Глава «Роснано» Анатолий Чубайс в ходе форума «Открытые инновации» заявил Business FM, что в инновационной сфере «международность и глобальность — это просто must, абсолютная необходимость». С Чубайсом беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

Анатолий Борисович, крупная сделка с участием компании, в которой «Роснано» участвует, — это «Новомет», пермская компания, которая создает принципиально новое оборудование для нефтяной отрасли. Я в технических деталях не силен, но новостью стало, что в ходе визита в Саудовскую Аравию саудиты покупают долю, а в прессе до этого муссировалось, что американцам не дали купить долю. Расскажите, пожалуйста, про эту сделку.
Анатолий Чубайс: Это действительно история, когда крупнейшая нефтяная компания в мире Saudi Aramco осуществила первую в своей истории инвестицию в России, а это само по себе знаковое событие. Как вы понимаете, когда компания такого класса заходит в промышленность, в машиностроение, она, конечно, очень хорошо понимает, что она делает, почему она это делает, почему она по такой цене делает и так далее. В чем суть? Дело не просто в том, что это хорошая компания, а дело в том, что это компания, которая изначально стояла на очень серьезной технологической основе, которая и привела ее к этому результату. Там очень мощная инженерная команда. Олег Перельман — бывший директор, создатель компании, сейчас его сын Максим руководит, является генеральным директором, но это люди с очень сильной инженерной, конструкторско-технологической подготовкой. В Перми, кстати, когда-то была в целом научная школа по порошковой металлургии, и вот из нее выросло в том числе это технологическое, уникальное детище, в котором есть: а) порошковая металлургия; б) нанопокрытия. А поскольку речь идет о погружных насосах и в целом о нефтяном оборудовании, которое работает очень жестко и агрессивно во внешней среде, то здесь свойство материала имеет абсолютно принципиальное значение. То, что достигнуто по параметрам надежности, долговечности оборудования «Новомета», в общем, в мире признается как высочайшее достижение. Не случайно они входят в топ-10 нефтесервисных компаний мира. Но это сейчас. Когда мы заходили, объемы продаж были примерно в пять раз, если я правильно помню, меньше, и компания за это время не просто выросла, она вышла на мировые рынки, стала одной из топ-10 в мире по нефтесервису, и к ней интерес проявляли многие ведущие компании в мире.
А чья доля продается, «Роснано» или частных...?
Анатолий Чубайс: Продается наша доля «Роснано». Там есть доля партнеров, которые создавали компанию, есть доля софаундеров этих бизнесов, фондов прямых инвестиций в том числе. Майкл — Baring Vostok, которые были нашими партнерами все это время. Мы благодарны Майклу и в целом Baring за работу в этом проекте, они были очень конструктивными и надежными партнерами. Но суть сделки очень простая: мы свою долю продаем консорциуму, в который входят Кирилл Дмитриев (генеральный директор РФПИ. — Business FM), Saudi Aramco и суверенный фонд Саудовской Аравии.
Эта продажа еще раз актуализирует вопрос насчет выхода инновационных компаний, в том числе промышленных инновационных компаний, на международный уровень. Закон, о котором сейчас очень много говорим, который касается IT-сферы, — это тоже инновационная сфера, но не совсем ваша, вы все-таки в промышленности. Тем не менее он, наверное, многими будет проецироваться вообще на инновационные компании. Поскольку те, которые я знаю, с которыми мы общаемся, они все нуждаются в широком круге инвесторов, максимально широком и в максимально широком рынке сбыта. Они в принципе ориентированы на международный рынок, зачастую на международную юрисдикцию и вообще быть международными. Вот насколько, во-первых, на ваш взгляд, сохранение того режима, который есть, важно? И насколько, на ваш взгляд, то, что делается в IT-индустрии, может психологически влиять на остальные инновационные сферы?
Анатолий Чубайс: В инновационной сфере то, о чем вы говорите, а именно такая международность, глобальность — это просто must, это абсолютная необходимость. Компания, которая даже в своих дальних планах не имеет такой задачи, — это компания, которая обречена, извините, на местечковость. Это компания, которая просто не может стать крупной компанией. На одном российском рынке в нашей сфере практически невозможно создать, скажем, «единорога», компанию с капитализацией в 1 млрд долларов, которая бы не имела международных инвесторов, международных продаж, не имела бы экспорта и так далее. В этом смысле любые ограничения здесь — это какое-то второе кольцо санкций. Очевидно же, что мы не случайно оказались в сделке с арабами, потому что, к сожалению, другие варианты не сработали.
А это повлияло на цену продажи?
Анатолий Чубайс: Самым прямым образом. Конечно, чем поменьше покупатели, тем у тебя ниже цена. А в диалоге с одним покупателем у тебя цена изначально ограниченна. В этом смысле ограничение количества инвесторов, то бишь покупателей, — это прямо пропорциональное влияние на цену, а значит, на малтиплы, на доходность и так далее. Это все фундаментально ослабляет и экономические результаты в инновационной сфере, да и не только экономические результаты, но и сами технологии, которые в итоге строятся, достигаются. Когда мы к имеющимся объективным трудностям, возникшим из сложности геополитики, пытаемся добавлять еще и свои ограничения, это история, которой я не могу найти никакого здравого оправдания. В моем понимании мы вредим сами себе.
В промышленном секторе, инновационном, таких ограничений на данный момент нет. Поэтому вопрос здесь, конечно, в восприятии определенного тренда. Вот какие-то эмоции возникли? Обсуждения возникли?
Анатолий Чубайс: Конечно, это влияет на атмосферу. Да, мы видим те ограничения, которые в этом случае возникнут в «Яндексе». Но мы с вами даже не видим, даже не понимаем то количество потенциальных инвесторов, которые, возможно, не обязательно из США — из Китая, из Ближнего Востока. Они, возможно, думали для себя об инвестициях в России. Услышав об этой новости, они перестали думать об этом.
Бизнес «Роснано», бизнесы, в которых участвует «Роснано», подвижны? Появляются некоторые звезды, затем у них наступают проблемы, поэтому я бы просто из интереса хотел вас попросить какие-то главные итоги года подвести. Знаем, что раньше знали, — идеальная позитронная томография, было сапфировое стекло… Такие хедлайнеры нашей наноотрасли. Наш единственный «единорог» — компания, которая графеновые трубки изготовляет, это известный пример. Что еще выстрелило за год?
Анатолий Чубайс: Самый главный итог года, по моему мнению, касается даже не только «Роснано», хотя мы, естественно, в центре этой истории, он касается страны в целом, извините за пафос. Это история, которая называется «возобновляемая энергетика в России», о которой мы не раз говорили, и с вами говорили. И мы не раз говорили, что ждем перехода через такую точку необратимости. Я считаю, что в 2019 году национальный российский проект «Возобновляемая энергетика» не просто состоялся, а стал необратимым. Это фундаментально важно, мы ясно понимаем, с учетом всех решений, которые приняты правительством, не только его сегодняшнее состояние по факту, но мы ясно понимаем, что будет к 2024 году, прямо до мегаватт эту картинку видим. И теперь, уже с учетом последних решений, принятых у Дмитрия Козака, мы понимаем картинку до 2035 года. Сейчас мы в интенсивных переговорах с инвесторами со всего мира, и если нам до недавнего времени говорили, что Россия в сфере возобновляемой энергетики как-то не очень заинтересована, то сейчас картинка изменилась радикально. Сегодня крупнейшие в мире компании, я не могу называть имена, находятся в переговорах с нами, они хотят включать российскую сферу возобновляемой энергетики в свои глобальные проекты. Не могут ее избежать, это уже недопустимо для них. Пропустить Россию сейчас в этой сфере — довольно редкий случай из всех отраслевых технологических секторов. Пропустить Россию сейчас — это значит упустить лидерство. И это, конечно, качественный перелом в ситуации, за которым десять лет работы Минпрома, Минэка, Минэнерго, правительства, Дмитрия Козака, Дмитрия Медведева. Мы раз пять были только у Дмитрия Анатольевича с криком: «Все погибло, все пропало, все застряло, помогайте!» Вот итог на сегодня есть. Возобновляемая энергетика в России стала необратимым проектом.
В целом цифры вы не раз нам озвучивали в прошлые годы, в том числе динамику цифр экспорта российской нанотехнологической продукции. А сейчас какие цифры?
Анатолий Чубайс: Действуют 103 завода, построенных нами, часть из них работают на экспорт. Общий объем экспорта с наших заводов в прошлом году превысил 1 млрд долларов. Это вполне серьезная цифра. Но дальше есть нацпроект «Экспорт». Видимо, именно поэтому к нам обратились с задачей: «Ребята, а чего вы можете вложить в нацпроект «Экспорт» на период до 2024 года? И сейчас ровно это мы обсуждаем с правительством и видим, какие там стоят KPI, какие стоят цифры. Там вполне конкретные цифры по приросту объема промышленного экспорта из России, мы говорим о том, какие объемы мы готовы были бы взять на себя по этому экспорту. И, соответственно, речь идет о нашем возможном участии в этом национальном проекте.
Спасибо.