Поскольку дискуссия о гипотетических январских истоках вспышки коронавируса в Москве началась со слов главы ДИТ Москвы Эдуарда Лысенко, которые он сам же опровергает, следует обратиться к первоисточнику. Вот фрагмент ответа чиновника на вопрос портала «Хабр» о недостатках приложения «Социальный мониторинг»:

«У нас на первой андроидной версии был нюанс — по нормативке можно было в любое время, но понимаете, когда 24 на 7 работаешь, все люди, которых вы видите в ряду, они работают, их команды работают 24 на 7 с момента, как у нас все это началось. Это значит примерно с середины января. Не знаю, кто как заметил, когда COVID-19 пришел в Москву, но в реальности это было в середине-конце января. Когда там Китай первые объявления сделал, еще чего-то. На самом деле уже был COVID-19 здесь. И да, не все мы сразу можем сделать суперкруто, к сожалению».

По версии самого Лысенко, речь шла не о начале вспышки как таковой, а о начале проработки технических решений по ее локализации в будущем. «Именно это имелось в виду в интервью. Первый официальный случай коронавирусной инфекции в Москве был зафиксирован в начале марта», — цитирует чиновника ТАСС.

Тем не менее возможность заражения москвичей еще в январе нельзя исключать — первые заболевшие в Европе были зафиксированы даже не в начале этого года, а в конце прошлого. В частности, широко освещалось исследование парижского госпиталя Авиценны, где врачи проверили на COVID-19 мазки, взятые у пациентов в декабре 2019 года, и один из тестов дал положительный результат. Версию о более раннем начале вспышки и в Москве анализирует вирусолог НИИ вирусологии имени Ивановского Минздрава России Сергей Альховский.

Сергей Альховский вирусолог НИИ вирусологии имени Ивановского Минздрава России «Сейчас очень сложно определить точное время завоза, потому что и потоки людей в январе были большие, и тестировать массово тоже начали не сразу, был необходим период, когда разрабатывали тест-системы, когда их внедряли, когда прорабатывали логистику. В принципе этот период мог пройти не очень замеченным, в общем-то, ничего нет такого невозможного. Это можно на самом деле ретроспективно определить, если есть клинические материалы, которые были собраны непосредственно в январе, — это могут быть и мазки непосредственно из глотки или носоглотки. Это могут быть сыворотки, которые можно сейчас протестировать, например на наличие антител. И тогда можно понять истинную картину. Таких исследований я не видел, но предполагаю, что, может быть, они есть».

В любом случае, даже если первые носители коронавируса действительно попали в Москву еще в начале года, это не означает, что кричавшие о скачке числа внебольничных пневмоний алармисты были правы. Простая арифметика: если в середине января в столице был один зараженный, тогда — учитывая то, что мы знаем о заразности и инкубационном периоде вируса, — число заболевших москвичей к началу весны исчислялось бы десятками, и как раз тогда в городе начали фиксировать первые случаи.

Если же считать все 2 тысячи лишних внебольничных пневмоний, которые были зафиксированы в Москве в январе этого года, коронавирусными — тогда к марту в столице было бы более миллиона зараженных. Более того, тысячи гипотетических заболевших не могли появиться из воздуха — а значит, развитие вспышки в стране должно было начаться на два-три месяца раньше, еще в середине осени. И тогда — если принять за данность эту ничем не подтвержденную гипотезу — получается, что Россия — родина коронавируса.

Широко обсуждается сегодня и вопрос происхождения COVID-19. Как заявил в интервью The Telegraph экс-глава британской спецслужбы MI6 Ричард Дирлав, коронавирус возник в китайской лаборатории и распространился из-за несчастного случая. Бывший разведчик ссылается на черновик исследования британских и норвежских ученых — правда, в опубликованной версии доклада таких данных нет.