Тимирязевский суд Москвы приговорил 63-летнего пенсионера Михаила Симонова к семи годам колонии общего режима за фейки об армии. Мужчину задержали еще в прошлом ноябре, а поводом стали два комментария к постам в соцсети «ВКонтакте», опубликованные еще в марте.

Пенсионер последние годы жил в Белоруссии, работал директором вагона-ресторана в поездах дальнего следования и регулярно оставлял в соцсетях свое мнение о действиях российского и белорусского руководства. Задержали его сразу, как он прибыл в Россию.

Сотрудники Business FM нашли страницу Михаила в соцсети — то же лицо, возраст, фотографии из вагона. У него сотня подписчиков и множество резких политических комментариев. В суде Михаил объяснил, что не хотел оскорбить российскую армию и даже не знал, что его страница доступна всем желающим. В итоге — семь лет колонии общего режима. Подобных критических комментариев в соцсетях — великое множество, их не нужно даже особо искать. Откуда взялся такой интерес к пенсионеру, предполагает адвокат, партнер адвокатского бюро «Забейда и партнеры» Александр Забейда.

Александр Забейда партнер адвокатского бюро «Забейда и партнеры» «Чтобы у граждан не создавалось впечатления, что они получают только условные сроки по этим статьям, а реальную ответственность за дискредитацию несут только депутаты районного уровня, чиновники, рядовые, милиционеры, то в информационное пространство вносятся такие дела, в которых за преступления к реальным срокам приговаривают обычных граждан. Логика такая, что если не можешь расследовать абсолютно все совершенные преступления, то надо создать эффект русской рулетки, и это действительно охлаждает пыл желающих подискредитировать армию. А подавляющее большинство уголовных дел возбуждается исключительно из постов «ВКонтакте». То есть вот все-таки за посты в иностранных заблокированных соцсетях привлекают меньше, потому что доказывать сложнее».

Если проанализировать открытые данные, в том числе, доступные материалы судов, можно выделить два тренда. Во-первых, большая часть приговоров по делам о фейках — это условные сроки, штрафы и исправительные работы. Реальных сроков совсем немного, их можно пересчитать по пальцам, но каждый такой случай — это не меньше семи лет лишения свободы. Так было с муниципальным депутатом Алексеем Гориновым, признанным Минюстом иноагентом Ильей Яшиным, автором телеграм-канала «Протестный МГУ» Дмитрием Ивановым, СМИ-иноагентом Александром Невзоровым, которого судили заочно. Также заочно судили иноагента Веронику Белоцерковскую.

Во-вторых, упоминание в высказываниях подсудимых детей в любом контексте, судя по всему, сильный отягчающий фактор, привлекающий внимание. В деле Симонова оба поста затрагивали тему детей напрямую. И следователи указали в качестве основных именно их, а не десятки других, в которых также можно было бы усмотреть недостоверную информацию о действиях российской армии.

Дело Симонова стало шестым с реальным сроком, и первым, где такой срок получила личность немедийная совсем. Но делать глубокие выводы из этого пока рано, считает управляющий партнер адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» Федор Трусов:

Федор Трусов управляющий партнер адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» «Позиция назначения таких жестоких наказаний по данной статье в отношении простых людей пока все-таки не началась. Потому что-то, что касается дела Симонова, все-таки здесь во многом, я думаю, цепочка, когда каждая последующая инстанция хочет показать какие они молодцы и идут в духе времени. Я бы хотел надеяться, что это все-таки не станет такой людоедской статьей с точки зрения реальных сроков для тех лиц, которые не являются публичными оппозиционерами, для них немножко другие правила игры. И что касается дела Симонова, то мы все прекрасно понимаем, что тема детей среди населения вызывает наиболее тяжелые эмоции. Подчас, как вирус распространяется по социальным сетям, по интернету».

С начала марта прошлого года, когда президент подписал закон о фейках, по данным Генпрокуратуры, в России было возбуждено 187 дел по новой статье. По ней предусмотрено до трех лет лишения свободы, но если были тяжкие последствия — то до 15 лет.