В Пресненском суде столицы прошли прения сторон по резонансному делу о драках в центре столицы с участием футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева. Гособвинитель Светлана Тарасова потребовала приговорить четырех подсудимых к реальному заключению. Для Александра Кокорина и его младшего брата Кирилла прокурор запросила по полтора года заключения в колонии общего режима, а для Павла Мамаева и его приятеля, детского футбольного тренера Александра Протасовицкого — на один месяц меньше. Защита в свою очередь заявила о неправильной квалификации действий подсудимых и просила назначить им условные сроки.

Финальное слушание по делу собрало десятки СМИ. Однако зал вместил лишь около 40 человек. Причем больше половины присутствующих составляли родственники и друзья подсудимых, которых приставы пускали без всяких проверок. В итоге небольшое помещение оказалось забито не только близкими родственниками подсудимых, но также «племянниками жен» и другими такими родными. В зале же стало настолько душно, что пришлось открыть не только окна, но и дверь.

Сами подсудимые пребывали в приподнятом настроении. Надевший желтую футболку форвард «Зенита» перед началом заседания проверял, сможет ли достать до решетчатого потолка бронированной клетки, и радовался победе своей команды в чемпионате России. Кстати, если в начале разбирательства в зале была установлена обычная клетка с металлическими прутьями, то позже ее сменила современная «клетка-аквариум». Подсудимые переговаривались друг с другом и улыбались.

Диссонанс им являла прокурор Светлана Тарасова. Брюнетка в форменном мундире на высоченных туфлях-платформе со стразами, она держалась демонстративно отстраненно. Пока на протяжении двух часов защитники озвучивали письменные доказательства, Тарасова перебирала у себя на столе документы в окружении двух бойцов ОМОН. Последние осуществляют ее защиту в связи с угрозами по другому громкому делу (о драке на Хованском кладбище в Москве. — Business FM).

«Добрый и любвеобильный» человек

Прежде чем Тарасова выступила с речью, суд заслушал двух свидетелей: молодую женщину-дознавателя из ОВД Пресненского района Юлию Новикову и отца подсудимого Александра Протасовицкого — Сергея Протасовицкого. Первая рассказала, как изымала стул из кафе «Кофемания». Новикова отрицала, что давила на работников кафе. «Вы говорили, что если не отыщут тот стул, то все стулья изымут, а кафе закроется?» — спросила ее прокурор. Но Новикова заверила: для подобных заявлений у нее «не было полномочий».

Сменивший ее за трибуной Сергей Протасовицкий вступился за сына, назвав его «добрым и любвеобильным» человеком, который в детстве играл в одной команде с Павлом Мамаевым, но после травмы колена и неудачной операции ушел из большого спорта. По словам свидетеля, сын в конфликтах никогда не участвовал и даже получил прозвище «миротворца». «Соловчук оскорбил его. Я сыну верю. Получил он по заслугам, я считаю», — высказал свое мнение свидетель.

Когда же наконец настала очередь гособвинителя, прокурор говорила больше часа. Она вещала с выражением, иронизируя над версией подсудимых и не стесняясь подтрунивать над адвокатами. Тарасова заявила, что считает доказанной вину подсудимых в инкриминируемых им преступлениях: хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 213 УК РФ), в умышленном причинении легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений с применением предметов, используемых в качестве оружия (ч. 2 ст. 35 УК, п. «а» и «в» ч. 2 ст. 115 УК РФ), а также в побоях (ч. 2 ст. 35 УК РФ, ст. 116 УК РФ). Последний пункт обвинения вменили всем, за исключением Александра Кокорина.

Драка на парковке

В СИЗО четверка попала после того, как 8 октября 2018 года нападающий петербургского «Зенита» Александр Кокорин и полузащитник футбольного клуба «Краснодар» Павел Мамаев бурно отметили десятилетие дружбы. Первая драка произошла в семь часов утра на 2-й Брестской улице возле стриптиз-клуба «Эгоист», где они в большой компании проводили время. Конфликт с водителем ведущей Первого канала Ольги Ушаковой Виталием Соловчуком разгорелся после того, как одна из сопровождавших спортсменов девушек — Александра Поздняковиене — по ошибке перепутала его белый Mercedes с такси и уселась во внедорожник. По версии подсудимых, на вопрос о том, не водитель ли он Кокорина, Соловчук заявил: «Я таких петухов не вожу». Девушка передала слова водителя друзьям, после чего Павел Мамаев отправился выяснять отношения, к нему присоединились Александр Кокорин, его младший брат, 19-летний Кирилл, и Александр Протасовицкий. Шофер получил сотрясение головного мозга и перелом носа.

В суде подсудимые уверяли, что не планировали избивать Соловчука, просто так вышло. «Так ситуация сложилась. Спичка зажглась», — объяснял Павел Мамаев. Он настаивал, что водитель ударил его первым после того, как он схватил его за подбородок, пытаясь успокоить. Спортсмен признал, что в данной ситуации «повел себя неправильно», и выразил готовность возместить потерпевшему ущерб. «Я со своей стороны сделаю так, чтобы человек забыл эту ситуацию», — добавил он. Впрочем, Виталий Соловчук с вышесказанным был не согласен. Он утверждал, что претензии со стороны пьяной компании возникли к нему «ни с того ни с сего». Гособвинитель была склонна верить потерпевшему, который утверждал, что слово «петух» в разговоре он не использовал. «Он лишь культурно попросил девушку покинуть его машину, сказав, что «это не такси», — вспоминала показания потерпевшего прокурор.

Тарасова красочно описывала, как потерпевшего избивали ногами, когда тот упал. «Соловчук почувствовал хруст костей, у него потемнело в голове — безусловно, от такого-то удара! Его продолжили беспричинно избивать, он умолял прекратить избиение», — сказала прокурор, добавив, что Соловчук извинился перед подсудимыми лишь потому, что те «находились в неадекватном состоянии». Также она напомнила, что, удаляясь, Кокорин-старший крикнул потерпевшему: «Не вздумай писать заявление в полицию! Я сфотографировал твои номера, я тебя найду».

«Секундный момент»

Не соответствующими действительности она назвала и показания подсудимых по второму эпизоду дела — в кафе «Кофемания» на Большой Никитской улице. Там от их действий пострадали директор департамента автомобильной промышленности и железнодорожного машиностроения Минпромторга Денис Пак и вступившийся за него генеральный директор ГНЦ РФ ФГУП «НАМИ» Сергей Гайсин. Как рассказали подсудимые, первый напомнил им корейского певца PSY, исполнителя комической песни Gangnam Style. Компания принялась шутить, изображая танец артиста. В ответ Пак демонстративно захлопнул свой лэптоп и назвал друзей нецензурным словом, за что получил удар по голове от Александра Кокорина и несколько ударов по щеке от его младшего брата.

К разборкам подключились Мамаев и Протасовицкий. Им вменили нанесение ударов Гайсину, отделавшемуся ссадиной на внутренней поверхности губы. В суде Кокорин-старший утверждал, что не собирался бить Пака, а прихватил стул, чтобы «присесть и поговорить». Также он опроверг слова потерпевшего, который заявил, что он целился ему в голову, стремясь «нанести максимальный вред его жизни и здоровью». Спортсмен настаивал, что лишь «махнул» стулом в сторону Пака.

«Я не целился вообще ему в тело. Как Паша говорит, это действительно секундный момент», — заявил Кокорин. В свою очередь сам Денис Пак в суде утверждал, что его «избиение продолжалось две-три минуты». При этом нападавшие матерились и называли его китайцем. По его версии, он сделал замечание «в корректной форме», назвав оппонентов «хамлом». При этом Пак назвал не соответствующими действительности заявления подсудимых и свидетелей о том, что в конце концов он примирился с обидчиками.

«Все, что сказал нам подсудимый Кокорин, — чистая ложь. Внятно он пояснить ничего не смог, и его версия ничего не имеет общего с действительностью, она звучала очень цинично», — заявила Светлана Тарасова. Павла Мамаева она также обвинила в том, что тот «запутался в собственной лжи». При этом прокурор обратила внимание суда на то, что спортсмены за одно утро в разных местах создали «две зеркальных ситуации».

Она указала, что доводы подсудимых об отсутствии у них предварительного сговора на совершение преступлений «полностью опровергаются материалами дела». «Умысел возник у них еще у клуба «Эгоист», чтобы продемонстрировать свое превосходство над окружающими», — сказала она. При этом Тарасова сочла то, что рассказали потерпевшие, «безусловной истиной», а действия подсудимых «беспричинными и немотивированными».

«Филькина грамота»

Заключения специалистов, которые представила защита, она назвала «классикой обмана» и «филькиной грамотой», отметив, что эксперты не предупреждались об уголовной ответственности за дачу ложных заключений. «Лично у меня при изучении этих чудо-заключений возникли сомнения в компетенции [экспертов], так как они изобиловали орфографическими и пунктуационными ошибками, что, несомненно, является непозволительным», — возмутилась прокурор.

Подводя черту своему выступлению, прокурор напомнила, что потерпевшие в суде сказали, что не будут настаивать на строгом наказании для фигурантов, и оставили данный вопрос на усмотрение суда.

Несмотря на то что подсудимые признали вину частично, прокурор заявила, что они заняли позицию полного непризнания вины, утверждая, что потерпевшие спровоцировали их. Отягчающих вину подсудимых обстоятельств Тарасова не нашла. К смягчающим же она отнесла наличие на иждивении у троих подсудимых (всех, кроме Кирилла Кокорина) детей, а также положительные характеристики и состояние здоровья Александра Кокорина, имеющего травму ноги. Несмотря на это, гособвинитель сочла, что исправление подсудимых возможно «лишь в условиях изоляции от общества», и запросила для всех реальные сроки.

Выступление защиты началось в начале шестого вечера. Адвокаты подсудимых просили либо оправдать их подзащитных по некоторым эпизодам обвинения, либо переквалифицировать их действия на более мягкие статьи. Так, по мнению защитника Александра Кокорина Андрея Ромашова, участие его клиента в избиении Соловчука не было доказано, в этой части он просил футболиста оправдать. Часть же вторую статьи 35 УК РФ (совершение преступления группой лиц по предварительному сговору) он назвал вмененной излишне. По мнению адвоката Павла Мамаева Игоря Бушманова, действия подсудимых было бы правильно трактовать лишь ч. 1 ст. 115 УК РФ как «умышленное причинение легкого вреда здоровью» на почве внезапно возникших неприязненных отношений». Все адвокаты просили суд ограничиться условными сроками.

Последнее слово

С последним словом подсудимые обратились к суду уже около десяти часов вечера. Они извинились перед потерпевшими, обществом, командами и тренерским составом и просили назначить им срок, который уже отбыли в СИЗО. Павел Мамаев назвал время, которое провел в изоляторе, «скорее всего, заслуженным» наказанием. Футболист отметил, что, если суд назначит ему такой срок, он даже не будет его оспаривать. При этом фигурант выразил надежду, что сможет после процесса вернуться в большой спорт. «Нахождение в СИЗО с каждым днем отдаляет нас от этой цели, а это единственная работа, которую мы можем делать на профессиональном уровне», — сказал он.

Александр Кокорин сказал, что время в заключении стало для него и его товарищей «уроком на всю жизнь» и фигурантам в неволе «было о чем подумать». Он призвал судью «не ломать судьбы ребят» и дать возможность им вернуться к семье и заниматься любимым делом. Его младший брат Кирилл заметил, что раскаялся уже на следующий день после случившегося и с тех пор уже четырежды извинился перед потерпевшими. «Я извинился чисто по-человечески, не для протокола. Я 40 книжек прочитал в СИЗО, ваша честь, я в жизни столько не читал и много чего узнал! Я не думаю, что мы такие преступники, хотя мы были не правы в этой ситуации. Но какое хулиганство, какой предварительный сговор?!» — возмутился Кокорин-младший. Он добавил, что за время ареста «поменялся в лучшую сторону».

«Я думаю, что мы будем изо всех сил стараться не попасть в такие ситуации», — заключил брат футболиста, которому в СИЗО исполнилось 20 лет. В свою очередь Александр Протасовицкий отметил, что нанес Виталию Соловчуку лишь два удара, и посетовал на срок, который запросила прокурор. «17 месяцев за два удара! Я же не Майк Тайсон! Хотелось бы соразмерности и справедливости», — обратился он к председательствующей. Елена Абрамова обещала огласить приговор 8 мая.

Стоит отметить, что даже если она даст подсудимым столько, сколько просила гособвинитель, то большую часть срока фигуранты уже отсидели и вскоре после приговора смогут претендовать на УДО. По закону один день в СИЗО приравнивается к полутора дням колонии, а в «Бутырке» все четверо уже провели по семь месяцев, или десять с половиной с учетом новых правил исчисления наказания.