Путин: сегодня мировое меньшинство борется за сохранение доминирования

«За столетие своей истории человечество привыкло, что предельный способ разрешения противоречий — выяснение отношений при помощи силы. Да, такое тоже бывает. Кто сильнее, тот и прав. И этот принцип тоже работает. Да, бывает такое нередко, странам приходится защищать свои интересы вооруженным путем, отстаивать их всеми доступными средствами. Но современный мир комплексный и сложный, он становится все сложнее и сложнее. Решая какую-то одну проблему, применение силы создает, конечно, другие, зачастую еще более тяжелые. И мы это также понимаем. Наша страна никогда не выступала и не выступает инициатором применения силы. Нам приходится это делать только тогда, когда становится понятно, что оппонент ведет себя агрессивно, не воспринимает никаких, абсолютно никаких аргументов. И когда это необходимо, мы, конечно, будем предпринимать все меры для защиты России и каждого ее гражданина, и всегда будем добиваться своих целей».

«Вроде как внешне все благоприятно, благопристойно выглядело. Из «семерки» сделали «восьмерку». Спасибо, нас пригласили. Вы знаете, что происходило? Я же видел: приезжаешь на ту же самую «восьмерку», сразу становится ясно, что до встречи в рамках «восьмерки» уже собралась «семерочка» и между собой что-то пообсуждали, в том числе в отношении России, а потом приглашают Россию. Смотришь на это с улыбкой, смотрел всегда. И красиво обнимают, и по плечу похлопают. А на практике делают все наоборот. И все наступают, наступают и наступают. Наиболее зримо это смотрится в контексте расширения НАТО на восток. По любому ключевому вопросу просто плевать хотели на наше мнение. Это в конечном итоге все вместе стало выглядеть, как «ползучая» интервенция, которая, без всякого преувеличения, направлена была бы на какое-то принижение, а лучше на разрушение страны — или изнутри, или извне. Добрались в конце концов до Украины, туда влезли и с базами, и с НАТО. 2008 год: приняли решение в Бухаресте о том, чтобы открыть двери для Украины и Грузии в НАТО. С какого, извините за простоту выражения, с какого перепугу? Там были какие-то сложности, что ли, в мировых делах? Да, спорили мы с Украиной по ценам на газ, но все равно решали. Поэтому можно смело сказать и повторить: мы не только за свою свободу боремся, не только за свои права, не только за свой суверенитет, а защищаем всеобщие права и свободы, возможности для существования и развития абсолютного большинства государств. В этом в известной степени мы видим и миссию нашей страны. Всем должно быть понятно: давить на нас бесполезно, а вот договариваться с полным учетом взаимных законных интересов мы всегда готовы».

— Вообще, в начале, когда Путин произносил свою речь, она длилась почти час и носила, действительно, как и анонсировал Кремль, мировоззренческий и философский характер — в целом о системе международных отношений, почему она сюда пришла, по каким причинам, откуда она сюда пришла. И там были изложены общие принципы российского видения того, как новая многополярная система должна быть перестроена. И когда он произносил эту речь, создалось впечатление, что вообще никаких конкретных двусторонних отношений ни с Европой, ни с конкретными ее странами, ни с Америкой не будет. И потом последовали вопросы тоже общефилософского порядка — о роли искусственного интеллекта и как его регулировать, об интернете, который должен подчиняться законам государства, где он работает, о глобальном изменении климата. Тогда уже создалось впечатление, что это будет общая беседа про общие принципы мирового порядка. Но нет, умелый ведущий Федор Лукьянов подкинул Путину нужную форму вопроса, спросил, как он относится к президентам Америки, с которыми он работал. И тут последовал первый пас в сторону Трампа. Вспомнил Буша, ничего не сказав о Байдене, он очень тепло отозвался о Трампе в эпизоде, когда на него было произведено покушение, сказав, что он появился как мужественный человек, который готов бороться за их принципы. В общем, это была тональность, которая давно не была слышна из Москвы в отношении какого-либо президента Америки. Более того, Путин произнес вслух фразу, сказал, что поздравляет его с победой, и казалось, что на этом закончится. Но потом последовали другие вопросы, в ходе которых российский президент использовал возможность сделать еще несколько пасов в сторону Америки, упомянув, что Трамп, дескать, высказывался за урегулирование на Украине. Мол, давайте рассмотрим и так далее. То есть безоценочное, с одной стороны, но с другой стороны, не такое категорическое отвергание. Давайте посмотрим, что там — такая тональность. Притом что и до этого, и после этого Путин довольно много произнес всяких обвинительных фраз в адрес США, которые разожгли конфликт на границах России, которые удерживают свою гегемонию путем разжигания конфликтов в других регионах мира и так далее и тому подобное. Тем не менее в адрес Трампа его слова можно воспринять [оптимистично]. Во-первых, он формально подтвердил готовность вести диалог с Америкой, если она с традиционными оговорками будет вести его равноправно, с учетом интересов России и так далее и тому подобное. В то же время готовность разговаривать была довольно четко обозначена — осторожно, с оговоркой, что Трамп не самостоятелен, что на него и в прошлый раз давили, Путин употребил даже слова «затравленный», «загнанный», то есть, мол, он действовал под давлением окружавших его политиков, истеблишмента и так далее, и дальше может быть обязанным тем, кто его привел к победе на выборах, то есть такой не вполне самостоятельный политик, но тем не менее готовность говорить вполне четко была при этом обозначена. До Украины Путин добрался уже на третьем или четвертом уже часу своего выступления, потому что ведущий счел нужным задать весьма интересный по форме вопрос — о том, в каких границах признать Украину. И тогда Путин начал отсчет от признания независимости Украины, когда, сказав, что Россия признала независимость Украины с условием, что в ее конституции было записано слово «нейтралитет». Однако потом в конституцию было внесено стремление в НАТО, это, во-первых. А во-вторых, в Киеве произошел государственный переворот, как он сказал, после чего жители восточных регионов сделали волеизъявление, согласно которому они хотели использовать свое право на самоопределение. Россия поддержала в соответствии с уставом ООН, а потом отозвалась на просьбу об оказании военной помощи, что она сейчас и делает, пытаясь окончить войну, которую начал Киев против этих регионов в 2014 году. Вот такая формула. То есть прямого ответа на вопрос, где именно должна проходить граница Украины, не прозвучало, однако он дал понять, что согласен с постановкой ведущего о том, что вопрос о границах может быть обсужден уже снова в контексте с нейтралитетом Украины. И дальше последовал уже известный пассаж про Стамбульские договоренности, на основе которых, не буквально, должен быть заключен прочный мир с учетом реалий на земле. Так что некое обновление формулы, высказанной в июне перед Швейцарской мирной конференцией, произведено. Но это обозначение не подразумевает пока четкого обозначения будущих границ Украины, если она, конечно, вообще сохранится как государство, потому что ранее Москва обозначала эти границы, говоря о том, что они должны проходить по административным границам четырех областей. Сейчас Путин это не упоминал, но я думаю, что это просто формальность, поскольку это все уже записано в российской конституции.

— Представитель Госдепа Мэтью Миллер на брифинге заявил, что США поддержат Владимира Зеленского, если тот решит начать мирные переговоры с Россией, но добавил, что Вашингтон не намерен навязывать ему сроки вступления в переговоры с Москвой, и отметил, что пока США не видели намерений Путина выйти из конфликта не на условиях, которые он обозначал. Как можно трактовать эти намеки и связаны ли они с тем, что нынешняя администрация уйдет?

— Путин действительно не обозначил никаких новых позиций, но и не стал повторять прежних, дав понять, что все-таки мяч на американской стороне, и этот мяч все-таки не у нынешней администрации, если она только напоследок что-нибудь не отчудит что-то довольно резкое. Формула про то, что, дескать, мы не будем заставлять Украину вести переговоры, не нова, она повторялась и раньше, и она повторялась еще чуть ли не с 2022 года. Но та фраза, которая была произнесена до этого («мы бы были не против, чтобы Зеленский провел переговоры»), — новая. Возможно, может быть, мы сейчас выдаем желаемое за действительное, но, возможно, она действительно обозначает признание некой новой реальности, которая заключается в том, что истеблишмент в Вашингтоне в принципе исходит из того, что новая администрация Трампа будет подталкивать администрацию Зеленского к этим переговорам.