Рубль в первой половине понедельника, 14 августа, уверенно преодолевал не только 100, но и 101 за доллар и не только 110, но и 111 за евро. А представители российской власти впервые признали, что слабый рубль осложняет структурную перестройку экономики и негативно влияет на реальные доходы населения.

Помощник президента по экономике Максим Орешкин стал первым высокопоставленным российским чиновником, который публично увидел серьезную проблему в продолжающемся стремительном падении рубля. «Текущий обменный курс значительно отклонился от фундаментальных уровней, в ближайшее время ожидается его нормализация. Слабый рубль осложняет структурную перестройку экономики и негативно влияет на реальные доходы населения. В интересах российской экономики — сильный рубль», — написал Орешкин. При этом он выразил уверенность, что Центробанк способен нормализовать ситуацию. То есть, видимо, уже знал о готовящихся мерах.

По мнению помощника президента, главная причина ослабления рубля — слишком мягкая денежно-кредитная политика. Его логика такова: корпоративный кредит обеспечил формирование 9,5 трлн рублей дополнительного спроса в экономике, а рост кредитования населения — 3,3 трлн рублей. В последние месяцы кредитная активность ускоряется. Особенные опасения вызывает ускорение потребительского кредитования. Эти цифры значительно превышают объем дефицита бюджета. По данным Министерства финансов, дефицит госбюджета с начала года составил 2,462 трлн рублей. Это действительно выше, чем рост спроса за счет потребительского кредитования. Но все-таки явно не новый бум потребительского кредитования так мощно ослабил рубль.

При этом сам ЦБ до сих пор не считал слабый рубль угрозой макроэкономической стабильности и оценивал главные причины продолжающегося резкого ослабления российской валюты иначе, чем помощник президента. «По поводу динамики курса: мы по-прежнему считаем, что решающим фактором является то, что происходит в части экспорта и импорта товаров и услуг», — заявлял на днях заместитель председателя Банка России Алексей Заботкин.

Как бы то ни было, длительность и масштабы ослабления рубля очевидно свидетельствуют о наличии системного дефицита долларов и евро на российском валютном рынке. Не помогли ни устойчивый рост мировых цен на нефть, ни отсутствие новых секторальных санкций против России, ни предыдущее повышение ключевой ставки сразу на 1 процентный пункт 21 июля.

Если ограничительными мерами попытаться резко охладить рынок потребительского кредитования, которое считает главной причиной ослабления рубля помощник президента, это может негативно повлиять на потребительский спрос. А спрос — ключевой фактор экономического роста в условиях санкций. При этом банки активно кредитуют население, потому что на кредиты есть спрос. А спрос этот есть вовсе не потому, что у россиян слишком много денег, а потому, что их, наоборот, не хватает.

Если считать главной причиной стремительного превращения рубля в одного из лидеров падения к доллару и евро среди всех мировых валют динамику внешнеторгового баланса (что гораздо ближе к истине), надо как-то менять этот баланс. Либо сокращать импорт, либо увеличивать экспорт, либо одновременно делать и то, и другое. А также, возможно, возвращать обязательную стопроцентную продажу экспортерами валютной выручки государству.

Однако, хотя пока об этом представители наших монетарных властей вслух не говорят, острый дефицит главных мировых валют в России и обвал рубля, кроме внешних и внутренних ограничений, спровоцировало широко разрекламированное как благо стремительное наращивание внешнеторговых операций в мягких валютах. Прежде всего, в юанях, индийских рупиях и рублях.

Юани не имеют всеобщей свободной конвертации и за них невозможно торговать с большинством стран мира. Кроме того, продавая Китаю товары за юани, Россия тут же тратит их на закупку импорта у того же Китая. Рупии российским компаниям вообще некуда девать: их невозможно ни конвертировать, ни потратить на закупку сопоставимого по стоимости с российским экспортом индийского импорта. А рубли нужны во внешней торговле только очень ограниченному кругу далеко не самых развитых государств, да и то при наличии материальных и политических скидок со стороны России.

В таких условиях стало очевидно, что Банку России в какой-то момент снова придется поднимать ключевую ставку до двузначных величин. Причем даже не дожидаясь следующего планового заседания, намечавшегося на 15 сентября, то есть уже после единого дня голосования на российских выборах разных уровней. Экстренность и масштаб повышения ключевой ставки в данном случае важный сигнал: доллара по 100 и евро по 110 российские власти точно не хотят.

Но если монетарные власти действительно осознали, что минусы от чахлого рубля начинают перевешивать плюсы (резкое увеличение рублевых поступлений в бюджет от внешней торговли), одними, пусть даже экстренными повышениями ключевой ставки не обойтись. России неизбежно придется прекращать наращивать и даже начать сокращать торговлю в мягких валютах. И возвращаться к привычным доллару и евро. Потому что рублей Россия может напечатать сколько угодно, а доллары и евро, кроме внешнеторговых операций, нам взять неоткуда. Валюты, в отличие от государств, ни дружить, ни враждовать не умеют.