Обновлено 9 июня в 23:42

Слова Александра Гинцбурга о вакцине от рака, Граале последних десятилетий развития биотехнологий, прозвучали на полях Международного экономического форума в Петербурге. Как заявил академик в интервью «Газете.ру», Центр Гамалеи совместно с онкоинститутом Герцена и Центром Блохина занимается разработкой соответствующих препаратов на основе технологии мРНК уже более полугода. Часть из них достигли стадии лабораторных испытаний на животных.

О публикации результатов в рецензируемом научном издании речь пока не идет, но, по словам Гинцбурга, один из экспериментов на мышах с вживленной меланомой проводится прямо сейчас. Как сообщил академик, животные, которым не ввели перспективный препарат, умерли в течение трех недель, привитые же мыши пока остаются живы.

Доклинические испытания российской вакцины от рака закончатся до конца года, сообщил глава Минздрава Михаил Мурашко. Клинические испытания запланированы на следующий год.

Как вообще может работать вакцина от рака? Вроде бы прививки делают от вирусов и заранее, а здесь — от внутреннего врага, опухоли, и уже при ее наличии. Объясняет директор медицинской компании Reztom Алексей Ремез:

Алексей Ремез директор медицинской компании Reztom «На самом деле существуют два типа вакцин от рака. Первый тип — это классические вакцины, классические в смысле понимания слова вакцины как чего-то, что предотвращает заболевание или обеспечивает легкое течение заболевания. И такие вакцины известны достаточно давно. Один из самых известных примеров — это вакцина против вируса папилломы человека, который является причиной рака шейки матки, рака яичников. И это действительно возможность предотвратить болезнь, потому что определенные генотипы вируса папилломы человека являются, собственно, причиной рака шейки матки. A второй тип вакцин основывается на обучении иммунной системы борьбе с уже существующей опухолью. Смысл ее действия заключается в том, что иммунная система, которая в обычном течении болезни не замечает опухолевый процесс и никаким образом не дает иммунного ответа, начинает замечать этот опухолевый процесс, начинает бороться с опухолью. То есть идея достаточно логична. Давайте сделаем так, чтобы наша иммунная система, которая является очень мощным механизмом, попробовала сама побороться с опухолью. На этом же принципе базируется один из столпов онкологической помощи — иммунотерапия».

Меланому ежегодно диагностируют у сотен тысяч людей, десятки тысяч от нее умирают. Появление эффективной мРНК-вакцины от меланомы может подстегнуть создание препаратов и от других типов рака. Как объяснил академик Гинцбург, технология должна позволить таргетировать конкретные виды опухолей на индивидуальном и даже молекулярном уровне. Правда, собеседники Business FM отмечают, что отнюдь не любые виды рака отвечают на подобное лечение.

Учитывая перспективу появления вакцин от рака по обе стороны Атлантики, возникает вопрос: сколько все это может стоить? Если судить по другим персонализированным терапиям на основе мРНК, стоимость может исчисляться десятками или даже сотнями тысяч долларов на год жизни пациента. Есть надежда, что массовое распространение метода может снизить стоимость производства. Оценки озвучивает профессор, директор центра инноваций и предпринимательства Сколтеха Дмитрий Кулиш:

Дмитрий Кулиш профессор, директор центра инноваций и предпринимательства Сколтеха «С одной стороны, если подходить к этой вакцине как к стопроцентно коммерческому товару, который бизнесмены будут продавать людям, то да, картина вырисовывается жутковатая. Это та картина, что похоже, что это будет персонализированное лечение для очень богатых людей, которое беднякам совершенно не достанется. Но на самом деле это иллюзия, потому что биотехнологические участки, которые необходимы для производства неоантигеновых вакцин, это ровно те же самые участки, которые нужны для производства так называемых CAR-T-препаратов. А эти технологические участки уже вполне стоят в Российской Федерации. Один участок стоит на Мичуринском проспекте города Москвы в Центре Димы Рогачева. Другой участок стоит в Петербурге в компании Biocad. И эти участки, условно говоря, построены на госденьги и содержатся государством для обеспечения социальной медицины. И как только в этой игре появляется государство, то сразу ситуация значительно облегчается. Этот участок с точки зрения биофармацевтики стоит не очень дорого. И вот мы строим такой участок в больших городах. А это лечение будет довольно редким, то есть пациентов, которым нужна неоантигеновая терапия, не так много. И если в Москве поставить два таких завода, то эти пациенты будут съезжаться, завод будет обеспечиваться государством, будет работать коллектив врачей на хорошей зарплате, но не космической, все это будет вполне работать. Это будет наша понятная социальная медицина по мировым стандартам. Я искренне в это верю».

Несомненно, массовым препарат сразу не станет. Но также очевидно, что государство будет проводить собственные закупки. Продолжает онколог, гематолог, руководитель Клиники доктора Ласкова Михаил Ласков:

Михаил Ласков онколог, гематолог, руководитель Клиники доктора Ласкова «Мы сейчас говорим об очень далекой перспективе. Обычно от момента мышей до момента людей, если это не ковид и не политическая необходимость, проходит много лет, не меньше десяти. Стоимость ее, естественно, мы предположить не можем. Я думаю, что, как и у всех новых инновационных препаратов, стоимость будет высокая, причем не всегда, потому что себестоимость большая, а просто потому, что компания обычно должна отбить все инвестиции до тех пор, пока не кончится патентная защита».

Академик Гинцбург признал, что российские разработки основаны на мРНК-технологиях, которые американские Pfizer и Moderna использовали для создания своих вакцин от COVID-19. При этом сообщается, что Центр Гамалеи воспроизвел результаты на своей площадке и создал свой вариант метода, защищенный российскими патентами.

Правда, западные гиганты тоже не щелкают клювом — в начале недели об успешных клинических испытаниях вакцины от меланомы заявили Merck и та же Moderna. Собеседники The Guardian назвали результаты «невероятно впечатляющими» — за период в 2,5 года пациенты с комбинацией мРНК-вакцины и иммунотерапии вдвое снизили свои риски возвращения меланомы по сравнению с контрольной группой, которую лечили только иммунотерапией. Разработчики намерены обратиться в американский регулятор FDA за одобрением метода по ускоренной процедуре, но сроки пока не называются.

Исследования индивидуальной вакцины также проводит Национальная служба здравоохранения Великобритании. Ее принцип схож с тем, который применяют в российском препарате, и в перспективе она должна работать против всех видов рака. Однако эксперты отмечают, что для выяснения всех эффектов и побочных действий могут потребоваться десятки лет.