Рестораны с художественным смыслом

В Москве открывается так много модных ресторанов, что начинаешь ценить наличие смысла в заведениях гораздо больше, чем просто вкусную еду. Расскажу про два нестандартных художественных места, которые посетила за прошлую неделю. Перефразируя имажинистов, назову их «рестораны для путешествующих в прекрасном».

«Зойка»

«Микроскопическое» пространство с обоями на Патриарших. На входе звонок, и вы попадаете в булгаковскую «Зойкину квартиру», а в реальности в тонкую прослойку времен. С первого взгляда почувствовала свежую для Москвы идею: литературный салон, времена НЭПа и оттенок легкого декаданса. Если где и устраивать в Москве спиритические сеансы, то однозначно тут.

Очень красивые лица у команды, ребята словно перенеслись с рубежей XIX-XX веков, именно так я в детстве представляла отважных народовольцев. Официанты, их в «Зойке» называют лицедеями, знают наизусть стихи поэтов Серебряного века, а лицедейка Зинаида прочитала мне наизусть «Пилигримов» Бродского. Я обожаю Иосифа Бродского, но в его витиеватых эпитетах и рифмах я заплетаюсь, словно в сетях, и не могу запомнить даже двух строк, для меня знать наизусть стихи Бродского — это высший пилотаж.

Меню тонко-литературное, стилистически занимательное. Вошел, и пробка в потолок. Игристые вина тут называются «шампань» и «игривое». Посуда в Зойке — повод для разговора: золотые изломы-раны на фарфоре Kintsugi, винтажные ложки и тарелки-зеркала, на которых подают современный «гастро-кокс»: тартары и хумус. Увлечение Москвы дошираком не обошло и «Зойку». Тут он называется «Дошик по-буржуйски с уткой». Бульон отличный, порция огромная. Блюдо «Сосиска в тесте» — оммаж знаменитой говядине Веллингтон. Сосиска и тесто хороши, а вот грибы внутри не очень: нарушена изначальная пропорция мяса и грибов, поэтому вкус в идеал не сложился. Занимательные «Маринованные желтки» выдерживают сутки в соевом соусе с сахарной патокой, бадьяном и карамелью и подают на бриоши с красной икрой и огуречным релишем. Получается жантильная вариация на тему яйца пашот. Очень вкусно, но вкус поймут не все — блюдо новаторское, как стихи Маяковского.

Заприметила красивую «вазу для абсента» — на языке барменов она называется «фонтан». Названия коктейлей потребуют от вас литературной подготовки, знания биографии писателей и текстов песен Александра Вертинского: «Как Достоевский», «Вишневый сад», «Танго Magnolia». Безалкогольные коктейли тут называются «антидоры», из двух попробованных мне больше понравился ананасовый шраб — в свадебном бокале сироп из ферментированного ананаса с содовой. Антидор — это часть просфоры, которую выдают в православной церкви в конце литургии. Такой тонкий намек на правильное безалкогольное поведение, а пить в «Зойке» однозначно получится со смыслом.

Только вот публика в «Зойке» пока далека от идеальной. Некоторые злоупотребляют наливкой «Пасечник» за 350 рублей (чернослив, бобы тонка, мед) и скатываются в неприятное паясничество.

Официального открытия «Зойки» пока не было, а место уже fully booked, при том что это боковая улица Патриков, а шеф Глеб Гайгер малоизвестен публике. Выведала у импресарио новости: в «Зойке» решили завтраки не запускать, конкурировать с завтраками на Малой Бронной бесполезно, зато будут делать необычные для Москвы полдники.

«Багеби»

Можно по-разному относиться к творчеству Зураба Церетели. Прогуливаясь солнечным воскресеньем по центру, я заглянула в его Галерею искусств на улице Пречистенке, дом 19. Точнее, в ресторан грузинской кухни «Багеби», именно он меня и заинтересовал. Внутри оказалось стильное пространство: белые стены, модный бар и электронная музыка. Таково первое впечатление на входе, которое своей легкостью и минимализмом уже вызывает приятный когнитивный диссонанс с известным нам творчеством Церетели.

Проходя дальше вглубь по коридорам-аркам, оказываешься в средневековой Италии: по стенам качественные росписи из жизни венецианцев, на потолке — звездное небо и архангелы. Арки — это бывшие проезды для карет. Будьте осторожны: сидя через четыре столика от ближайших соседей, я прослушала целую лекцию про активы в Лондоне — слышимость в арках феноменальная.

Сидеть в арках достаточно темно, и в светлое время дня, особенно солнечного, рекомендую разместиться в зимнем саду. Он только открылся, и в моем рейтинге веранд Москвы теперь это лучшая площадка: залитый солнцем и воздухом патио человек на сто, с гигантскими красочными панно на христианские темы. Множество ярких картин Зураба Константиновича удачно вписались в интерьер. Это искусство кардинально отличается от тех жутких монументальных изваяний, с которыми мы привыкли ассоциировать художника. Как бы парадоксально это ни звучало, дорогие москвичи, вы не только откроете Зураба Церетели с новой стороны, но и полюбите его творчество.

Кухня необычная. Я назвала «Багеби» «воздушной Грузией», в блюдах много нежных текстур.

На закуску берите салат с хрустящими баклажанами, соусом из сливы и копченым сулугуни, взбитым в густую пену. Пены сначала кажется много, но, поскольку в грузинской кухне много хлеба, такой перебор очень даже к месту: хачапури с такой «мазанкой» — это божественно. В качестве комплимента дают домашний хлеб на медовой закваске с кахетинским маслом и сванской солью — удачная вариация на тему оливкового масла с бальзамикой. В «Багеби» грузинская кухня стала такой же стильной и свежей, как современные грузинские дизайнеры.

На горячее попробуйте чкмерули из цыпленка, к нему идет сливочно-чесночный соус с куркумой, тоже воздушный. Чкмерули — это кусочки цыпленка, блюдо хочется есть руками. Только влажных салфеток и ложек к соусу не дают. Зато мне принесли небольшое мокрое полотенце, словно в японском ресторане. Зубочисток к мясу тоже не дают, но, стирая вкуснейший соус с одежды, я наслаждалась послевкусием и простила ребят за огрехи сервиса. И перешла к десертам.

Медовик с кремом из мацони. Крем выложен на крошку из кукурузы, такую используют для приготовления мамалыги. Но есть крошку не надо, она твердая как камень и нужна лишь для того, чтобы создать опору для соуса. К медовику возьмите кофе по-тбилисски, его варят на песке.

Еще в «Багеби» есть настоящий винный погреб XVIII века с таким же старинным запахом сырости. Там ваши разговоры точно никто не услышит.