В Великобритании стали переписывать детские книги Роальда Даля, чтобы убрать «оскорбительный язык». Как пишет The Guardian, издательство Puffin, которому принадлежат авторские права на его произведения, внесло в новые редакции книг сотни правок и даже дописало некоторые стихи.

Сделано это по совету редакторов из организации Inclusive Minds, которая занимается инклюзивностью и доступностью в детской литературе, чтобы «разбавить игривые повествования писателя и сделать их более приемлемыми для современной культуры». При этом отмечается, что в пересмотре языка «нет ничего необычного», а любые изменения были «небольшими и тщательно продуманными».

Как пишет The Daily Telegraph, из оригинальных текстов Даля, некоторым из которых уже более 50 лет, исчезли красочные и запоминающиеся описания героев, которые, по задумке автора, делали их более гротескными. Так, из книг в новых редакциях были удалены ссылки на внешность персонажей и слова «толстый» и «уродливый», а термин female — «самка» поменяли на woman — «женщина». В повести «Ведьмы» к абзацу, в котором говорится, что колдуньи были лысыми и носили парики, добавили фразу «есть также много других причин, по которым женщины могут носить парики, и в этом нет абсолютно ничего плохого».

В оригинальном «Джеймсе и гигантском персике» персонаж рифмует: «Тетя Губка была ужасно толстой / И при этом чрезвычайно дряблой» и «Тетя Спайкер была худой, как проволока / И сухой, как кость, только еще суше». В новой редакции эти строчки полностью переписали. И теперь они звучат так: «Тетя Губка была противной старой скотиной / И заслуживала того, чтобы ее раздавили фруктами» и «Тетя Спайкер была во многом такой же / И заслуживает половины вины». Миссис Твит из сказки про семью Свинтусов, которая раньше описывалась как «уродливая и отвратительная», теперь станет просто «чудовищной».

Также в некоторые книжки добавят гендерно-нейтральные термины: если раньше Чарли и умпа-лумпы из «Шоколадной фабрики» были «маленькими человечками», то теперь их будут называть «маленькие люди». А «облачные человечки» из книги «Гигантский персик» станут «облачными людьми».

Комментирует переводчик рассказа Даля для взрослых «Семейный пансион», главред журнала «Иностранная литература» Александр Ливергант:

Александр Ливергант переводчик рассказа Даля для взрослых «Семейный пансион», главред журнала «Иностранная литература» «С моей точки зрения, подобного рода операции представляют собой вполне нормальное варварство, к которому мы все привыкли во всех странах — переписывать книги, как правило, талантливые. Но из этого переписывания ничего не добиться, потому что все равно в конечном счете возобладает талантливый изначальный текст, а не то, во что его превращали. Поэтому я за Роальда Даля, которого я переводил, совершенно не беспокоюсь, в конце концов, его версия, то, как он писал, возобладает, я в этом совершенно убежден. А что касается этого переписывания, ну что тут скажешь, только развести руками и в очередной раз грустно вздохнуть. В принципе, книги переписывались всегда, и детские, и взрослые, какие угодно, а некоторые не только переписывались, но и сжигались, знаем примеры этого. Это отрицательно влияет на обращение с первоклассным литературным материалом. Те, кто этим занимаются, не думают о том, что они уродуют, коверкают талантливые вещи, только и всего. А если они заботятся о моральном уровне читателя (взрослого или детского), то это вдвойне смешно и отвратительно — читатель всегда сам разберется».

Любые попытки помочь детям, которые чувствуют себя другими, и которым страшно сталкиваться в реальном мире с особым пренебрежительным отношением к себе, нужны и абсолютно необходимы. И то, сколько усилий предпринимают в разных странах, чтобы это сделать, вызывает восхищение, отмечает шеф-редактор детского аудиоприложения «Гусьгусь» просветительского проекта Arzamas Анна Шур. Но конкретно в случае с Далем — это полное разочарование, считает она.

Анна Шур шеф-редактор детского аудиоприложения «Гусьгусь» просветительского проекта Arzamas «Часть невероятного обаяния книжек Роальда Даля в том, что в них в момент, когда он их писал, были абсолютно хулиганские [высказывания], противоречащие и господствующим тогда представлениям о правильности морали, и вообще всему. У него в книжках чего только нет: и омерзительные и глупые взрослые, и несимпатичные, неприятные дети, и какие-то ситуации, которые, кроме как более или менее омерзительными, назвать никак невозможно. То есть Роальд Даль — это еще такой специальный писатель, который нравится не потому, что у него там все как-то невероятно нежно или справедливо или еще как-то, а потому, что он хулиган и вредина и очень-очень не любит глупостей и гадостей, то есть гадости он любит, если он сам их написал, но очень не любит, когда глупые и гадкие люди обижают его героев. И когда это происходит, его герои мстят совсем не симпатичными способами. Поэтому, честно говоря, то, что такое происходит именно с книжками Даля, это скорее грустно. Вообще дети любят такое, дети любят про противное, про какашки какие-нибудь, это важная часть образа именно этого писателя. И сделать из него такого миленького писателя — это сложная задача, и не очень понятно — зачем».

Новые редакции детских книг Даля теперь также будут сопровождаться припиской от издателя о том, что «эта книга была написана много лет назад, поэтому мы регулярно пересматриваем язык, чтобы убедиться, что она по-прежнему будет сегодня всем интересна».