Спустя более десяти лет после краха самого скандально знаменитого девелопера страны Максим Привезенцев решил написать книгу о том, как все было. В этой книге очень много громких имен помимо, само собой, имени Полонского. Почему он пошел на откровенность и что она нам открывает? С Максимом Привезенцевым беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

Наш гость сегодня — предприниматель Максим Привезенцев. В его жизни есть две большие главы, которые, я думаю, сразу вас заинтересуют. Он был председателем правления и акционером Mirax Group в период расцвета, затем был фигурантом уголовного дела на протяжении нескольких лет, которое закончилось оправдательным приговором. Вполне возможно, что сейчас у Максима начинается третья глава его жизни вместе с книгой «История мираксздания». Почему? Потому что там он решил откровенно рассказать все, что он думает о том, что происходило в те годы, откуда взялось его уголовное дело, кто его двигал. Многое, о чем вы там рассказываете, временами требует юридической квалификации, но ее, наверное, хватает не везде, поэтому мы будем аккуратны и держаться в рамках исключительно юридических фактов. Почему вы решили это написать?
Максим Привезенцев: Это моя шестая книга. Вообще, я пишу книги и снимаю фильмы о своих мотопутешествиях, и пандемия, к сожалению, не позволила мне в прошлом году реализовать проект путешествия по Японии. К этому добавилось еще достаточно безобразное интервью моего бывшего партнера блогеру, одному продавцу метизных изделий. Не будем называть фамилию с точки зрения исков, но в книжке я об этом пишу.
Вы про Полонского?
Максим Привезенцев: Да, я про Полонского, конечно. Прошло десять лет с событий, о которых сам Сережа вдруг упомянул. И я начал просто поднимать свои дневники, записи, черновики, и потихонечку пошел текст.
Давайте я поясню, что все-таки в значительной степени эта книга рассказывает нам о Полонском не только как о яркой личности начала нулевых, раздолбае середины нулевых, бизнесмене, который потерпел безусловный крах в бизнесе, но оставался все еще веселым парнем, которого знает вся страна. Нет, здесь вы рисуете образ человека жестокого и беспринципного, который не брезговал, по вашему мнению, по вашим предположениям или утверждениям, ничем из арсенала тех методов, которые мы все осуждаем.
Максим Привезенцев: На самом деле, все-таки книга обо мне и моей истории в Mirax и после Mirax, а Сережа — яркий персонаж и во многом причина и успехов, и моего падения в том числе вместе с компанией. Я как раз был аккуратен с точки зрения того, чтобы приклеивать какие-то ярлыки. Я скорее описывал события и поступки, которые вокруг меня и со мной происходили, а дальше читатели уже сами могут делать вывод, согласуются они со шкалой ценностей и понимания, что такое хорошо и что такое плохо. В моем понимании Сергей все сделал своими руками, именно нарушая все разумные и неразумные правила как в бизнесе, так и в социуме и просто в человеческом поведении.
Все запомнили фразу, вы ее, естественно, упоминаете, хотя это далеко не главное в этой книге: «У кого нет миллиарда, тот пусть идет...» — далее не будем дословно цитировать. Сергей был в списке Forbes в 2007 году с чуть более миллиарда долларов личного состояния, причем кейс состоял в том, что этот миллиард появился буквально за пять лет с начала бурного роста строительной компании. А миллиард действительно был?
Максим Привезенцев: На самом деле миллиард был. Более того, даже в 2007-2008 годах просто кеш компании позволял нам спокойно выходить из кризиса, который надвигался на нас. Миллиард был, миллиард был у компании. Поскольку Сергей был основным акционером компании, то, безусловно, можно приписывать, что да, он владел миллиардом.
Но вы тоже были акционером, на вашу долю сколько приходилось?
Максим Привезенцев: 3,5% — это моя доля в компании.
35 млн. И это был пик, дальше все пошло...
Максим Привезенцев: Дальше Сережа уехал в Куршевель и вернулся другим человеком.
Или еще более другим, если внимательно прочитать или послушать вашу книгу. Некие поступки по принципу «понты дороже денег» и раньше происходили, собственно, их все наблюдали, они известны.
Максим Привезенцев: На самом деле, было тяжело. Я и до, и после встречал мало людей, кто мог бы при таком феерическом взлете и в той ситуации, когда вдруг ты забываешь о фразе «Готовьтесь, денег будет много», когда на тебя сваливаются огромные объемы денег, огромные ресурсы свободного времени, огромное внимание прессы… Это очень сложно.
Но он его добивался.
Максим Привезенцев: Деньги любят тишину. В этот момент мы были очень молодые. Тридцать лет — отличный возраст, [чтобы] все испортить, это хорошая поговорка. Но было трудно устоять, и могу сказать, что я тоже от этого получал определенное удовольствие, это как достаточно качественный адреналин. Ты в какой-то момент путаешь берега, и вообще сбиваются координаты, что все, что вдруг есть, — это конечное, это заработано, у тебя есть обязательства, тебе может не повезти, поскольку это бизнес. Это действительно сложно.
Давайте сразу перейдем ко второй главе, которая, как правило, у всех вызывает интерес. Вы один из тех, кто находился под уголовным делом, по вашему мнению, по вашему утверждению, заказному и сфальсифицированному.
Максим Привезенцев: Это доказал Верховный суд.
Да, в конечном счете — это, в общем-то, редкий случай — Верховный суд не просто прекратил дело, а вынес оправдательный приговор, что вообще редкость. Интересная деталь: у вас есть свое представление о том, кто это дело инспирировал, — собственно, ваш партнер, поскольку пришло время расставаться, а он хотел вас просто уволить без учета вашей доли.
Максим Привезенцев: Пришло время считаться, да.
Это вообще распространенное происхождение огромного количества уголовных дел против предпринимателей и в то время, и до сих пор. Как вы рассказываете, поскольку вы готовились и знали, что такое дело может быть, вы подготовили квартиру, в ней были расставлены камеры. Когда к вам пришли с обыском и «нашли» документик, это оказалось снято на камеру.
Максим Привезенцев: Тот маховик, который против меня был запущен, люди были чрезмерно самоуверенны. Как мы были чрезмерно самоуверенны в 2007 году, что мы гении бизнеса, так люди, которые ко мне приходили с обыском, были уверены, что, поскольку есть указание сверху, то все, что они будут делать, будет апрувлено (одобрено, согласовано. — Business FM) в любом варианте. Поэтому обыск носил, с одной стороны, запугивающий характер — просто чтобы подавить на психику, а с другой стороны — стояла задача просто подбросить один документ, который и был подброшен.
В суде вы эту съемку в итоге показали, она сыграла роль?
Максим Привезенцев: Нет, она сыграла роль на этапе следствия. Вообще, против меня было возбуждено три уголовных дела. Два дошли до суда, а это дело было закрыто на этапе следствия именно по причине того, что эту запись положили на стол руководству и сказали: ребята, все хорошо, но так делать уже... Она не была в паблике. Это идти по грани, когда ты понимаешь, с одной стороны, что тебя несправедливо и беспредельно мочат, а с другой стороны, у тебя есть желание двинуться в паблик, показать это где-то в интернете, хайпануть и попросить: давайте, общественность, скажите, что так нельзя. Общественность с удовольствием скажет, поставит вам лайки, что да, так нельзя, плачущий смайлик и так далее, но это не решит задачу, это разозлит оппонентов, и это не даст никакой пользы. Поэтому такие вещи все-таки нужно использовать в рамках переговоров, но ни в коем случае не переводя это в публичное поле. И это дело с подброшенным документом — это одно из дел, которые на меня веером возбуждали, — было закрыто на этапе следствия, и все. Это был, я так понимаю, размен. То есть мы положили кино, ребята сказали: да, здесь мы, наверное, перегнули. Но они уже были уверены, у них было другое дело. Потом появился еще заведомо ложный донос, они тоже чувствовали себя комфортно и понимали, что и без этого дела человек на пять лет уедет, и все в порядке.
В глазах большого числа нашей аудитории любой, кто связан с Mirax, сейчас, спустя десять лет после того, как на долгое время произошла остановка строительства главного объекта — башни «Федерация», где было распродано очень много и потом знаковые, серьезные люди ждали очень долго, потом — «Кутузовская миля», «Рублевская Ривьера», для многих все, кто был в правлении Mirax на момент, когда люди отдавали деньги, может быть, все одним миром мазаны. И может быть, многие сейчас смотрят и говорят: неудивительно, что вы были под уголовным делом.
Максим Привезенцев: Насильно мил не будешь. Безусловно, все мы принимали или не принимали какие-то решения. Но ни изначально, ни в середине, ни в конце, но по крайней мере когда начался выход партнеров, то есть когда стало очевидно, что у нас есть проблемы, причем проблемы не в стройке, не в выполнении обязательств, а проблемы именно в том, что кеш начал двигаться за бугор, причем мимо партнеров, и компания к 2008 году просто начала обнулять счета, мы просто уходили в отрицательный баланс, и стало понятно, что со старшим партнером есть проблемы.
С Полонским?
Максим Привезенцев: С Полонским, да. И стало понятно, что мы ее исправить уже не можем. То есть проблема была в том, что активы как таковые существовали, и дальше все же по итогу было достроено.
Но уже другими владельцами.
Максим Привезенцев: Да. Кому-то пришлось подождать, а кто-то, к сожалению, возможно, все-таки лишился. Я думаю, что эта беда была во многих семьях и во многих бизнесах — взаимодействие, особенно после 2008 года, с Mirax. Поэтому и книга о том, что я не пытаюсь сказать, что я д’Артаньян. Я просто анализирую те события, как они происходили и почему одно событие приводило к другому.
Я думаю, что тот, кто будет читать вашу книгу, обнаружит много практических, жизненных ситуаций, каждый может обратить внимание на свое. Для меня была самой интересной история, которая и привела к конфликту между вами, и не только вами, но и другие партнеры тоже выступили против. Это громкая история 2007 года и даже 2008 года, когда кризис на рынке недвижимости уже во всем мире шагает, только до России не успел дойти. Покупается за огромные деньги знаменитый Sungate в Турции. Многие состоятельные россияне знают этот отель, теперь, спустя годы, это Rixos. Дальше какой-то проект в Черногории и проект в Швейцарии.
Максим Привезенцев: Еще в Лондоне.
И в Лондоне, и на Украине. И Mirax провозглашает себя международной, глобальной компанией. Суммы сделок объявлялись, они производят впечатление разорвавшейся бомбы. У вас тогда эти покупки вызвали, как вы пишете, не только непонимание...
Максим Привезенцев: Шок и трепет.
Шок, трепет, испуг и, на самом деле, конфликт. Дальше вы предполагаете, что эти сделки были нацелены отнюдь не на то, чтобы развить бизнес в этих странах, а что их главной целью на самом деле был вывод денег компании через фактически полуфиктивные сделки. Вы рассказываете, что Sungate купили за 350 млн долларов, в то время как банк, у которого этот Sungate на тот момент был в залоге, выставлял его всего-навсего за 150 млн. И потом вскоре все это лопнуло. В общем, почти все 500 млн долларов, которые ушли за границу, превратились в чистый убыток.
Максим Привезенцев: Нет, там цифры гораздо больше.
И вы думаете, что не просто так, не по глупости, а с другими целями.
Максим Привезенцев: На самом деле, это была не глупость. Более того, я в книге «История мираксздания» привожу даже часть диалогов с Сергеем.
Они задокументированы, вы можете это доказать?
Максим Привезенцев: Конечно, нет. Есть документы, есть понимание, куда уходили деньги, есть публичные цифры, озвученные с точки зрения каждого из проектов, есть публичная причина, почему он не состоялся, и из этого можно сделать абсолютно логичный вывод, зачем это делалось. Повторюсь, это изначально была моя причина понять, что пора идти из компании, что мне никто не заплатит, что эту морковку моей прибыли на бумаге я никогда не увижу в качестве заработанных денег, — это началось именно с Sungate. И на корпоративе на День строителя в Sungate я и сказал, что это начало конца компании, потому что сделка была явно подковерная, она явно не имела целью успех компании. Это чистое скирдование, причем под весьма сомнительную историю. И это был первый конфликт с Сережей.
Если бы не эти более 500 млн долларов, спущенных с нулевым возвратом, причем мгновенно спущенных в эти заграничные проекты, судьба Mirax была бы другой?
Максим Привезенцев: Абсолютно другой. На момент, когда пришел кризис, у нас были кредитные обязательства, у нас были обязательства по достройке, но плюс-минус это были цифры в районе 600-700 млн, которые у нас были, и мы имели возможность забирать компании, которые будут падать. Мы понимали, что сейчас начнутся распродажи объектов, то есть начнутся дефолты по компаниям, у нас есть хороший шанс просто нарастить объекты, мы сидим на кеше, а в кризис кеш — это главный козырь. Но мое предположение, что Сергей дрогнул. Он хорош в интуиции на растущем рынке, на растущем бизнесе и очень плохо прогнозирует дауны.
Это история, уже поросшая быльем, но интересна она тем, что в то время так можно было сделать. Босс решил потратить, причем эти сделки произошли одна за другой, больше 500 млн долларов не из своего личного кошелька, потому что даже если это на 95% его компания, все равно личным кошельком является только распределенная прибыль. Взять и отправить более полумиллиарда долларов на крайне сомнительные сделки — и будущее показывает, что они были абсолютно бессмысленные, возможно, фиктивные, — за рубеж. Это было законно? Так можно сделать?
Максим Привезенцев: Это было абсолютно законно. Ушло гораздо больше, но это было абсолютно законно. Что делалось? Покупался некий проект, некая либо бумажная история, либо кусок, либо объект, в рамках которого делался паспорт сделки, и абсолютно в рамках закона можно было финансировать с индексом бесконечности и развития проектов. Законы РФ это позволяли. Если бы там было нарушение, то в тот момент, когда фортуна повернулась к Сереже тем местом, куда он всех посылал, этот кейс сразу подняли бы. Потому что глобальные суммы, огромные.
И они все были просто списаны в итоге.
Максим Привезенцев: Да. И если бы там были нарушения с точки зрения транзакций, то, конечно, Сереже бы это сразу положили на стол. Но этого не было сделано, потому что это были действительно законные операции. А с точки зрения принятия решений в компании такая история. Мы, готовясь стать публичными, прописывали совет директоров, прописывали его полномочия, но Сергей упирался, и у нас не было независимых директоров. Для компании, которая вырастает до такого масштаба, безусловно, необходимо иметь независимого директора, который имеет право вето. У нас же все это было на тот момент еще недоделанная история.
Если бы был правильный совет директоров, то без его решения такой слив денег не мог бы произойти?
Максим Привезенцев: Он бы просто заблокировал решение, конечно. И это ловушка, в том числе в которую Сергей угодил. При таких деньгах, конечно, твой росчерк пера, который позволяет туда-сюда качать такие деньги, сыграл злую шутку. Но опять же, все это было законно.
Вы не считаете, что писать сейчас обо всем этом опасно? Потому что Полонский сейчас в незавидном положении. Хотя он и не получил срок за истечением давности...
Максим Привезенцев: Нет, он получил судимость.
Он сейчас уже не сидит. Но он невыездной, на нем висят долги. Если предположить, что он что-то где-то заскирдовал, то до этого он не доберется. Но остались другие люди, которые, возможно, пользуются этими деньгами. Вы не боитесь писать, чтобы все читали такие предположения?
Максим Привезенцев: Первое — о Сереже. Буду рад, если он подаст на меня в суд, это будет даже интересно. Что касается испуга, там есть только один человек, которого я упоминаю с четким намеком, куда смотреть в рамках цифр. И здесь у меня нет страха, у меня есть понимание, что этот человек обманул не только меня, обманул не только компанию, дольщиков и так далее, он в итоге обманул и Сережу. Он взял на себя роль исполнителя этого процесса скирдования, в итоге оставил ни с чем в том числе и Сережу. Поэтому здесь у меня только один оппонент, который может причинить мне вред. Какие-то профилактические вещи я провожу, мониторю ситуацию. Посмотрим.
Хотя мы сейчас так быстренько прошлись по вашему уголовному делу, но это процесс тяжелый. А еще, я так понимаю, единственный приговор, который вам вынесли, — за то, что вы написали жалобу на имя Медведева.
Максим Привезенцев: На имя президента Медведева. Да, в момент, когда на меня начали штамповать уголовные дела и мне было понятно, кто за ними стоит, я написал обращение к президенту, где указал, что происходит вокруг меня, обратил внимание на свое понимание, кто является заказчиком и какие причины того, что против меня возбуждаются уголовные дела, и отправил его президенту, на тот момент Медведеву — человеку, который вполне может в своей должности вести некие справедливые кейсы. Я ошибся. Это не первая и не последняя моя ошибка, но в рамках этой истории она была достаточно громкой и показательной, потому что ошибиться в том, что ты обращаешься к президенту как гаранту конституции, а по итогу получаешь на себя уголовное дело за заведомо ложный донос, — это было мощно.
То есть жалоба перешла в прокуратуру, а прокуратура, прочитав ее, возбудила на вас дело за заведомо ложный донос?
Максим Привезенцев: На самом деле, жалоба ушла тем, на кого я жалуюсь. Они написали: «Вы что, о чем вы вообще говорите? Здесь все чисто, красиво». И потом тот человек, которого я обвинял в том, что по его инициативе возникает эта история, по его же инициативе возникло дело о заведомо ложном доносе. Причем моя жалоба, обращение к президенту, гуляла примерно шесть месяцев до решения, что нарушение не выявлено, а уголовное дело было возбуждено в течение двух недель.
Хотя логически, если вы были оправданы по основному делу, значит, ваша жалоба, скорее всего, не была уж настолько заведомо ложной.
Максим Привезенцев: Дальше я пошел в оспаривание, и эта карусель у меня продолжалась года четыре. Я прошел два круга до Верховного суда. В итоге со второго раза, года через четыре, я получил оправдательный приговор, потому что изначально всем юристам было понятно, что так не бывает. Больше после меня и после того, как я получил оправдательный приговор, не было ни одной попытки даже возбудить на граждан дела за то, что они обратились к президенту.
Не все вам будут верить. И не должны верить, потому что бог вас там разберет, что творили в Mirax.
Максим Привезенцев: Там, где деньги, правых нет.
Да. Поэтому такой вопрос: после того как вы с Полонским разошлись, а точнее, он вас просто выгнал на почве расчета, как вы считаете, поспособствовал возбуждению на вас уголовного дела (оставим пока это на вашей совести, юридически, подчеркну, это на данный момент недоказуемо), как сложилась ваша жизнь? Потому что вы вышли из Mirax без выходного пособия и без своей доли.
Максим Привезенцев: Действительно, война практически испепелила не только мою экономику, а репутацию. У тебя уголовные дела, у тебя крик Полонского во всех СМИ, что украли, держите вора и так далее, и я начал размышлять, чем заниматься. И уже после того, как я получил приговор суда — один оправдательный, один штраф, я начал думать, чем заниматься.
А деньги-то были, не совсем гол как сокол?
Максим Привезенцев: Немножко осталось. Их было не много, но все-таки, поскольку я год готовился к выходу, ресурсы были, я понимал, сколько могу потратить на создание бизнеса.
А сколько осталось-то, уж если начистоту, после выхода?
Максим Привезенцев: Осталось около 1,5-2 млн долларов, но из них в кеше было где-то в районе полумиллиона, остальное — недвижимость, которую не удалось арестовать, забрать и так далее. Я пошел в сигарный бизнес. Для меня показалось интересным вложиться и сделать сигарный бренд. И вот мы уже 11 лет — бренд bikers to bikers, В2В, Total Flame. У меня фабрики не мои, я произвожу сигары в Никарагуа и в Доминикане. Наш основной рынок — это Америка, у меня офис в Амарилло, это ровно середина знаменитой байкерской дороги Route 66, и я первый русский, кто имеет лицензию на ввоз и продажу сигар на территории США.
То есть ваше хобби, мотоцикл, вывез в новый бизнес?
Максим Привезенцев: На самом деле, нет. Когда я размышлял, чем можно заниматься, аргументы были следующие: бизнес не должен быть связан с Россией, количество сотрудников должно умещаться на пальцах двух рук, и хочется, чтобы он приносил удовольствие. Три этих аспекта совпали в рамках сигарной истории. На сегодняшний момент мы входим, наверное, в топ-200 сигарных компаний, а уж бутиковых сигарных компаний — точно. И мы вообще ввели моду, связанную с тем, что если ты ездишь на мотоцикле, то у тебя должна быть сигара, а если это сигара, то это Total Flame. Наша целевая аудитория — мотосообщество, это очень крутая ниша, которую спустя три-четыре года после того, как мы ввели эту моду, стали использовать достаточно крутые бренды, что мне льстит. У меня есть даже патент по сигарам. За последние 15 лет это вообще первый патент в сигарной индустрии. Я делаю кальянные табаки из сигарного листа, этот продукт никто в мире, кроме меня, не делает. Поэтому я его развиваю, этот бизнес очень клевый.
Вам хватило 2 млн долларов, которые, готовясь к возможной схватке с партнером, вы так расположили, чтобы под уголовным делом они не исчезли?
Максим Привезенцев: Все-таки надо понимать, что компанию я строил с 2004 года, и пять лет работы в компании больше чем за миллиард… В общем, 2 млн — это сильно небольшие деньги. И с учетом того, что я не сильно гулял, яхты и самолеты себе не покупал, хотя мог теоретически позволить. Помимо этого, я делаю крупнейший блюзовый фестиваль в России, ему уже 13 лет. В прошлом году он вошел в 100 лучших фестивалей мира по мнению Blues Foundation, и в два последних пандемических года, по сути, это единственный фестиваль, который проводится. И сам по себе фестиваль очень знаковый. Это тоже бизнес-проект.
Это две разные жизни. 2005, 2006, 2007-й, тучные годы, Mirax, вершина колеса Фортуны, Канны, Sungate, Porsche, вечеринки — вы описываете весь этот праздник жизни, который тогда царил, вам всем 30 с небольшим, и у вас на всех миллиарды. И сейчас — сигарный бизнес, блюзовый фестиваль, мотоцикл. Где вам по-человечески комфортнее? Где больше счастья?
Максим Привезенцев: Это вопрос очень глубоко философский.
Он личный, без философии.
Максим Привезенцев: Если бы не было Mirax, не было бы меня сегодняшнего, это объективно.
А где вам лучше?
Максим Привезенцев: Мне комфортно именно здесь, где я сейчас нахожусь, потому что я это выстраивал, ровно приняв решение, чем бы я хотел заниматься. И уйдя в сигарный бизнес, уйдя в фестивали, я это и строю для себя. Более того, книжная история...
Она не возвращает вас туда же?
Максим Привезенцев: Нет, это как раз закрытие гештальта. Я как раз подвел итог той жизни, в том числе благодаря которой оказался там, где я сейчас. В 2015 году я себе нарисовал такой бизнес-проект — начать писать книги — и к этому двигаюсь. Это книга шестая, это не первая моя книга. Я много учусь литературе, у меня есть преподаватели, и сейчас я пишу следующую свою книгу — роман «Продавец дыма», достаточно интересный. К книге я пишу сценарий. Это как раз тот горизонт, где в 2025-м я хотел бы быть. И вот я себе нарисовал, что я хотел бы быть именно успешным писателем. Тогда мне было тоже комфортно — мы же это делали добровольно, мы были счастливы. Нам казалось, что вот оно счастье, вот она крутизна. Это сейчас у меня другие приоритеты. Я, слава богу, в те времена не ушел, сохранил семью, не оторвался в ощущении какой-то гениальности и в любви фортуны.
Там не только ощущение гениальности присутствовало. Как вы пишете, да собственно, как мы знаем, манеры и привычки тех лет.
Максим Привезенцев: Да. Но при этом интересно, что до выхода книги, даже до начала публикации черновиков, и пресса, и часть моих хороших друзей и приятелей-бизнесменов все равно относились ко мне достаточно осторожно. Никаких разговоров про бизнес либо на тему того, чем я сейчас занимаюсь, практически ни у кого не было. И книгой я закрыл гештальт, люди по-другому начали на меня смотреть. С одной стороны, ты как бы открылся. В книге я не говорю о том, какой я хороший, я как раз пытаюсь разобраться, какие ошибки были сделаны, и через себя это пропускаю. Почему я все-таки говорю, что герой книги я, а Сергей — это некий актор, который формировал события, которые у нас происходили. И для аудитории это важная тема — посмотреть на Mirax именно моими глазами. Я в самом начале говорил: нельзя искать правду там, где деньги, но посмотреть на ситуацию изнутри глазами человека, который в этих событиях принимал участие, на мой взгляд, интересно. И интерес к книге это показывает — да, людям это интересно. И отзывы, которые я постоянно получаю, говорят о том, что, наверное, я все-таки написал неплохую книгу.