В 2017 году комиссия РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований опубликовала Меморандум № 2 «О лженаучности гомеопатии». Гомеопатию критикуют, но у нее немало сторонников, среди них встречаются и представители медицинского сообщества. В чем обвиняют гомеопатов? Что вообще такое гомеопатия, насколько она прибыльна и какие риски несет?

Алексей Водовозов — врач-терапевт высшей квалификационной категории, токсиколог, один из самых известных в России популяризаторов медицины. Он и сам работал в гомеопатической клинике. Как он там оказался и почему ушел?

Алексей Водовозов: Я был военным врачом, окончил Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге. В армии в принципе сложно протолкнуть альтернативные и неработающие вещи: если у человека на поле боя ранение или кровотечение, мы не будем туда прикладывать никакие травки и разводить странные препаратики. Там работает только то, что реально может спасти человеку жизнь. С другой стороны, армия — достаточно закрытая система, куда все эти странные веяния долгое время не попадали. Еще в советское время, в 1970-е, 1980-е, я слышал, что некоторые знакомые обращались к гомеопатам. Для меня это тогда было достаточно пустым звуком. Зато после ухода из армии в 2001 году попытался поискать какую-то работу на гражданке, и самые интересные предложения в смысле зарплаты оказались в сфере псевдодиагностики и псевдолечения, только я о них тогда ничего толком не знал.

Первым делом вляпался в биорезонансную диагностику. Хватило пары месяцев, чтобы разобраться, что это такое. Второй попыткой был месяц работы в гомеопатической клинике менеджером по развитию. С одной стороны, это был необходимый опыт. С другой — у меня именно тогда зародилась идея, что нужно об этом рассказать. Далеко не все, даже далеко не все врачи ориентируются в том, что там происходит, а изнутри это все разбирать очень интересно.

На самом деле это достаточно стандартный путь. Эдзарт Эрнст, известный британский ученый-исследователь, начинал именно как гомеопат. В Университете Эксетера у него даже была своя кафедра. Он старался найти научные обоснования гомеопатии, и чем больше пытался, тем меньшим гомеопатом становился. Сегодня это один из самых последовательных критиков разномастных альтернативщиков. Мне действительно сейчас проще об этом говорить, потому что я видел все это изнутри, читал всю литературу, предназначенную для самих гомеопатов, был на обучающих семинарах. Когда общаешься с гомеопатами, выясняется, что далеко не все они читали тот же «Органон», книгу основателя всего этого течения.

Некую Библию гомеопата?
Алексей Водовозов: Да, некоторые ее так и называют, потому что в гомеопатии очень много схожего с религией: здесь также есть трактовки, причем в том числе от «верующих», от тех, кто занимается гомеопатией. Если вы неправильно трактуете, вам говорят, что для вас это учение не открылось, вы его не познали, не поняли, не снизошло на вас откровение. Значит, вы недостойны этим заниматься и уж тем более не можете это трактовать, потому что будете делать это неправильно: по-своему, вольно.
Давайте разберемся с понятиями: что такое гомеопатия? Кто ее придумал и в чем принцип ее работы?
Алексей Водовозов: У гомеопатии есть свой автор — Самуэль Ганеман, он был врачом по образованию. В 1796 году было опубликовано первое издание его труда «Органон», в котором был сформирован новый подход к лечению больных. Упор делался на витализм, то есть на жизненную силу. Это некая субстанция, не очень понятная, но которая, по словам сторонников учения, существует в нашем организме. Ее следует пробудить, и тогда она поможет организму самовосстановиться.

По мере развития науки стало понятно, что витализм ошибочен, не существует и жизненной силы. То есть гомеопатия — это нечто, опирающееся на изначально ошибочный постулат. Сегодня могут использовать другие термины — биоэнергетическая информация, память воды, — но принцип остается тот же: мы упираемся в некое непонятное, несуществующее, не определяемое наукой и не регистрируемое существующими приборами явление.

Еще одна важная вещь — принцип подобия. В медицине он широко используется, но его понимание в гомеопатии несколько иное: для лечения, точнее, для «пробуждения жизненной силы» необходимо взять ту субстанцию, которая в больших дозах вызывает симптомы, подобные симптомам заболевания, наблюдающимся в данный момент. Например, нитроглицерин (на «темной стороне» медицины его зовут Glonoinum). В больших дозах он вызывает головную боль из-за того, что расширяются вены мозга. По принципу подобия из нитроглицерина делается препарат против головной боли. То есть не против стенокардии, как было бы нормально по всем канонам физиологии. Еще один пример: если на приеме у врача ребенок постоянно скачет по кабинету, прыгает, не сидит на месте, ему назначается препарат из тарантула. Потому что этот паук ведет себя точно так же: он постоянно двигается, скачет. Подобное — подобным.

И третья важная вещь: «ступенчатая динамизация» — последовательное разведение препаратов до исчезающих концентраций. Согласно гомеопатическим канонам, чем сильнее разведен препарат, тем он более мощный. Это могут быть десятичные разведения (обозначаются буквой D и цифрой: D6, D20, обычно они указываются на упаковке). Например, когда мы берем 10 миллилитров раствора, в него вносим 1 миллилитр матричного раствора, перемешиваем, затем повторяем операцию необходимое количество раз — десятки или сотни, получая в итоге бесконечное разведение. Могут быть сотенные разведения (буква С и цифра: С30, С400), когда мы берем не 10 миллилитров, а 100.

Гомеопаты утверждают, что нужно особым образом постукивать пробиркой с раствором, чтобы жизненная сила (информация, квантово-частотные характеристики) передались молекулам воды, а те передали их дальше. В других школах уточняют, что постукивать нужно об определенные породы дерева или что подойдет и переплет из настоящей кожи достаточно толстой книги. Одна из российских школ начала ХХ века предлагала такой подход: мы наливаем в 1 миллилитр матричного раствора до 100 миллилитров растворителя, чаще всего это вода, и выливаем. Потом добавляем еще 100 миллилитров воды, опять выливаем и так далее. Считается, что после того как вылили в первый раз, в пробирке остается достаточное количество капелек того вещества, которое мы потом потенциируем. В итоге к двенадцатому сотенному разведению (С12) мы упираемся в порог Авогадро. Дальше не может существовать разведений, просто потому что там не будет молекул самого исходного вещества. Но гомеопатов это не останавливает, они начинают рассказывать о передаче неких квантов.

При этом гомеопатия — большой и разнообразный бизнес, достаточно доходный, измеряемый в мире миллиардами долларов. В России в 2009 году объем продаж гомеопатических препаратов достиг 8,46 млрд рублей, однако затем существенно просел. По данным фарманалитиков DSM Group, за январь-май 2019 года аптекам удалось реализовать «разведенных лекарств» всего на 3,35 млрд рублей. Мировой рынок гомеопатических препаратов в 2015 году составил 3,8 млрд долларов, и, согласно прогнозам Transparency Market Research, его рост в среднем составит 18,2% в 2016-2024 годах. К концу прогнозируемого периода выручка рынка составит 17,4 млрд долларов. Есть и более пессимистичные оценки от QY Research — рост лишь на 6,4% с достижением отметки в 5,1 млрд долларов к 2025 году.

И все равно до сих пор не удается доказать ни что гомеопатия не работает, ни что она работает. Как проводятся исследования?
Алексей Водовозов: Мы не можем доказать, что эта вещь не работает, — наука в принципе так не действует. Если мы проводим некоторые исследования, то формулируем определенную гипотезу и проверяем ее. Один из вариантов, почему мы не нашли эффект, — может быть, его просто не существует. Если такие вещи повторяются в различных клинических исследованиях от групп исследователей в разных странах, в разных условиях, но примерно с одним и тем же сходным результатом, мы можем говорить о том, что, скорее всего, эффекта нет. И так не только с гомеопатией, на нашем фармрынке обращается целый сонм лекарств с недоказанной эффективностью.

Мы можем составить дизайн клинического исследования так, что будем довольно точно измерять эффект: контрольная группа и экспериментальная, которой дают препарат. Все добровольцы, случайным образом распределенные по группам, будут получать таблетки, просто в одних будут действующие вещества, а в других — нет. Это нужно для того, чтобы мы нивелировали некоторые неизвестные для нас феномены, чтобы обе группы были в максимально равных условиях. Тогда мы можем наблюдать: да, есть такой эффект, причем его наличие реально подтвердить объективными показателями: анализами крови, снимками.

В подавляющем большинстве исследований, в которых показывался эффект гомеопатии, использовались субъективные оценки: некие опросники, оценка самочувствия. Зачастую не было плацебо-группы, а когда была, появлялись моменты «расслепления», а исследование должно быть ослепленное. Первое ослепление — это когда пациенты не знают, к какой конкретно группе они относятся, к экспериментальной или к плацебо. Двойное ослепление — если этого не знают еще и врачи, которые принимают участие в исследовании и наблюдают за пациентами. Зачем? Потому что у людей есть нехорошая подсознательная склонность выстраивать красивые графики, сводить круглые цифры: им хочется получить некий результат, эффект, даже если его вдруг нет, мы можем его себе представить, нарисовать, домыслить. Возможны и другие недостатки: например, не вводится поправка на множественное сравнение: когда одновременно изучается огромное количество факторов, их потом нужно обсчитывать определенным образом. Были и откровенные подтасовки. И если гомеопатия изучается в максимально корректных исследованиях, ее эффекты либо внезапно исчезают совсем, либо не отличаются от таковых в плацебо-группе. Иногда говорят: вот же, смотрите, гомеопатия работает как плацебо! Нет. «Работает как плацебо» = «не работает в качестве лекарства».

Когда меморандумом комиссии РАН в 2017 году гомеопатию объявили лженаукой, вы входили в рабочую группу, которая готовила этот документ. В чем состояла ваша работа и сразу ли вы нашли с коллегами общий язык? Сложно ли было договориться о формулировках, не было ли конфликтов?
Алексей Водовозов: Работа длилась примерно год. В целом всегда получалось около 50 разных специалистов. Привлекали разных: человек одной специальности не может сесть и подготовить всеобъемлющий документ, затрагивающий все врачебные специальности. Были и бывшие гомеопаты, которые оценивали правильность использования терминологии, подсказывали важные «внутренние» вещи. Мы опирались и на международный опыт: брали работы, анализы, которые уже были проведены в европейских странах, в США. Это была не какая-то внезапная инициатива, а часть международного тренда, потому что после появления российского меморандума появилось и заявление Консультативного совета европейских академий наук. В нем российский меморандум упоминается как один из источников и как один из примеров работы по этому вопросу. Это не какая-то разовая акция, призванная навредить отечественным гомеопатам.

Важно отметить, что гомеопатия в меморандуме не объявлялась лженаукой. Там указано, что у нее лженаучные основы, потому что гомеопатия не наука сама по себе. И по большому счету да, вы правы, общий язык с коллегами первое время было найти достаточно тяжело. Приходилось договариваться о терминах, потому что еще не все понимали, что такое гомеопатия. Да и сейчас, когда встречаешься с врачами и уж тем более с пациентами, далеко не все понимают, что это такое. «Травки какие-то» — люди думают, что это натуральные препараты. А то, что в основе там лежат «витализм», «передача некой жизненной силы» или «энергоинформационное взаимодействие», как сегодня нам пытаются рассказывать, что там используется странный принцип подобия, высокие разведения, причем находящиеся далеко за порогом Авогадро, этого не знают не только пациенты, но и очень многие врачи.

К чему пришла рабочая группа?
Алексей Водовозов: Мы проанализировали исследования, в которых демонстрировалась эффективность гомеопатии. Была показана их несостоятельность, указано достаточно большое количество ошибок. Был составлен перечень наиболее часто встречающихся заблуждений, причем начали мы именно с заблуждений внутри самой рабочей группы, и потом еще в разных фокус-группах собирали вопросы, анализировали источники в социальных сетях, набрали перечень заблуждений и по ним тоже дали расшифровку. Получился максимально полный анализ ситуации по гомеопатии в России и в мире на момент, когда выходил меморандум.

Но гомеопатия — это бизнес, и когда начинаешь его критиковать, с их стороны раздаются контраргументы: мы создаем в России рабочие места; противостоим интервенции зарубежного бизнеса; в условиях санкций и прочего даем некие лекарства, которые могут спасать людей, вплоть до клещевого энцефалита; платим налоги и так далее, а вы организовываете кампанию против нас, еще и на зарубежные деньги! Когда комиссия по борьбе со лженаукой выпустила меморандум, про нас много чего «интересного» рассказывали, в том числе требовали от ФСБ проверить членов рабочей группы на аффилированность с Госдепом, говорили, что мы таким образом апробируем «оранжевые» технологии: сначала по одним каналам распространяем этот меморандум, а потом по тем же каналам пойдет призыв к восстанию или что-то в этом роде.

Такое ощущение, будто большая часть гомеопатических препаратов белого цвета.
Алексей Водовозов: Да, это так. Те самые разведенные до бесконечности растворы наносятся на белые лактозные или сахарозные шарики. В ходе ступенчатой динамизации готовится определенное гомеопатическое средство, потом его разбрызгивают на шарики, они подсыхают, их рассыпают по пузырькам — и вперед, на продажу.
На дворе XXI век, обо всем можно узнать в интернете, посмотреть, почитать, послушать об исследованиях. Почему люди до сих пор, а порой еще и с большей интенсивностью продолжают лечиться этими лактозными шариками и ходят к людям, которые их назначают?
Алексей Водовозов: Адепты альтернативного учения задействуют очень древние механизмы мышления. Научное, скептическое мышление — это скорее отклонение от «нормы». Магическое мышление гораздо проще, гораздо легче, с ним жить намного лучше, оно людям не только не мешает, но и дает достаточно простые ответы на все существующие вопросы. Вот как «действует» гомеопатический препарат? Он пробуждает жизненную энергию клеток, и организм сам восстанавливается. Прекрасно же? И главное, все понятно, просто и доступно. Никаких длинных названий ферментов, химических реакций. Это первая из причин, почему люди этим пользовались, пользуются и будут пользоваться. Вторая — это так называемая натуралистическая ошибка: якобы гомеопатия натуральна, поэтому безвредна и полезна. То же самое в рамках достаточно мощной хемофобии, которая всячески поддерживается в интернете. Ну и третье, немаловажное: я уже говорил, что гомеопатия похожа на религию, она прекрасно укладывается в мироощущение людей, склонных к религиозным суждениям. Она ничему не противоречит, поэтому и будет жить гораздо дольше, чем этого хотелось бы.
Допустим, чтобы предупредить простуду, мы принимаем гомеопатические препараты, которые нужно рассасывать, или, например, при пропаже голоса. По факту это просто конфеты? Голос возвращается сам по себе?
Алексей Водовозов: Не совсем так, иногда может и сработать, только сработает здесь процесс рассасывания. За счет него увеличивается количество слюны, в которой содержится лизоцим и другие вещества. Происходит естественное затухание болезненного процесса, так что рассасывать можно что угодно, хоть пуговицу.
То есть единственный аргумент, который работает в пользу гомеопатии: если даже и не помогло, может, и ладно, что не пришлось лечиться химией? Лучше, чем принимать антибиотики без назначения врача?
Алексей Водовозов: Да, это достаточно распространенный аргумент, причем, что интересно, его приходится часто слышать даже от врачей. Мол, пусть лучше гомеопатию едят, чем сами покупают антибиотики в аптеке. Но здесь мы сразу сталкиваемся с несколькими вещами. Такой подход легитимизирует гомеопатию в целом. Теоретически я бы не был против, если бы она использовалась только врачом и только в строго определенных ситуациях. Пациенты тоже бывают разные: есть профессиональные больные, есть ипохондрики, сейчас особенно много стало киберхондриков, начитавшихся интернета и нашедших у себя кучу заболеваний; есть люди с хроническими болевыми синдромами, у которых выраженная психическая составляющая. Всем им нужны не столько обследования-лекарства-операции, сколько психотерапевтическая помощь. Такая служба в нашей стране пока что в зачаточном состоянии, и в теории эту роль могли бы исполнять гомеопаты. Многие из них так и говорят: «Мы берем на себя функции психотерапевтов, мы забираем проблемных пациентов у аллопатов (так гомеопаты называют всех остальных врачей)».

Но здесь сразу начинаются оговорки. Во-первых, у нас в районных поликлиниках нет участковых гомеопатов. Если мы делим пациентов, то давайте делить их по-честному. Мы берем профессиональных больных, людей с хроническими болевыми синдромами и прочих, кто нуждается в психотерапевтическом пособии, и ими занимается гомеопат в той же поликлинике, в которой работают обычные врачи. Но гомеопатия сейчас — это только частный прием и, кроме того, достаточно дорогой. В Москве это может стоить 20-25 тысяч рублей. Можно найти и дешевле, конечно. И в ХIX веке, и в Советском Союзе это была частная практика. Гомеопаты объясняют: к ним должен приходить мотивированный пациент. Ну, извините, так и я умею работать. Любой врач с удовольствием будет работать, если к нему будут приходить высокомотивированные пациенты. Гомеопаты могут выбирать: мы берем этого пациента, а этого не берем. В нормальной медицине такого нет. Мы должны оказывать медицинскую помощь всем обратившимся за ней. Получается, что научная медицина и гомеопатия работают в изначально неравных условиях.

Во-вторых, мы сегодня работаем в рамках концепции информированного согласия — мы не имеем права обманывать пациента, мы обязаны ему рассказывать все как есть. Сообщаем, что операция может закончиться неудачно, что могут быть осложнения. Сегодня мы обязаны это рассказывать. Или раньше наркологи активно пользовались таким приемом, как кодирование, имитацией введения неких препаратов, произнесением каких-то формул, похожих на заклинания. Потом вам говорили: «С этого момента вы пить не будете, потому что мы вас закодировали». Это по большому счету обман, даже не психотерапия. Такой подход — кодирование в наркологии — официально запрещен.

Но ведь по Москве и не только на каждом столбе висит по два-три объявления: «Алгоколик, наркоман? Если нужна помощь, звони!»
Алексей Водовозов: Это «похметологи», врачи, которые приезжают и снимают острые проявления: ставят пару капельниц, прописывают седативные препараты. Но в Москве самое известное кодирование по Довженко запрещено. Думаю, скоро этот запрет распространят и на всю страну. Мы не имеем права обманывать пациента даже для его блага. А рамках гомеопатии имеют, так получается. Если мы будем говорить пациенту, что это психотерапия, мы должны будем называть это именно психотерапией, а не гомеопатией. Вот такая грань. Человек так устроен: да, первый раз он обратится к врачу, а потом будет пользоваться теми назначениями, которые ему делали. Ну вот он скажет: «Ведь у меня все то же самое, те же самые симптомы и проявления. Зачем я пойду к врачу, буду платить ему гигантские деньги, когда я могу просто купить средства по старому рецепту?» И если в первом случае это было связано с какими-то психическими проблемами, которые решались психотерапевтическим пособием, то в следующий раз это может быть инфекция либо какая-то органическая патология, которая потребует вмешательства настоящего специалиста и настоящих лекарственных средств.
Люди покупают гомеопатию, считая, что это «не химия какая», а натуральное средство. Именно поэтому в сети довольно активно продвигаются списки домашней гомеопатической аптечки. Там есть средства против аллергии, против ожогов, против пневмонии, против коклюша — целые наборы (в сети такой набор можно найти за 7990 рублей. — BFM.ru). Получается, что эти препараты тоже легитимизируются и становятся в один ряд со всеми остальными лекарственными средствами. И когда реально нужны спасающие лекарства, вместо них человек принимает пустышки. Естественно, вылечить психотерапией ту же пневмонию невозможно, как и дыхательную недостаточность, стенокардию, инсульт. В тяжелых ситуациях нужны помощь специалиста и профильные препараты. И последний момент. Если бы гомеопатия не мешала и аккуратно «сидела где-нибудь в углу», брала некую прослойку пациентов и с ними работала — ладно, вопросов бы не было. Но она активно продвигается, внедряется в систему здравоохранения, причем еще на уровне учебы.
Каким образом? Эти программы существуют в рамках непродолжительного курса или есть целые кафедры?
Алексей Водовозов: В Первом меде есть курс повышения квалификации для врачей «Электропунктурная диагностика, терапия и медикаментозное тестирование по методу Фолля», где под словом «терапия» скрываются гомеопатия и гомотоксикология (одна из ее разновидностей). Гомеопатия всегда тащит за собой лженауку. Она не может без этого обходиться, надо же как-то объяснять якобы существующие эффекты, а за более чем 200 лет существования ничего научного найти не удалось. Вот и проникают в учебники и учебные программы вместе с гомеопатией абсолютно шарлатанские «диагностика по Фоллю», «лазерные поля биоплазмы», «голографические свойства крови» и прочая чушь, которая к науке отношения не имеет. В Институте восточной медицины РУДН есть целая полноценная кафедра гомеопатии.

Но ладно, когда такому учат врачей за их же (хотя и немаленькие) деньги. Самое противное, что гомеопатия уже проникает в процесс обучения студентов. Студент — это создание, которое вынуждено в основном верить своим преподавателям, ну а как иначе? Если с них на экзамене спрашивают эти квантово-частотные характеристики, они их воспроизведут, чтобы получить правильную оценку, а потом будут примерно так же объяснять это своим пациентам, потому что для них это становится нормой. Это не просто продажа сахара за гигантские деньги. Это система, которая пытается встроиться в государственное здравоохранение и государственное образование.

Насколько я понимаю, гомеопаты не занимаются физикальным исследованием. В чем принцип работы такого специалиста? Как он определяет, что с его пациентом не так?
Алексей Водовозов: В гомеопатии существуют разные течения, и они все друг от друга отличаются. Некоторые считают, что можно готовить препарат только ex temporo, то есть непосредственно перед употреблением для конкретного пациента. Все особенности подбираются по огромным книгам — реперториумам (клинический гомеопатический справочник патологических симптомов и синдромов. — BFM.ru). Там собраны все симптомы, которые только могут быть у человека. Например, головная боль после пробуждения на солнечной стороне дома. Или анархизм — да, у гомеопатов есть средство от анархизма, они давно уже могли устроить мир во всем мире, капнув этого средства в Мировой океан, но, к сожалению, этого не происходит, потому что это исключительно наблюдательная система. Я понимаю, когда зачастую медиков обвиняют в том, что они лечат болезнь, а не больного. Но на самом деле этим занимаются гомеопаты. Если вы посмотрите любой реперториум, там идет набор только симптомов, причем это было оговорено и самим основателем Ганеманом. Он говорил, что нет никакой необходимости и возможности постичь природу болезни, которая задумана Богом. Естественно, в Божий промысел мы лезть не можем ни в коем разе. Врач может пользоваться только тем, что дано ему Богом: руками, глазами, ушами. То есть в лучшем случае дозволяется выслушать пациента. Классические гомеопаты ориентируются только на внешние проявления болезни, и ушла она или не ушла, судят только по изменению симптомов.
Соответственно, им достаточно элементарного осмотра и продолжительной беседы? Что это за беседа? Там какой-то специфический опросник?
Алексей Водовозов: Да, это называется клиническое интервью. Оно может длиться около двух часов. С одной стороны, у такого разговора есть психотерапевтическая составляющая. Если врач любой специальности будет два часа общаться с пациентом, ему полегчает, гарантирую. Пациент выговорится, получит свою дозу внимания. Это не те восемь с половиной минут, которые на нас выделяют в обычном поликлиническом режиме, а два полноценных часа. Гомеопата интересует все: особенности сна, что конкретно снилось, что видел при засыпании, пробуждении, какими были ощущения при приеме разной пищи и так далее. Почему? Потому что в реперториуме все формулируются очень конкретно: такие-то ощущения при таком-то состоянии в таких-то условиях. Чтобы все это выяснить, пациенту задают подробнейшие вопросы. А заглядывать при помощи отоскопа в уши, проводить аускультацию, то есть выслушивать звуки, образующиеся в процессе функционирования внутренних органов, они, конечно, могут, но не обязаны.
Большинство людей идут туда все-таки за деньгами, потому что это очень денежная, хоть и темная сторона медицины. Поэтому они подстраховываются и зачастую проводят нормальное медицинское обследование просто для того, чтобы убедиться, что не имеют дело с какой-то тяжелой патологией. Если пациент умрет, будут очень большие проблемы. У меня есть знакомые и, к сожалению, некоторые однокурсники, кто ударился в гомеопатию исключительно с целью заработка. Они говорят, что действительно работают с пациентами как психотерапевты, и если видят какую-то не свою патологию, направляют его к нормальному доктору, чтобы человека либо прооперировали, либо пролечили антибиотиками, либо сделали еще что-нибудь. К сожалению, таких честных и совестливых очень мало. Полагаться на то, что вы встретите именно такого гомеопата, я бы не стал.
Вы говорите, что гомеопаты могут выбирать себе пациента. Вот с кем гомеопат никогда не станет работать? С какими заболеваниями ни в коем случае нельзя идти к гомеопату или обращаться в гомеопатическую клинику?

Алексей Водовозов: Опять же, это очень сильно зависит от того, к какому гомеопату вы попадете: идейному или тому, кто пришел за деньгами. Идейный, естественно, будет брать практически любую патологию.

Сложно сказать, с какими состояниями можно обращаться и нельзя. Это очень большой перечень. Например, онкологическая патология. К сожалению, похожие на рекламные статьи, где в том числе упоминалось, что при помощи гомеопатии можно лечить онкопатологию, печатались, например, в «Российской газете». Сообщество медицинских журналистов, мягко говоря, возмутилось, когда была опубликована заметка. Мы написали открытое письмо главреду РГ с несколькими десятками подписей, но, к сожалению, никакой реакции не последовало, статья осталась на прежнем месте.

Что касается онкобольных, к сожалению, таких пациентов далеко не все гомеопаты от себя отгоняют. Хотя, по идее, онкологией должны заниматься онкологи. То же самое мы говорим о различной хирургической патологии, о тяжелой неврологической органической патологии, о сахарном диабете, о кардиологической патологии (ишемическая болезнь сердца, артериальная гипертензия) — это те заболевания, которые могут приводить к летальным исходам, если мы оставим человека без специализированной и научно обоснованной медицинской помощи. Поэтому только в том случае, скажем так, когда реально нет никаких тяжелых патологий со стороны органов, если у пациента просто что-то не очень понятное, но не тяжелое, тогда ради бога. За успокоением можно сходить к гомеопату, хотя я бы в такой ситуации сходил бы к профессиональному психотерапевту. Сейчас их становится все больше, и среди них есть даже те, кто придерживается принципов научно обоснованной медицины, пользуется нормальными методиками и действительно реально помогает человеку.

А известны ли случаи, когда из-за врачебной ошибки гомеопата могли привлечь к ответственности? Или это вообще нонсенс?
Алексей Водовозов: Почему? Есть. За рубежом достаточно много таких примеров, о них рассказывали известные СМИ, когда дело доходило до суда, потому что дети погибали, был резонансный случай и в России. Очень часто бывает так, что люди, которые сходили к гомеопатам, не считают себя пострадавшими. Зачастую к ним обращаются люди с особенностями восприятия, которые продолжают верить врачу до последнего, даже в случае неблагоприятного исхода.
Если говорить про международный опыт, где гомеопатию любят больше всего? И есть ли страны, где она запрещена?
Алексей Водовозов: Как ее могут запретить? Сделать это достаточно тяжело, тем более что это бизнес. А бизнес у нас не запрещают. Это не наркотики, не нелегальная продажа оружия. Есть некоторые ограничения и регуляции. Может требоваться некая специальная лицензия, в некоторых странах она необязательна. Скажем, если мы смотрим традиционное распространение [гомеопатии], то это Австрия, Германия, Швейцария. Кроме того, отдельная история в Великобритании — там королевская семья достаточно активно поддерживает гомеопатию, у них даже есть свой королевский гомеопат — там это довольно известная история (например, в июне этого года принц Чарльз стал покровителем факультета гомеопатии в честь его 175-летия. — BFM.ru). В той же Австрии гомеопатия очень популярна, и там никаких, насколько мне известно, особенных лицензий на нее не требуется, но, чтобы это покрывалось государственным страхованием, должно быть научное доказательство для возмещения расходов на лечение. Хотя в Австрии в целом гомеопатии даются ощутимые поблажки.

В Швейцарии местные власти пытались вывести это из покрытия именно государственной страховкой, в 2009 году там провели общенациональный референдум, и люди потребовали вернуть гомеопатию обратно, чтобы государство им оплачивало лечение с очень простой формулировкой: «Мы к этому привыкли, это нам помогает». Этого оказалось достаточно. С 2012 года там был своеобразный испытательный период. Посмотрим, может быть, в этом году они примут окончательное решение.

Во Франции гомеопатия тоже достаточно популярна. Там находится одна из крупнейших компаний, производящих гомеопатические средства. Правда, несмотря на все это, французское правительство с 2021 года больше не будет возмещать пациентам расходы на гомеопатическое лечение, так как оно «не обеспечивают достаточных преимуществ для общественного здравоохранения». В Нидерландах по итогам опроса, который проводился в 1990-х, примерно 40% врачей так или иначе пользовались гомеопатией. В Великобритании сейчас достаточно активно пытаются избавиться от гомеопатии именно в Национальной системе здравоохранения (NHS), по-моему, осталась всего одна клиника на всю страну, где можно получить в рамках NHS, то есть госмедицины, бесплатные гомеопатические препараты. Все. Больше из бюджета она не финансируется. В целом развитые страны постепенно проводят размежевание, гомеопатия уходит туда, где она и должна быть, в сторону альтернативных медицинских практик. В уже упоминавшемся заявлении Консультативного совета европейских академий наук подчеркивается, что ее активная реклама может наносить вред пациентам.

Вы считаете, что гомеопатия в целом — это бесполезно?
Алексей Водовозов: Если все же подводить общую черту, я бы сказал, что гомеопатия — это не только бесполезно, но и вредно. Да, есть некоторые ситуации, когда теоретически мы можем ее принять. Но плохо то, что она создает иллюзию защищенности и люди начинают самостоятельно принимать гомеопатические препараты в тех ситуациях, когда нужна реальная медицинская помощь. Плохо, что гомеопатия не сидит тихо в частном секторе, а пытается внедриться во все государственные структуры. Она постоянно расширяет свой рынок, как и те «научные основы», которые под ней якобы есть, вовлекая в это дело всевозможные псевдодиагностические методики. И всю эту чушь она приносит в медицинское образование, в котором и так проблем предостаточно. Кроме того, существует косвенный вред — от всех альтернативных методик, когда человек обращается к гомеопатии вместо того, чтобы обратиться к специалисту. Теряется время, заболевание прогрессирует, и у человека складывается такое впечатление, что пока он принимал гомеопатию, ему было хорошо, как только он пошел к врачам, стало плохо. На самом деле тут другая связь: он принимал гомеопатию, пока ему позволяло его состояние, пока была стадия компенсации. А когда уже началась декомпенсация, когда уже ничего не помогает, когда нужно серьезное медицинское пособие, он идет к врачам и делает обратные выводы. Хотя тут все достаточно очевидно.

Некоторые гомеопаты занимают откровенно антипрививочную позицию и не только рассказывают небылицы про вакцины, не имеющие ничего общего с реальностью, но и очень успешно продают гомеопатические препараты, которые призваны «нейтрализовать токсины», которые были введены в детский организм зловредными вакцинаторами.

Еще мы не можем сказать, что гомеопатические средства абсолютно безвредны. Например, если шарики делают не из сахарозы, а из лактозы, то у людей с ее непереносимостью при регулярном приеме могут возникнуть проблемы с пищеварением. В «Британском медицинском журнале», одном из старейших и авторитетнейших научных изданий, описан случай смерти 38-летнего жителя Индии, которому при хроническом заболевании печени было назначено гомеопатическое средство, содержащее 18 объемных процентов алкоголя. Да, этиловый спирт — действительно еще один традиционный растворитель в гомеопатии, и это необходимо учитывать.

Другая большая проблема — подделки. Я неоднократно задавал вопросы гомеопатам, у меня есть небольшой перечень неудобных вопросов для этих специалистов: как мы определяем качественный препарат и как — подделку. Никто из гомеопатов ничего внятного ответить не смог. И мой любимый вопрос: если вы говорите, что при ступенчатой динамизации растворитель, в частности вода, запоминает некоторую информацию, как потом эту информацию стереть? Когда растворитель сливают, он попадает в водопровод, канализацию, он идет все с той же памятью? А что если вода помнит какие-нибудь совершенно ненужные мне препараты? Я их буду получать с той водой, которую я пью из-под крана, или разлитой покупной бутилированной водой?

Или пример из США. История очень неприятная, пострадали несколько сотен детей. Гомеопатический прорезыватель для зубов — у детей режутся зубы, больно, и им либо раствором протирают десны, либо дают сосать специальную лекарственную форму. Гомеопатический препарат, как вы понимаете, «натуральный и безвредный», но почему-то дети стали поступать в токсикологические стационары с симптомами отравления белладонной, то есть с передозировкой атропином. Когда на этот завод в срочном порядке приехали с проверкой и начали выяснять, что произошло, то выяснилось, что там использовали настоящую белладонну совсем не в гомеопатической концентрации. На этой производственной линии в препарат попадала самая настоящая токсическая доза действующего вещества, из-за чего и произошло отравление. Это почти такой же фармбизнес, с теми же рисками, только никак не оправданными. Настоящий атропин хотя бы жизни спасает.

В 2014 году достоянием общественности стал случай, когда сахарные шарики хранились в условиях повышенной влажности и заплесневели. Откровенно испорченные выкинули, а те, что визуально были чистыми, оставили. Но на них отреагировали люди, у которых была аллергия на пенициллиновую группу антибиотиков. Возникли тяжелейшие аллергические реакции вплоть до анафилактического шока. То есть сказать, что это вещь безвредная, мы не можем. У нас есть довольно мощное гомеопатическое лобби, прецеденты, когда подавались иски и против средств массовой информации, и против отдельных людей, и даже против комиссии по лженауке. В общем и целом, если брать гомеопатию не как бизнес, а как социальное явление, это вещь очень неприятная, с массой негативных последствий. Бизнес это прекрасный, по большому счету не особо затратный и не особо рисковый, если, конечно, не повторять ошибок с белладонной.

После того как вы поработали с гомеопатией, нет ли у вас ощущения, что вы перешли с темной стороны медицины на светлую?
Алексей Водовозов: В общем, да. Я побывал на темной стороне медицины, посмотрел, что там действительно сухо и комфортно, там очень хорошо платят. Но есть один минус. На входе отбирают совесть, а у меня она намертво приросла к телу.