ФТС запустила автоматическую регистрацию и автоматический выпуск деклараций. На то чтобы выпустить декларацию, уходит всего пять минут. Процесс происходит без участия выпускающего инспектора: быстро, объективно и удобно для бизнеса.

Что такое «зеленый» сектор таможенного контроля и как в него попасть? В чем разница между цифровой и интеллектуальной таможнями? И зачем ФТС искусственный интеллект? На эти и другие вопросы в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу ответил руководитель Федеральной таможенной службы России Владимир Булавин.

Некоторое время назад таможня приняла программу «Десять шагов навстречу бизнесу», в основе которой было разделение участников внешней торговли на благополучных — для них «зеленый» коридор, а для двух других групп коридоры пожестче. Расскажите, как это работает.
Владимир Булавин: Основным и единственным инструментом контроля в таможне является система управления рисками, которая основывается на категорировании участников внешнеэкономической деятельности, или декларантов. У нас выделен сектор с минимальными рисками, сектор со средними рисками и сектор с высокими рисками. Причем отнесение к тому или иному сектору производится в автоматическом режиме по целому набору критериев. Рекомендация одна: быть добросовестным и соблюдать закон Российской Федерации в таможенной сфере.
А если я впервые осуществляю внешнеэкономическую деятельность?
Владимир Булавин: Есть личный кабинет участника внешнеэкономической деятельности, который работает круглосуточно. Там надо зарегистрироваться соответствующим образом и получить всю исчерпывающую информацию, что как оформляется, что как заводится, как себя нужно вести.
Но в «зеленый» коридор я не попаду с первого раза?
Владимир Булавин: В «зеленый» — нет. Нужно иметь соответствующую предысторию и пройти проверку на надежность перед таможенниками страны.
А что мне поможет, если я являюсь начинающим участником внешнеэкономической деятельности, побыстрее двигаться с нижнего уровня на более верхний? Может быть, у меня хорошая кредитная история, прозрачные транзакции, капитал...
Владимир Булавин: Нужно набрать определенный задел по декларациям и продемонстрировать законопослушание. В настоящее время у нас в «зеленом» секторе около 10 тысяч участников внешнеэкономической деятельности.
А сколько всего их зарегистрировано?
Владимир Булавин: Всего в зависимости от года от 85 тысяч до 105 тысяч.
То есть примерно 10% — это «зеленый» коридор.
Владимир Булавин: Да. Но самое главное, что на «зеленый» сектор в целом, на эти 10 тысяч, приходится 61% зарегистрированных деклараций в течение года и 78% платежей в бюджет.
То есть это основной товарный объем. Скорее всего, это крупные участники.
Владимир Булавин: Крупные предприятия, те участники, которые давно работают. Для них действительно созданы все условия, чтобы их товарные партии оформлялись быстро, чтобы для них было все удобно. Но в то же время есть сбалансированный подход к быстроте оформления и надежности с точки зрения государственных интересов. То есть генератор случайных чисел может в зависимости от срабатывания выставить ту или иную партию на таможенный контроль.
И там эта система, о которой вы говорили, может засечь одну из 60 тысяч товарных марок, может выследить, если там вдруг что-то…
Владимир Булавин: Конечно.
А различаются они генератором случайных чисел? То есть в «зеленом» коридоре очень небольшое число подвергается проверкам.
Владимир Булавин: Один к двумстам. Но это случайные числа. Заранее предугадать, какая товарная партия пойдет на досмотр, невозможно.
И наш человеческий разум и смекалка не помогают расшифровать алгоритм машины?
Владимир Булавин: Постоянно бизнес задает один и тот же вопрос: когда можно будет открыть информацию по системе управления рисками? Наверное, когда-нибудь это случится, но не сейчас. Когда-нибудь, может быть, степень насыщения «цифрой» среды будет таковой в таможенной сфере, что все будет прозрачно. То есть бизнес будет прозрачным для таможни, и таможня будет прозрачна для бизнеса. К этому надо стремиться, и мы к этому идем. «Цифра» позволит сделать таможенную сферу прозрачной. Чем больше прозрачности, тем больше уровень доверия.
В «зеленом» секторе — один из двухсот. А в самом «красном»?
Владимир Булавин: Один к десяти.
То есть каждая десятая партия будет вскрыта и проверена.
Владимир Булавин: Да. Но в целом, если оценивать ситуацию, у нас на досмотр сейчас выставляется 4% от всех товарных партий. В «зеленом» секторе — 1%.
Но мелким сложнее, потому что в «зеленом» секторе это крупные импортеры.
Владимир Булавин: Досмотр, равно как и осмотр, равно как запрашивание дополнительных документов, — это юридически значимые действия. То есть не может случиться так, что таможенник идет и говорит: «Я хочу досмотреть вот этот контейнер». Такого не бывает и быть не может. Только когда срабатывает система управления рисками. Система сама показывает, какую партию, какой контейнер нужно выставить на досмотр. Субъективный фактор сведен до минимума, его практически нет. Конечно, есть оперативная информация, и у нас в составе таможенной службы есть большой правоохранительный блок, который занимается контрабандой, недостоверным декларированием.
Тут человеческий фактор появляется, потому что человек говорит: «У нас есть сигнал». Это уже не генератор.
Владимир Булавин: Человеческий фактор опять работает только в системе. Создается целевой профиль, заводится в автоматическую систему управления рисками, и все равно срабатывает система управления рисками. Поэтому каждое наше действие, связанное с досмотром и осмотром, оставляет свой электронный след, который можно проверить с точки зрения обоснованности проведения тех или иных мероприятий, с точки зрения ответственности конкретных должностных лиц, кто был инициатором. Поэтому все достаточно объективно.
Есть еще другая сфера контроля, которая проходит на таможне. То, о чем вы сейчас рассказывали, делается для того, чтобы в товарной партии находились именно те товары, которые задекларированы, по той цене, которая задекларирована, того самого производителя, а не какого-то другого. Это ясно. Но у нас еще есть масса ограничений и требований от Россельхознадзора, от Роспотребнадзора, от Росприроднадзора — от разных надзоров, и они зачастую очень быстро меняются. Это тоже таможня должна контролировать и контролирует. Тут «зеленые» коридоры помогают или нет? Здесь же получается, что необходим сплошной досмотр.
Владимир Булавин: Сплошного досмотра нет, поскольку у них действуют свои системы управления рисками.
Это они вам сообщают — проверьте такого-то?
Владимир Булавин: Документальный контроль ведем мы. Если срабатывают риски у них, то они тогда силами своих специалистов осуществляют соответствующие контрольные действия.
Одна из распространенных историй, которые нам рассказывают, — задержали на таможне именно по всяким таким делам. Причем зачастую речь идет не о больших компаниях, которые все знают, а о средних и малых. Это, пожалуй, из нашего опыта самый часто встречаемый риск предпринимателя.
Владимир Булавин: Задержали не на таможне, а в пункте пропуска при осуществлении другого, несколько отличного от таможенного контроля.
Да, и все это требования этих разных надзоров, которые контролирует таможня.
Владимир Булавин: Это необходимо для обеспечения безопасности государства. Во всех странах действуют все те же самые виды контроля.
Вы уже подробно рассказывали чуть раньше, как в целом устроена таможня. Она фактически является цифровой системой, потому что, какая партий будет вскрыта, определяется электронным путем.
Владимир Булавин: Достаточно сказать, что единая информационная система таможенных органов достаточно разветвленная. У нас 81 информационная система и 69 информационных ресурсов, которые позволяют поддерживать круглосуточный режим. Вы понимаете, что наши информационные системы не могут себе позволить остановиться даже на несколько минут или на час. За этот час на границе могут выстроиться очереди, тем более если это происходит летом, скоропортящиеся продукты. Поэтому жизнь заставляет нас поддерживать на очень высоком уровне работу информационных систем с точки зрения их надежности и отказоустойчивости.
На это жалоб нет.
Владимир Булавин: Надо постучать по дереву. Конечно, иногда бывают сбои. Но у нас выстроена система взаимодействия с декларантами, с участниками внешнеэкономической деятельности, мы заранее их предупреждаем о возможных регламентных работах, просим, чтобы они перенесли процесс декларирования на более поздние сроки, чтобы нам высвободили окно для проведения регламентных работ. В настоящее время начаты работы по созданию большого центра обработки данных, который мы начнем строить в следующем году. Это должно существенным образом повысить надежность наших информационных систем.
Согласно стратегии, которая объявлена, сейчас от цифровой таможни должны перейти к интеллектуальной.
Владимир Булавин: Да, это наш основной вектор движения в будущем.
Можете объяснить простыми словами, в чем разница между цифровой и интеллектуальной?

Владимир Булавин: Нынешний уровень достижений в информационной сфере можно охарактеризовать тем, что мы создали уже четыре электронные таможни, еще восемь центров электронного декларирования, в которых сосредоточено все таможенное оформление электронных деклараций. До начала реформы, еще в 2017 году, у нас в стране было более 600 мест таможенного оформления, и, как правило, все они располагались в помещениях, которые принадлежали бизнесу. Было принято решение, которое поддержано президентом, о создании 16 центров электронного декларирования в 2020 году, которые, во-первых, все расположены на государственных площадях и в которых будет оформляться 95% всех деклараций в стране.

Мы изначально ставили перед собой несколько целей. Первая — это повысить управляемость таможенными органами. И согласитесь, управлять 16 центрами электронного декларирования — или, как было, почти 700 местами таможенного оформления по всей стране на разных расстояниях от таможен. Мы этой цели добились. Во-вторых, обеспечить единообразие принятия решений по однородным товарным партиям, чтобы не получалось так, что в одном регионе Российской Федерации товар выпускается по одной таможенной стоимости, в другом точно такой же товар — по другой таможенной стоимости. Эта задача тоже решена. В-третьих, обеспечить независимость и большую объективность выпускающего инспектора при таможенном оформлении, то есть при оформлении электронной декларации. Мы разорвали личный контакт выпускающего инспектора и декларанта и существенным образом уменьшили коррупционные риски. Эта задача тоже решена. Все это, я уже сказал, привело к увеличению таможенных платежей.

Кроме того, необходимо отметить, что достигнутый уровень информатизации позволил нам автоматизировать основные таможенные процедуры и процессы. Мы начали процесс автоматической регистрации деклараций и автоматического выпуска деклараций, то есть без участия выпускающего инспектора, быстро, объективно и очень удобно для бизнеса. По результатам работы девяти месяцев 2019 года автоматически зарегистрировано почти два миллиона деклараций, а это практически половина всех подаваемых деклараций в течение года, и выпущено более 400 тысяч деклараций тоже в автоматическом режиме. Время автоматической регистрации — две минуты, автоматического выпуска — три минуты. То есть для того чтобы выпустить декларацию, уходит всего пять минут. У нас есть и своего рода достижения: мне докладывали, что автоматическая регистрация декларации длится одну секунду. Это по отдельным декларациям, потому что декларация декларации рознь. В одной декларации 500 наименований товаров, в другой — два товара.

Это уже, вроде как, искусственный интеллект, который все это считывает и выпускает, или еще не совсем?
Владимир Булавин: Это все-таки больше уровень информационного взаимодействия между различными ведомствами. Для того чтобы выпустить информацию, нам нужно в автоматическом режиме получить доступ к информационным ресурсам других федеральных органов исполнительной власти. И сейчас мы такой автоматический доступ имеем к информационным ресурсам 32 ведомств Российской Федерации, и еще по 24 направлениям мы работаем. Система межведомственного электронного взаимодействия себя полностью в этом плане оправдывает. Могу сказать, проверка на риски в наших информационных системах занимает всего три секунды, списание денежных средств с лицевого счета декларанта — 6,5 секунды, получение ответа от других ведомств — порядка 30 секунд. И все это позволило нам автоматизировать эти процессы.
Теперь основные моменты стратегии-2030 (стратегия развития таможенной службы до 2030 года. — Business FM). Мы действительно взяли курс на насыщение искусственным интеллектом наших информационных систем. Нам предстоит обрабатывать с насыщением «цифрой» таможенной среды большие объемы данных, к этому нужно также быть готовыми. Кроме того, мы можем решить на национальном уровне отдельные задачи по существенному ускорению и упрощению таможенных процедур. Но снять существующий барьер на границах мы не можем, не поддерживая информационного контакта с нашими партнерами в зарубежных странах. Есть некоторый цифровой потенциал, скажем, в Китае и в РФ в таможнях, этот цифровой потенциал нужно связать цифровой платформой, чтобы наладить автоматический регулярный обмен информацией между китайской таможней и российской таможней. Для того чтобы это сделать в полноформатном объеме, и китайская, и российская таможни должны быть информационно связаны со своими партнерами в своих странах: с транспортниками, с перевозчиками, с бизнесом.
Поэтому предстоит очень большая работа, и возникают многие задачи, которые без искусственного интеллекта решить нельзя. Мы приняли решение модернизировать нашу систему управления рисками, которая сейчас, как мы уже обсудили, базируется на категорировании участников внешнеэкономической деятельности. Считаем, что мы способны создать более справедливую систему, оценивать каждую товарную партию в режиме онлайн. То есть не заранее выдавать какие-то преференции, исходя из истории того или иного декларанта, а вот вошла товарная партия, пришла на таможенное оформление — мы должны ее быстро, за считаные секунды, с помощью искусственного интеллекта оценить, несет она те или иные риски или не несет, и отнести ее сразу к одному, ко второму или к третьему сектору.
Тогда компания-импортер уже не будет знать…
Владимир Булавин: Больше будет объективности. Что греха таить, у нас есть такой информационный ресурс, как досье участников внешнеэкономической деятельности. Он полностью оцифрован, и мы сейчас уже видим, как ведет себя тот или иной участник внешнеэкономической деятельности: скажем, как он вел себя в таможенной сфере до попадания в «зеленый» сектор и что с ним происходит после того, как он оказался в «зеленом» секторе.
А какие признаки?
Владимир Булавин: Наращивает объемы, снижает таможенную стоимость — все это мы достаточно хорошо видим. Это будет устранено с переводом системы управления рисками в новый формат оценки товарных партий в режиме онлайн. Бизнес считает и поддерживает нас, что это будет более справедливый подход. Следующий момент: мы поставили задачу создать интеллектуальный пункт пропуска, то есть автоматизировать все процедуры, совершаемые в пункте пропуска, автоматизировать и связать эти процедуры в единой интеллектуальной цифровой платформе, которой бы пользовались все контролирующие и надзирающие ведомства, или создать единое окно. Это тоже потребует искусственного интеллекта. И мы эту задачу так и назвали в стратегии-2030: создание интеллектуального пункта пропуска. Стоит задача создать таможню, чтобы она у нас была «умной», быстро перенастраиваемой, оснащенной искусственным интеллектом, в обязательном порядке информационно связанной с внутренними и внешними партнерами, и чтобы для добросовестного бизнеса она была незаметной, но в то же время эффективной с точки зрения защиты государственных интересов.
Скорее всего, в разработке этих систем участвуют только российские программисты, структуры?
Владимир Булавин: Только российские, но это не значит, что лучшие мировые практики мы не учитываем в своей работе. Федеральная таможенная служба в настоящее время поддерживает контакты с более чем 100 таможенных администраций мира, с 69 из них у нас заключены базовые соглашения о взаимопомощи в таможенных делах, с отдельными из них мы отработали эксперименты по различным направлениям таможенных процессов. Скажем, взаимные признания результатов таможенного контроля, обмен снимками инспекционно-досмотровых комплексов. Сейчас активно работаем по взаимному признанию уполномоченных экономических операторов. И ряд других. Мы видим лучшие мировые практики и понимаем, что все таможни мира решают одну и ту же задачу — условно говоря, зачислить навечно на таможенную службу цифровые технологии и дальше их эксплуатировать. Поэтому идет постоянный обмен опытом, изучение лучших мировых практик, мы берем опыт у наших иностранных коллег, наши иностранные коллеги заимствуют опыт у нас, и в этом ничего страшного нет. Я не вижу никаких угроз в этом.
Это очень сложные системные продукты. Кто их разрабатывает, кто интегрирует?
Владимир Булавин: Я вчера об этом говорил на пленарном заседании, мы научили «цифру» писать, мы научили «цифру» считать, мы научили «цифру» решать сложные нелинейные задачи с множеством переменных, мы научили «цифру» принимать юридически значимые решения. Потому что автовыпуск — это юридически значимое решение. Сейчас «цифра» должна связать таможенные службы различных стран между собой, «цифра» должна связать таможенные службы на национальном уровне с партнерами в нашей стране. Получается очень сложная конфигурация, но за этим будущее, и этот процесс, на мой взгляд, неизбежен. Мы идем к тому, чтобы через цифровизацию повысить уровень прозрачности, а следовательно, и уровень доверия и между таможенными администрациями, и между таможнями и декларантами.
Несколько лет назад у нас вовсю создавались «летучие отряды», которые вылавливали из Белоруссии, Казахстана — наших партнеров по ЕАЭС, не участвующих в контрсанкциях, которые ввела Россия, мы понимаем, что там подсанкционные для России товары могли переоформляться как местные, у нас уже таможни нет, и были «летучие отряды». В последнее время об этом меньше слышно. Они исчезли или просто мы меньше об этом теперь знаем?
Владимир Булавин: Чтобы не сложилось впечатление, что у нас эти «летучие группы» везде, сразу нужно сказать, что у нас действительно были созданы мобильные группы под решение этой задачи — противодействие санкционным товарам. Их всего 35, из них 14 действуют на российско-белорусском участке границы, и 21 — на российско-казахстанском участке границы в силу ее большей протяженности. Речь идет не только о выявлении санкционных товаров применительно к российско-казахстанскому участку границы, но и о выявлении так называемых товаров изъятия. Что это такое? Когда Казахстан присоединялся к ВТО, на площадке комиссии ЕврАзЭС было принято решение разрешить присоединение на особых условиях, и по товарной номенклатуре где-то в три тысячи товаров Казахстан завозит для использования только на территории Казахстана товары по заниженной ввозной таможенной пошлине. Но бизнес есть бизнес, и понятно, что этой выгодой пользуются и пытаются эти товары перемещать. Это две основные задачи, которые призваны решать мобильные группы.
Мы оснастили мобильные группы новой автомобильной техникой, досмотровой техникой, обеспечили поддержание жизненного цикла в условиях работы в отдаленных регионах, обеспечили устойчивой связью, обеспечили взаимодействием с органами МВД, с пограничной службой, используем беспилотные летательные аппараты Росгвардии для того, чтобы понимать обстановку. Налажена системная работа. Причем изначально мы немного были ограничены в своих действиях, и мобильные группы у нас работали только в 25 приграничных регионах. В последнее время мы определились, что будет существенное повышение эффективности, если мы отдельные из них передислоцируем в транспортные узлы.
В глубокий тыл.
Владимир Булавин: Не в глубокий тыл, а туда, где происходит выезд транспортных средств на основные автомобильные магистрали, там, где осуществляется перевалка грузов, поближе к известным овощным базам, которые мы знаем хорошо, в Москве, Санкт-Петербурге, в других наших столичных городах регионов. Мы получили санкцию на их передислокацию. Нужно отметить, что за три года деятельности мобильных групп мы видим позитивную динамику с точки зрения ввоза санкционной продукции. Ее стало меньше.
Это же может быть только результатом в данном случае эффективности действий. Если люди знают, что риск попасться близок к одному из двух, то количество желающих уменьшается.
Владимир Булавин: Там есть сложности. Часть выявляемой санкционной продукции уничтожается, а часть — возвращается в сопредельные государства.
Тогда риска нет.
Владимир Булавин: Все дело в том, что, если таможенные органы на 100% уверены, что это санкционная продукция, и это документально зафиксировано, подтверждено соответствующей экспертизой, принимается решение. Если нам чего-то в этом плане не хватает, принимается решение о возврате этой санкционной продукции. За прошедшие девять месяцев выявлено 82 тысячи тонн запрещенных к ввозу в Российскую Федерацию товаров. Причем санкционных товаров — только 3,5 тысячи тонн.
Остальные — не для российской таможенной территории.
Владимир Булавин: Да. В общем, можно сделать вывод, что создание мобильных групп для решения этих конкретных задач себя полностью оправдало. У нас, конечно, здесь возникают вопросы к отечественному бизнесу, все-таки есть указ главы государства, и его должны выполнять все, не только государственные органы, но и бизнес.
У нас уже несколько пунктов, где работает tax free. Какие первые результаты, много ли у нас покупают иностранные туристы?
Владимир Булавин: Вы помните, что система tax free была запущена перед началом чемпионата мира по футболу, то есть где-то в апреле прошлого года. За это время в торговых учреждениях выдано 84 тысячи чеков tax free.
Всего-то, за целых полтора года?
Владимир Булавин: Это только начало пути. С учетом того, что список торгующих организаций, подключенных к этой системе, тоже пока небольшой. И пока все оформление идет на бумажных носителях, и вывоз товаров за рубеж подтверждается оттиском личной печати выпускающего инспектора. Этот процесс должен быть автоматизирован, и он будет автоматизирован. Создается электронная система, в которую войдут торгующие организации, ФНС, ФТС и операторы. Тогда товары, продаваемые по системе tax free, будут оснащаться соответствующей маркировкой со штрихкодом, и при перемещении этих товаров сканируется штрихкод, таможня подтверждает, что он действительно пересек государственную границу.
Это чек сканируется.
Владимир Булавин: Да. Чек сканируется, и происходит подтверждение фактического вывоза товаров за рубеж с последующей передачей этой информации ФНС, оператору о выплате соответствующих сумм тому, кто перемещает этот товар.