже для продвинутых и современных немцев это событие отнюдь не рядовое.

Примечательно, что в день свадьбы Вестервелле и Мронца стало известно, с кем делит кров бывший мэр Гамбурга Оле фон Бойст. 55-летний политик появился в сопровождении молодого мужчины спустя 24 дня после того, как «по собственному желанию» отказался от полномочий бургомистра, которые не без успеха исполнял в течение 9 лет. Ажиотаж, который сопровождало это появление, легко объясним: прежде, говоря о своей личной жизни, Оле фон Бойст готов был только признать, что любит отдыхать на острове Зюльт в Северном море.

О гомосексуальности консервативного политика прессе 7 лет назад рассказал фон Бойст-старший, спасая сына от скандала: тогда член правительства Гамбурга Рональд Шиль заявил, что бургомистр состоит в интимной связи с Рогером Кушем, и именно поэтому сделал его сенатором по делам юстиции. Возможно, многолетняя игра в прятки сказалась на том, как германские СМИ отнеслись к недавнему появлению Оле фон Бойста в обществе 19-летнего студента. Сейчас вопрошают: не эта ли связь вынудила его уйти в отставку?

Гомофобия в немецкой политике сделалась уделом популиста. На выборах в парламент Гамбурга после скандального заявления Рональда Шиля его партия проиграла, а число симпатизирующих христианским демократам во главе с Оле фон Бойстом выросло в 2 раза, составив 47%. «Берлин ждет «первой леди», — объявил на выборах мэра 2006 года христианский демократ Фридберт Пфлюгер. Тогда Клаус Воверайт вновь стал мэром немецкой столицы, а его неудачливый конкурент исчез из большой политики.

А вот в немецком бизнесе открытых геев нет, хотя пресса который год ищет их среди предпринимателей. С одной стороны, крупные концерны поддерживают разного рода меньшинства: этнические, религиозные, сексуальные. Крупные менеджеры есть и среди членов корпоративных «радужных сообществ», созданных для поддержки геев и лесбиянок на рабочем месте. Однако пары, аналогичной чете Вестервелле – Мронц, бизнес-сектор ФРГ пока не предъявил.

Аналитики не исключают, что это лишь вопрос времени. «На руководящих этажах Германии проявляется все большая человечность, — объявила недавно газета Süddeutsche Zeitung, — новый путь к успеху означает социальную компетенцию». По опросу, проведенному в Германии среди вчерашних студентов, в первую очередь они ждут от первого места работы неплохих карьерных шансов, коллегиальную атмосферу и разумное сочетание работы и свободного времени. Выясняется, что душевный комфорт для будущих топ-менеджеров чрезвычайно важен. А вот зарплата — лишь на четвертом месте.

Для руководителей публичное обсуждение своего положения и своих возможных недочетов, сомнений и частных проблем остается табу, продолжает Süddeutsche Zeitung. По собственной инициативе этого не делает никто, или же он к этому принужден, как это было с Джоном Брауном. Бывший шеф энергетического концерна BP годами скрывал свою гомосексуальность, полагая, что в нефтянке нельзя быть геем. Так он повстречал не того человека, который рассказал газете о своей афере. Браун начал врать и был вынужден уйти в отставку. Сейчас в мемуарах он пишет, что наконец-то чувствует себя свободным. «Что было бы с BP, если бы Браун и во время своей службы чувствовал себя свободно?» — задается вопросом Süddeutsche Zeitung.