Александр (имя изменено) — действующий сотрудник кузбасской шахты «Листвяжная». Он в месяц зарабатывает 30-40 тысяч рублей, но работает не на добычном участке и зарабатывает меньше других шахтеров. Александр не ответил на вопрос, из чего складывается его зарплата и какая ее часть — сдельная. Зато высказал свое мнение по поводу того, кто, на его взгляд, виноват в трагедии. В выходные кемеровский суд отправил в СИЗО двух руководителей шахты, начальника участка, а также инспекторов Ростехнадзора. И вот точка зрения Александра:

— Люди работают за деньги. И, конечно, всегда опасно спускаться в шахту: ты не знаешь, придешь ты или не придешь домой. Получилась вот такая трагедия.

— Топ-менеджеры виноваты в чем — в том, что они как-то меры безопасности не соблюдали?

— Да, но вы же знаете, что выявлены на шахте нарушения. Они же по-любому знали — значит, виноваты.

— Получается, что здесь и шахтеры сами, и топ-менеджеры так или иначе виноваты?

— Если все знали, значит, все виноваты.

После аварии на шахте «Распадская» в 2010 году было много публикаций, в которых говорилось, что шахтеры получают сдельную оплату. И именно из-за этого отправляются на выработку, даже когда в шахте превышен уровень метана. Но с тех пор система оплаты труда изменилась, рассказывает председатель Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности Иван Мохначук. Он приводит пример с условными цифрами. Допустим, шахтер, который дает 100% плана, получает в месяц 100 тысяч рублей. Но даже если он не выполнит план, то все равно ему заплатят не менее 70%:

Иван Мохначук председатель Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности «Образно говоря, система выстроена таким образом: если работники, скажем, дали 100% плана — добыли угля и должны получить 100 тысяч, основные профессии в месяц для простоты счета, то даже при невыполнении плана по каким-то объективным причинам меньше 70% — 70 тысяч рублей — они на руки не должны получать. Невыполнение плана обусловлено тем, что это не от меня зависит. Это зависит от организации работы, от горно-геологических условий, от ситуации, которая складывается. Не работает конвейерная линия, я работаю, работу выполняю, уголь не даю».

Business FM позвонила и в другие регионы, где есть угольная промышленность. В 2016 году произошла трагедия в Воркуте. В шахте «Северная» из-за взрыва метана погибли 36 человек. Екатерина — супруга шахтера, авария произошла не в его смену. Муж и сейчас продолжает работать. В месяц шахтеры, по словам Екатерины, получают в среднем 80-90 тысяч рублей. Но бывает и больше 100 тысяч:

«Действительно, оклады у них маленькие, все зависит от выработки. Я работаю в сфере транспорта, у меня сегодня, допустим, машинист бульдозера, он бывший шахтер, собрался идти снова в шахту на коммерческий участок, который устраивается через какую-то белгородскую компанию. И я поинтересовалась, какая у него зарплата, он сказал, что будет 120 [тысяч]. То есть у него знакомый, и через знакомого знакомого он идет туда. На участке 120 тысяч зарплата».

Пожалуй, один из самых острых вопросов, шли ли шахтеры на сознательный риск, спускаясь в шахту при превышении допустимой концентрации газа. Business FM связалась еще с одним горняком — Олегом, который отказался разговаривать по телефону, но выразил свое мнение в переписке. Он, по его словам, отработал в шахте 22 года. Процитируем его сообщение:

«Много лжи и фейков. Я не знаю, с какой целью распространяют ложь. Никакой горняк не пойдет в шахту при концентрации газа метана в атмосфере 1%. Я не верю, чтобы кто-то рискнул. Малейшая искра, и все. Знакомые есть, и они тоже крутят пальцем у виска, читая ту чушь, которую пишут в соцсети. 99,9% произошел внезапный выброс метана и горной массы».

Пострадавшие горняки «Листвяжной» после выписки из Центра охраны здоровья шахтеров рассказали журналистам, что превышения метана на их участке во время спуска в шахту не было. И только потом приборы начали издавать звуковые сигналы. Что же касается ответственности за аварию, то практика показывает, что на руководство предприятий обычно заводят уголовные дела. Заканчиваются они по-разному. В случае со взрывом на «Ульяновской» в 2007-м — реальными сроками. А, например, все фигуранты дел о взрыве на «Распадской» были освобождены от уголовной ответственности из-за истечения срока давности.