Госсекретарь США Энтони Блинкен в ходе переговоров в Киеве с президентом Владимиром Зеленским заявил: «Мы говорим одним голосом против Москвы», при этом добавив, что «угроза Украине беспрецедентная». По его словам, США «сказали Москве четко, что если они выберут агрессию против Украины, то это будет иметь серьезные последствия, которые последуют не только со стороны США, но и от Европы и других стран». 20 января госсекретарь встретится в Берлине с представителями трансатлантической четверки — ФРГ, Великобритании и Франции, а на следующий день намечены переговоры с Сергеем Лавровым в Женеве. На этом фоне газета Financial Times пишет, что среди европейских союзников США уже сейчас проявляются определенные разногласия по поводу того, какие санкции следует вводить против России и когда именно это уместно делать.

На общем фоне нагнетания воинственной риторики диссонансом прозвучали слова вице-премьера и министра экономики маленькой страны Словакии Рихарда Сулики, заявившего, что Крым все равно останется частью России и с ней необходимо развивать отношения, в то время как введенные против Москвы санкции приносят вред. По его словам, его взгляды разделяют представители высшего руководства других стран Евросоюза, о чем говорят на проходящих «за закрытыми дверями» заседаниях.

Публично, впрочем, на уровне руководства ЕС говорится другое: Евросоюз вместе с партнерами введет масштабные санкции против России, если «ситуация на Украине ухудшится», это слова главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен.

А вот отражением некоторых закулисных разногласий среди европейцев стали публикации в газете Financial Times, где выражаются определенные сомнения в эффективности санкций против России в том самом жестком виде, как они обсуждаются. При том, что издержки для самих санкционеров могут оказаться весьма велики.

По мнению газеты, «крепость Россия» сегодня гораздо лучше подготовлена к западным санкциям, чем в 2014 году. В том числе благодаря опоре на золотовалютные резервы Центробанка, которые выросли с 2015 года на 70%, до более чем 620 млрд долларов. При этом внешний долг не превышает 20% ВВП, а доля иностранных держателей ОФЗ сократилась до 20%. Можно лишь предположить, что за последние дни на фоне панических распродаж ОФЗ она сократилась еще сильнее. В то же время ЕС, напоминает газета, импортирует около 40% потребляемого газа и четверть нефти именно из России, что, в частности, затруднит полное отключение страны от системы SWIFT. Ведь надо же как-то рассчитываться за энергоносители.

Также в Евросоюзе пока нет единства в понимании, что именно должно или может стать поводом для новых ограничений против России. В проекте нового закона, который обсуждается в Сенате США, таким поводом может стать не только «увеличение угрозы» безопасности Украины, даже не вторжение, со стороны России или же ее союзников в лице самопровозглашенных республик, но также и кибератаки против Украины. Как раз недавно такие атаки случились, и их тут же приписали именно русским хакерам. И если бы закон сенатора Менендеса был уже принят, то вот он — повод для блокирующих санкций против ведущих российских банков и добывающих компаний.

Некоторые страны Евросоюза, судя по всему, сомневаются, что трудно определяемые по авторству кибератаки должны становиться триггером для нового витка санкционной войны. Все-таки одно дело, когда речь идет о «полномасштабном вторжении», каковой термин прочно обосновался в западных СМИ, а другое, когда имеют место трудно диагностируемые якобы «новые угрозы», каковые можно при желании придумывать хоть каждый день.

Очевидно, одной из целей европейского визита госсекретаря США является приведение европейских союзников к единой линии поведения, каковая должна быть предъявлена им Лаврову в ходе переговоров в Женеве 21 января.

Администрация Байдена, в отличие от предыдущей команды, предпочитает видеть единство рядов Запада в противостоянии с Москвой и до сих пор не очень охотно действовала в одиночку в своей санкционной политике. Такой фактор, как интересы европейских союзников США, является также весомым аргументом в диалоге Белого дома с конгрессом, где в санкционной политике против России вообще не видят никаких берегов и готовы штамповать любые новые эмбарго. В том числе потому, что экономически США гораздо в меньшей степени завязаны на Россию, чем Европа. Объем торговли между нашей страной и Америкой в прошлом году составил немногим более 33 млрд долларов. И это даже считалось рекордом. Для сравнения: годовой объем бюджета города Лос-Анджелес составляет 36 млрд долларов.

С Евросоюзом у России совсем другие объемы: в допандемийном 2019 году они превысили 277 млрд долларов. И эти цифры объясняют очень многое в санкционной риторике и практике. Хотя, конечно, политика в определенные моменты истории может отодвинуть экономику на задний план. Вопрос в том, насколько далеко и надолго ее могут задвинуть теперь в отношениях России с Евросоюзом.