В феврале по распоряжению российского премьера Михаила Мишустина беженцам с Донбасса и Украины дали право оформить российскую банковскую карту и получить единовременную выплату в 10 тысяч рублей. В целом на их социальную поддержку было выделено 5 млрд рублей.

Часть детей беженцев уже пошли в российские школы, рассказали в Минпросвещении. Их количество и регионы не называются.

В Минтруде заявили, что обладателям российского гражданства и тем, кто получил паспорт беженца или временное убежище, для трудоустройства дополнительные документы не нужны. Остальным нужно оформить патент на осуществление трудовой деятельности.

В МВД России обещали, что все документы для беженцев будут оформляться в кратчайшие сроки. А Генпрокуратура в свою очередь поручила региональным и городским подразделениям создать мобильные приемные в местах пунктов временного размещения, чтобы контролировать гарантии беженцев на временное размещение и соблюдение их прав.

Но быстро принять на работу переселенцев пока не получается, говорит фермер, владелец Истринской сыроварни Олег Сирота:

Олег Сирота фермер, владелец Истринской сыроварни «К сожалению, до сих пор мы не можем официально брать на работу граждан Украины. Если я приму официально, заплачу им зарплату, то мне выпишут штраф 800 тысяч рублей. Для того чтобы нам их взять, нам нужно оформить для них патент либо им получить статус беженца. Статус беженца оформляют достаточно долго и сложно. Получение патента — это просто катастрофа. Тратить огромное количество времени, не меньше месяца, а то и двух, очереди, там нужно по ночам занимать, сдавать кучу анализов. Это малореально сделать тем людям, которые без всего приехали, и даже часто без комплекта документов. На практике я еще ни одного такого человека не видел. Вариант есть взять со статусом беженца людей, но таких тоже не очень много. Мы просим Минтруд: дайте нам, пожалуйста, базу беженцев, чтобы мы могли тех, кто получил статус, на работу принять. Но до сих пор министерство даже не сделало единую базу, то есть у нас есть регионы, где куча людей, в Ростовской области есть лагеря, ну, уже давайте говорить прямо, по 10-15 тысяч человек, а есть регионы, где не хватает сотрудников для полевых работ. И мы, фермеры, хотим принимать этих людей на работу, и парадокс, мы не можем их принять, мы даже не знаем толком, где они находятся. Пишем обращение в наши органы, нам отвечают, что все хорошо и прекрасно, проблем нет. Ну как же прекрасно? Основная масса людей въехали к нам не через лагеря беженцев. В лагерях десятки тысяч, а въехали сотни тысяч людей. С одной стороны, заботимся, с другой стороны, сами их прогоняем».

Сбором гуманитарной помощи занимаются администрации регионов и городов, некоторые крупные фонды, политики, бизнесмены и медиаперсоны. Многие беженцы обращаются за помощью и при помощи сарафанного радио.

Так, учредитель фонда «Дом с маяком» Лидия Мониава в частном порядке помогает собирать беженцам нужные вещи. По ее словам, запросы делятся на два потока: помочь уехать и помочь остаться в России с жильем-едой-работой-одеждой. И многие просят именно о втором.

Вот что Business FM рассказала юрист комитета помощи беженцам «Гражданское содействие» Роза Магомедова:

— Сначала беженцев было мало, сейчас у нас большая очередь людей, где-то по 50 человек. В основном это Мариуполь, это Рубежное, то есть это какие-то точечные города, приходят за вещами, за одеждой, продуктами питания, материальная помощь у нас оказывается. Люди нам пишут, знают, что мы давно помогаем беженцам, предлагают свои услуги. Кто-то может взять семью на проживание, кто-то приносит продукты. Все по разным людям живут, по знакомым, социального жилья для них нет. Пункты временного размещения — это не в Москве, не в Московской области.

— Люди приходят с тем, что не могут устроиться на работу?

— Таких вопросов нет, потому что все в основном собираются вернуться. Есть еще люди, которых не пропускают сюда, потому что ранее когда-то были административные правонарушения либо судимость непогашенная. Принято решение о нежелательности проживания в РФ. Людей у нас очень много, с каждым днем их все больше, и проблем у них больше. Я знаю, что в миграционные службы уже в четыре часа утра занимают очередь, чтобы попасть на прием именно по обращению по статусу.

В российском отделении Красного Креста рассказали Business FM, что в организацию обращаются беженцы с разных территорий, многие находятся в России уже по три месяца. Красный Крест помогает и тем, кто живет в пунктах временного размещения: покупает мебель, технику, продукты, товары первой необходимости.

О том, как собирают помощь, рассказала директор по стратегическому развитию фонда «АиФ. Доброе сердце», эксперт по развитию НКО Светлана Горбачева:

Светлана Горбачева директор по стратегическому развитию фонда «АиФ. Доброе сердце», эксперт по развитию НКО «К нам поступило уже более 330 обращений из 21 региона России. Поток обращений от людей растет. Одной из главных просьб о помощи остается алгоритм действий для оформления статуса пребывания в России. На государственном уровне предусмотрено получение первой срочной медпомощи независимо от статуса нахождения в России. А что касается регулярной медицинской помощи, предусмотренной системой ОМС, человек должен определиться со своим статусом, чтобы получить доступ к этой системе. Общественные организации не заменяют государственную работу, а решают дополнительные вопросы, чтобы большее число людей могли сориентироваться в новых обстоятельствах. У нас можно получить кризисную консультацию, социальное сопровождение, поддержку юристов, психологов и медицинских экспертов. Люди сами нас находят. На государственном уровне практически сразу были организованы оперативные штабы в регионах, ПВР со всей необходимой первичной и гуманитарной помощью».

По данным источника ТАСС в силовых структурах, с февраля общее количество прибывших в Россию беженцев из Украины и подконтрольных РФ территорий Донбасса достигло 1,6 млн человек. Среди них около 260 тысяч человек — это дети.

Всего, по данным ООН, после начала военной операции на Украине страну вынужденно покинули почти 7 млн человек. Более половины из них — 3,6 млн — сейчас находятся в Польше.