В новостях удивительным образом сошлись два события. Кубинский режим согласился отпустить на свободу 52 политзаключенных. В Париже к 7 годам тюрьмы приговорен 76-летний бывший панамский диктатор Мануэль Антонио Норьега.

Героями обеих историй являются жители Латинской Америки, но в гораздо большей степени их объединяет не географическая, а временная принадлежность. Оба сюжета — из времен «холодной войны», а свое завершение они нашли в эпоху Интернета. И чтобы совпадение оказалось совсем уж удивительным, загадочная шпионская история в Америке с разоблачением сети российских «нелегалов», кажется, эволюционирует в направлении предполагаемого обмена наших шпионов на предполагаемых иностранных.

Самые известные образцы подобных разменов — эпизод из знаменитого советского фильма «Мертвый сезон», а также вполне реальная история с обменом советского диссидента Буковского на чилийского коммуниста Луиса Корвалана («на простого хулигана поменяли Корвалана»). Опять Латинская Америка. Опять «холодная война».

Теперь о том, что изменилось. На Кубе политзаключенные появились с приходом к власти Фиделя Кастро в 1959 году. Правда, в те романтические времена кубинские революционеры предпочитали не сажать, а расстреливать тех, кого «революционные трибуналы» обвиняли в контрреволюции. Лозунгом того времени стали слова Al paredon! — «К стенке!», которые скандировали народные массы на улицах Гаваны. Старший из братьев Кастро, Фидель, объяснял расстрелы дружественно настроенным американским журналистам следующим бесподобным силлогизмом. Новые власти, мол, вынуждены выпускать таким манером революционный пар народных масс. Если не производить ограниченного кровопускания, на улицах начнется массовая резня. Поскольку, как принято говорить, история не знает сослагательного наклонения, нам не суждено узнать, что бы было на Кубе, если бы братья Кастро не проводили «контролируемых кровопусканий». В Интернете можно найти черно-белые фотографии, свидетельствующие о том, что младший из братьев, Рауль Кастро, ныне глава кубинского режима, лично приводил приговоры в исполнение.

Затем наступили менее романтические времена, и кубинский режим стал относиться к тем из диссидентов, которых сгоряча не расстреляли, а посадили за решетку, как к твердой валюте, как к важной финансовой добавке к урожаю сахарного тростника и белоснежному песку курорта Варадеро. Время от времени Кастро выпускал на свободу политзаключенных, как правило, по одному, реже — группами. Самое массовое отпущение на свободу (101 человек) состоялось в 1998 году, когда на Кубу прибыл с визитом Папа Иоанн Павел II. В те годы Фидель Кастро, покинутый на произвол судьбы наследниками развалившегося СССР, совершал легкое перепозиционирование режима в духе доктрины «Христос был первым социалистом». Капитализация этого проекта оказалась ничтожной, и кубинские тюрьмы стали вновь наполняться несогласными в ожидании лучших времен, когда этот человеческий потенциал режим сможет монетизировать.

Видимо, по мнению кубинского руководства, такое время сейчас наступило. По итогам визита на Кубу министра иностранных дел Испании Моратиноса официальная Гавана пообещала отпустить 5 диссидентов немедленно, 47 — позднее. В обмен от Испании и других стран Евросоюза ожидают размораживания экономического сотрудничества с Кубой. Европейцы обусловили согласие на оказание помощи режиму Кастро существенными подвижками в области прав человека.

Когда надо, братья Кастро проявляют завидный прагматизм. Экономика острова трещит по швам. Сахар трудно продавать на мировом рынке, и если на диссидентов нашлись покупатели — продают диссидентов. В Гаване прекрасно понимают, что в эпоху Интернета, когда даже кубинцы умудряются вести блоги, ничто из того, что смогут сообщить внешнему миру отпущенные на свободу оппозиционеры, — не новость. Все, кто хотел узнать правду о происходящем на тропическом острове, давно получили такую возможность.

Между тем в Париже еще один герой «холодной войны», генерал Норьега, отсидевший два десятилетия в американской тюрьме за наркотрафик, осужден за отмывание капиталов, на этот раз парижским судом. Накануне мне довелось комментировать это событие в эфире телеканала Russia Today. Ведущий хотел знать, отчего американцы экстрадировали Норьегу во Францию, а не в Панаму, где против него имеются гораздо более тяжелые обвинения. Ответ, как мне представляется, прост: по панамским законам Норьеге, с учетом его преклонного возраста, не грозит тюремное заключение. Таковы панамские законы. Во Франции бывший диктатор получил реальный срок. Но телеведущий настаивал на том, что здесь кроется более сложная подоплека, и наверняка американцы боятся, что панамский генерал расскажет о них какие-то секреты, если его не упрятать в тюрьму.

Что, на мой взгляд, есть ошибка. Норьега, правивший в восьмидесятые годы прошлого века в Панаме железной рукой в лайковой перчатке, умело пользовался реалиями «холодной войны», когда можно было одновременно быть платным агентом ЦРУ и оказывать услуги кубинским властям. Быть лучшим другом США в регионе и за кулисами зондировать возможность установления дипотношений с Москвой, что по тем временам являлось анафемой для Вашингтона. С исчезновением биполярного мира все эти секреты потеряли капитализацию, они могут интересовать лишь историков. А в эпоху Интернета уже не требуется копаться в архивах, чтобы узнать все, что угодно, включая и неприглядную сторону дружбы американских властей с Норьегой. Время, когда так называемые государственные секреты можно было монетизировать, стремительно уходит.

И в этом можно лишний раз убедиться на примере истории с предполагаемыми российскими нелегалами в Америке. Реакция на нее американской прессы в целом сводится к тому, что русские крайне неэффективно тратят средства из госбюджета. Вместо того чтобы следить по открытым источникам в Интернете за американской экономикой и политикой, они создают глубоко законспирированную сеть агентов, которым, в итоге, даже не предъявишь обвинение в шпионаже, настолько мало они смогли разведать. Апофеозом этого умозаключения является развитие шпионского скандала в сторону вероятного обмена «нелегалов» на отбывающего срок «шпиона» Сутягина, который, как сообщалось, продавал иностранным разведкам аналитические обзоры, составленные по открытым источникам из российской печати. Даже если предположить, что в разведслужбах по обе стороны Атлантики работают донельзя наивные люди, можно не сомневаться, что в эпоху Интернета подобный бизнес был бы невозможен.