Уполномоченная при президенте РФ по правам детей Мария Львова-Белова в интервью телеканалу «Россия 1» рассказала, что детей из новых регионов России дают семьям под опеку, а не на усыновление, поскольку так их легче будет вернуть кровным родственникам, если они найдутся. «Усыновления из новых регионов нет вообще, в принципе». Есть только опека или приемная семья. Она признала, что эта тема активно муссируется западными СМИ: «Они говорят, что мы вывозим детей, усыновляем». Правда, и усыновление ребенка, по ее словам, тоже не означает, что его потом невозможно будет вернуть кровным родственникам. Тема действительно в последние несколько недель активно обсуждается в западных СМИ. Почему именно сейчас?

Активное обсуждение в западных СМИ темы детей, якобы насильственно вывезенных из Украины, началось с середины февраля, когда Лаборатория гуманитарных исследований Йельского университета в рамках программы Госдепартамента США опубликовала доклад, где была описана обширная сеть структур, в основном на базе пионерлагерей в России, куда помещают украинских детей. Это было названо «незаконной передачей и депортацией защищенных лиц» и нарушением Четвертой Женевской конвенции о защите гражданского населения», подпадающим под военное преступление. Приводились цифры, согласно которым в России якобы насильно удерживаются около шести тысяч детей. Особо подчеркивалось, что дети проходят «политическое перевоспитание» в рамках программы интеграции. Некоторые были помещены в приемные семьи в России. Но некоторые смогли и вернуться на Украину к родителям.

Весь доклад строился на основе изучения открытых источников и спутниковой съемки, но в нем нет ни интервью ни с детьми, ни с их родителями. Также признается, что часто дети отправлялись в лагеря отдыха, а по сути, в эвакуацию, все-таки с ведома родителей. Из зоны боевых действий были вывезены и воспитанники детских домов.

Теперь западные СМИ восполняют пробелы по части человеческих историй. Но это все же снова подача «с той стороны от линии фронта». Или рассказывают о детях, которые числятся пропавшими и разыскиваются родственниками из Украины. Таких, по данным украинских властей, 345 человек. Например, телекомпания CNN сделала большой репортаж о 15-летней Арине Ятсюк, родителей которой якобы расстреляли российские солдаты под Киевом, но сама девочка спаслась и пряталась сначала у местных жителей, после чего с марта прошлого года пропала. Российскую границу она не пересекала. История записана со слов тетки девочки и проверке не поддается.

Российскую версию перемещения детей, согласно которой их, в том числе содержавшихся в детдомах, наряду с другими мирными жителями начали эвакуировать из зоны СВО еще до ее начала, на Западе воспринимают скептически. Там верят данным украинской уполномоченной по правам детей Дарьи Герасимчук, которая утверждает, что «насильно депортированы» были 16 221 ребенок, в том числе 11 тысяч — без родителей. Слово «эвакуация» Герасимчук не употребляет вовсе, считая всех, кто уехал в Россию, очевидно, депортированными. При этом украинские власти признают, что удалось вернуть домой 307 детей. Значит, в принципе такое возможно.

По данным Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев, на начало текущего года из почти 8 млн (7 967 409 человек) беженцев из Украины 2 млн 850 тысяч приняла Россия. Включая сотни тысяч детей. Вряд ли все они были насильно депортированы.

Другое дело, что между двумя уполномоченными по правам детей — российской и украинской — нет никакого механизма взаимодействия, в отличие от уполномоченных по правам человека, которым периодически удается добиваться обмена военнопленными.

Мария Львова-Белова, встречаясь в прошлом месяце с Путиным, рассказала ему о «программах реабилитации» и «реинтеграции», которые проходят дети из новых регионов. Она упомянула, что пострадавших детей из зоны СВО около тысячи. Тогда же президент, кстати, и спросил ее — «вы сами усыновили ребенка из Мариуполя?». Львова-Белова ответила утвердительно, добавив — «благодаря вам». Мать мальчика-подростка из Мариуполя погибла, а приемные родители от него отказались. Если следовать другим разъяснениям на эту тему той же Львовой-Беловой, то судьба этого подростка теперь будет связана с Россией, поскольку кровных родственников у него нет.

Что касается других сотен и, может быть, тысяч детей, оказавшихся в России под попечением в семьях или в детдомах, то, видимо, их судьба определится либо уже после окончания боевых действий, либо в случае налаживания взаимодействия между институтами по защите прав детей обеих конфликтующих стран. Местонахождение каждого ребенка, кроме примерно трех сотен действительно пропавших, известно. В случае нахождения родителей или кровных родственников не должно быть, по идее, препятствий для их к ним возращения, кроме чисто технических проблем передачи в условиях боев. Основные проблемы могут возникнуть, когда речь пойдет о передаче ребенка из российского детдома или попечительской семьи украинским детдомам или попечителям.

Проблема разделенных семей сопровождает каждый военный конфликт. Обвинения в военных преступлениях в этой связи не оригинальны, они могут быть средством давления на ту или иную сторону, но сами по себе решения проблемы разделенных семей не предлагают. Кстати, в Четвертой Женевской конвенции про детей сказано, в частности, следующее: «Находящиеся в конфликте Стороны будут принимать необходимые меры, чтобы дети до 15 лет, осиротевшие или разлученные со своими семьями вследствие войны, не были предоставлены самим себе и чтобы облегчить при всех обстоятельствах их содержание, выполнение обязанностей, связанных с их религией, и их воспитание. Их воспитание, если это возможно, будет поручено людям тех же культурных традиций»….Каждая из находящихся в конфликте Сторон будет облегчать розыск, производящийся членами разрозненных войной семей с целью установления связи друг с другом, и, если это возможно, способствовать их соединению».

Миноборы РФ подчеркивает, что речь идет о специальной операции