Следственный комитет практически еженедельно получает решения судов об аресте имущества бывшего министра по делам Открытого правительства Михаила Абызова, обвиняемого в хищении 4 млрд рублей. По сведениям его адвокатов, на сегодняшний день арестована собственность фигуранта на сумму 14 млрд рублей. Это более чем в три раза больше, чем инкриминируемый ему ущерб. Один из защитников обвиняемого Алексей Кирсанов рассказал Business FM, что это за имущество.

Сегодня стало известно, что 4 июля Басманный суд арестовал 121,7 млн евро (8,7 млрд в рублевом эквиваленте), находящиеся на банковских счетах Абызова.
Алексей Кирсанов: Аресты идут уже достаточно длительное время. Практически каждую неделю следствие выходит в суд с ходатайством об аресте тех или иных активов, того ли иного имущества — движимого, недвижимого, денежных средств, акций, долей и так далее. Если говорить об аресте денежных средств, это не личные счета Михаила Анатольевича Абызова, а предприятий и действующих организаций, где он имеет какую-либо долю. Арестовывая их счета, следствие фактически парализует их деятельность. Люди не могут получать зарплату, предприятия не могут нормально функционировать, не платятся налоги. В основном это предприятия в сфере топливно-энергетического комплекса. Как они будут осуществлять деятельность, абсолютно непонятно. Нужно понимать: есть огромная разница между личными счетами Абызова и счетами предприятий, в которых он владеет какими-то долями. Поэтому подобные действия следствия со всей очевидностью могут нанести куда больший ущерб, чем тот, который следствие пытается на сегодняшний день вменить.
Один из ваших коллег, адвокат Абызова Александр Вершинин, сообщил Business FM, что на сегодняшний момент арестовано имущество Абызова стоимостью 14 млрд рублей.
Алексей Кирсанов: Я не могу комментировать заявление своего коллеги, но со всей очевидностью речь идет о совокупном объеме арестованных активов.
То есть это не квартиры, не катера, не самолеты Абызова, как можно было подумать?
Алексей Кирсанов: В том числе квартиры, в том числе недвижимость. Все совокупно, как я понимаю, на 14 млрд, вместе со счетами предприятий и другими активами.
А сколько решений об аресте было вынесено, счета какого количества предприятий арестованы?
Алексей Кирсанов: Не могу сказать.
У всех вызвало удивление, что имущество арестовано на гораздо большую сумму, чем вменяют Абызову в рамках уголовного дела. Законно ли арестовывать то, что превышает сумму инкриминируемого ущерба?
Алексей Кирсанов: Вне всякого сомнения, незаконно, потому что арест имущества осуществляется в обеспечение гражданского иска потерпевшего.
А он заявлен по делу?
Алексей Кирсанов: На сегодняшний день нет. То есть речь идет о гипотетическом гражданском иске. И на сегодняшний день ущерб по делу не установлен, потому что не проведено ни одной экспертизы, которая бы говорила о точном размере ущерба. Следствие арестовывает имущество с кратным запасом, и, на мой взгляд, это абсолютно неправильно.
Кто признан по делу потерпевшим?
Алексей Кирсанов: Мы видели постановление о признании потерпевшим только одного лица — ФГУП «Алмазювелирэкспорт». В отношении двух физических лиц, которые упоминались при возбуждении уголовного дела, у нас нет данных, что они были признаны потерпевшими или заявляли об ущербе.
Арестовали все, что возможно. Каковы дальнейшие действия защиты?
Алексей Кирсанов: Будем все это обжаловать. Еще один интересный, пикантный момент. Ровно сегодня в отношении очередного объекта недвижимости, который был арестован по решению Басманного суда, следователь составлял протокол о наложении ареста, где четко указал, что это имущество передается на ответственное хранение Абызову. На мой взгляд, это верх процессуального издевательства. Как можно передать на ответственное хранение что-то человеку, который содержится в СИЗО? Простите, как он будет заботиться о его сохранности? Мы об этом заявили, и это действие будет также обжаловано.
Реально ли добиться отмены решения об аресте имущества?
Алексей Кирсанов: В общем, да, потому что закон, и это особенно касается счетов предприятий, вне всякого сомнения, находится на стороне данных предприятий.
Следственные действия проходят активно или ни шатко ни валко?
Алексей Кирсанов: Единственное, что проходит по делу, это назначаются малозначительные, непринципиальные экспертизы, а также арестовывается имущество.
Защитники 10 июля навестили Абызова в «Лефортово», какие у него условия содержания?
Алексей Кирсанов: Ровно такие же, как у всех, они там одинаковые.
А говорят, там теперь есть камеры с ремонтом, с горячей водой...
Алексей Кирсанов: Есть, правда, разные камеры — с ремонтом и без ремонта. Он сидит в старой камере без ремонта. У него один сокамерник. Настроение у него рабочее. На протяжении четырех месяцев у него просьба только одна — чтобы разъяснили, в чем он обвиняется.
В последний раз Абызов в Мосгорсуде в ходе рассмотрения жалобы защиты на продление ареста жаловался на то, что следователь отказывает ему в свидании с родными и не разрешил даже позвонить в день рождения 86-летней матери. Что-то изменилось в этом смысле с тех пор?
Алексей Кирсанов: Ничего. Следствие не считает нужным это делать.
Мы знаем, что у вашего клиента есть гражданская супруга Валентина Григорьева и маленький ребенок. Мы знаем примеры, когда, попав под стражу, люди в СИЗО сочетаются узами брака. Нет ли этого в планах у вашего подзащитного?
Алексей Кирсанов: К сожалению, у нас столько вопросов, которые нужно обсудить по делу, что на такие вопросы не остается времени. Спрашивать его об этом некорректно, а с адвокатами он такими мыслями не делится. Нам правда есть о чем поговорить, помимо этого.