Во вторник сразу несколько украинских беспилотников атаковали российские нефтебазы и НПЗ. В Орле загорелся резервуар с топливом, а в городе Кстово Нижегородской области пострадал завод «Лукойл-Нижегороднефтеоргсинтез». Насколько серьезны эти атаки? И можно ли от них защититься?

Самые серьезные прилеты во вторник, если брать только нефтебазы и НПЗ, были по предприятию «Лукойл-Нижегороднефтеоргсинтез». Несколько беспилотников, по данным властей, атаковали объект топливно-энергетического комплекса в Кстовской промзоне, возник пожар на одной из установок по переработке нефти. Пострадавших не было, но для тушения пришлось привлекать пожарный поезд.

Ровно два месяца назад на том же предприятии уже был инцидент, который привел к приостановке работы одной из установок. Глава Нижегородской области Глеб Никитин заявил, что защиту предприятий региона усилят после атаки на Кстовскую промзону, но не привел подробностей. Упомянул лишь, что это будет совместная работа с Минобороны. По его словам, часть оборудования на предприятии требует восстановления.

Еще один беспилотник во вторник был уничтожен у города Кириши в Ленобласти, жертв и разрушений не было. Кириши — это моногород с градообразующим нефтеперерабатывающим заводом «Сургунефтегаза». Заметными оказались прилеты по нефтебазе в Орле — здесь было сразу три беспилотника. Первый привел к возгоранию резервуара не самого большого объема, на 150 тонн топлива. Через 20 минут упал второй беспилотник, без детонации, и чуть позже третий дрон прилетел на техническое здание нефтебазы, где повредил фасад. Здесь для тушения тоже привлекали пожарный поезд.

Прилеты дронов по нефтебазам и объектам НПЗ в разных регионах стали привычны, регулярны и довольно разветвлены географически. Объектов, так или иначе относящихся к различным нефтебазам и НПЗ, можно насчитать если не тысячи, то несколько сотен по всей России, и у каждого полноценную систему ПВО, конечно, не поставишь. Одно дело, когда сгорает сравнительно небольшой объем топлива, и другое — когда приходится приостанавливать работу предприятия, говорит зампредседателя наблюдательного совета ассоциации «Надежный партнер» Дмитрий Гусев:

Дмитрий Гусев зампредседателя наблюдательного совета ассоциации «Надежный партнер» «Переработка избыточная у нас для внутреннего потребления, объем переработки даже при остановке одного нефтеперерабатывающего завода всегда, как правило, достаточен для обеспечения внутреннего рынка. Вопрос в том, что нарушаются логистические цепочки, необходимо будет перестраивать доставку нефтепродуктов с других НПЗ на те НПЗ, в которые поставляет «Лукойл». Но это вопрос не столько к нефтяникам, сколько к логистам, к железной дороге, к трубопроводной системе. С одной стороны, ничего хорошо, с другой стороны, достаточность нефтепереработки позволяет нам говорить о том, что за счет других заводов можно закрыть любую потребность».

Беспилотники довольно часто достигают своих целей, это факт, но каков в итоге ущерб? Складывается ощущение, что основная цель таких атак — не нанести серьезный материальный урон или, к примеру, затруднить поставку топлива для российских сил на украинских фронтах (в таком случае атаки должны быть гораздо серьезнее), а создать яркую картинку для украинских и западных СМИ, считает профессор Финансового университета Константин Симонов:

Константин Симонов профессор Финансового университета«У нас есть заводы и в Сибири, и в Омске, и дальше, но тем не менее основная часть переработки находится в европейской зоне. С учетом того, что зона поражения уже превышает 1000 километров, география этих атак уже достаточно широкая, но, опять же, возникает вопрос: какая все-таки основная цель атакующих? Мне кажется, что есть задача показать, что Россия уязвима. Более активно как раз бьют по нефтехранилищам — эффект больше, картинка ярче. Я не исключаю, что такая задача тоже ставится. По большому счету все эти атаки никакого ущерба не несли, а вот аварии, которые происходят не из-за атак дронов, а из-за оборудования подсанкционного, к сожалению, такие истории тоже были и в этом году были. На самом деле, от них негативный эффект с точки зрения производства нефтепродуктов больше».

Тем не менее, как ранее подсчитали СМИ, в результате январской приостановки работы Нижегородского НПЗ выпуск предприятия упал на 200 тысяч тонн бензина в месяц. И что сокращение производства бензина в России в январе было хоть и незначительное, но заметное — 2%. Впрочем, говорить о каком-то эффекте для конечного потребителя, например на заправках, не стоит, отмечают аналитики: демпферные механизмы в России и таргетирование розничных цен по инфляции просто не допустят скачков цен на АЗС. Для серьезных колебаний объем ущерба должен быть в десятки раз выше, чем сейчас.