По разным подсчетам, за неделю с конца июля произошло до трех десятков попыток поджогов военкоматов в разных регионах России. Как ни странно, поджигателями в основном выступают не радикально настроенные элементы, а пожилые люди, которых некоторое время обрабатывают по телефону злоумышленники. В МВД говорят, что звонки поступают с Украины и подход у мошенников к пенсионерам разный. Одних просят посодействовать в некой спецоперации ФСБ. Вторым угрожают расправой над родными и близкими. А третьим просто предлагают деньги за удачный поджог или обещают списать кредиты.

Доходит до абсурда. К примеру, в Петербурге была целая серия попыток поджогов. 31 июля в военкомат Центрального района пришел мужчина 53 лет, кинул две бутылки с зажигательной смесью, попытался протаранить машиной ворота, а когда его задержали, пояснил, что действовал по инструкциям телефонного собеседника. Мужчина был уверен, что принимает участие в грандиозной операции по добыче важных документов. А в Архангельской области задержанный пенсионер 76 лет сообщил о переписке с неким куратором, убеждавшим мужчину в том, что в здании военкомата находятся изменники родины, которых надо проучить.

Объяснить мотивацию поджигателей подчас очень трудно, признает управляющий партнер адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» Федор Трусов:

Федор Трусов управляющий партнер адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» «Правоприменительные уголовные практики иной раз совершают казусы, когда людей убеждают сделать что-то по странным алгоритмам, которые потом даже в Институте Сербского или Алексеева не могут объяснить, почему человек совершил то или иное деяние. Понятно, что, к сожалению, пожилые люди подчас смотрят те телеканалы и те передачи, где про это не говорят ни слова. Вот там нужно рассказывать про подобные случаи. По поводу квалификаций: я бы рассуждал, что здесь действует статья 81 Уголовного кодекса. Это диверсия, потому что там юридически вопрос очень тонкий. Если, не дай бог, сгорит какой-нибудь вахтер, охраняющий военкомат, и бабушка или дедушка были введены в заблуждение — это вплоть до пожизненного лишения свободы. Я согласен с МВД, что в данном случае нужно максимально заниматься профилактикой».

Профилактика МВД пока заключается в том, чтобы открыто говорить об участившихся случаях поджогов и предостерегать, что подобные деяния могут трактоваться как диверсия или теракт, а это уже до 20 лет лишения свободы.

Если вспомнить другие случаи недавних попыток, можно заметить, что почти все поджигатели искренне верили, что делают доброе дело и помогают спецслужбам России. Как в Казани, где женщина на допросе заявила, что получила задание выкурить из военкомата засевших там преступников, устроив им огненную ловушку. Насколько тогда корректно говорить добродушным и доверчивым жертвам манипуляций о 20 годах заключения?

Здесь МВД скорее делает программное заявление и обозначает позицию — не факт, что поджигателей действительно будут сажать на большие сроки, считает юрист Михаил Салкин. Многое будет решать мотивация диверсанта в каждом конкретном случае. А если пожилой человек уже просто плохо соображает, тогда в дело вступит медицинская экспертиза.

Михаил Салкин юрист «На самом деле на практике возбуждают дело не по терроризму, а по факту причинения ущерба, связанного с огнем, а это более мягкая статья. Хотят напугать более строгой статьей, чтобы предостеречь. У нас же строгость уголовного наказания в том числе сделана для того, чтобы предостеречь людей от совершения подобных поступков. И на самом деле это дополнительный сигнал о том, что государство не имеет никаких реальных механизмов бороться с таким телефонным мошенничеством, которое раньше было проблемой частного гражданина, у которого похитили деньги путем вовлечения его в перевод денег мошенникам. А теперь главным пострадавшим становится само государство, потому что повреждаются его инфраструктурные объекты, а граждане в данном случае выступают в качестве инструмента, а не в роли преступника».

А еще можно заметить, что ни одна из трех десятков попыток поджогов успехом так и не увенчалась. Сильных пожаров не было, максимум, чего добивались диверсанты, — это разбитые стекла, поврежденная дверь или сожженный коврик на входе в военкомат. Впрочем, у этих историй есть хотя бы медийный эффект: такие случаи попадают в новости, а уж какой там был реальный ущерб — не так уж и важно.