Басманный районный суд Москвы арестовал бывшего министра Открытого правительства Михаила Абызова на два месяца. Абызов обвиняется в мошенничестве в особо крупных размерах и создании преступного сообщества. В материалах дела утверждается, что экс-министр создал преступное сообщество не позднее 2011-го, то есть за год до назначения в правительство, пишет газета «Коммерсантъ». Сообщество, по версии следователей, состояло из двух обособленных групп — в Новосибирске и Москве. На момент начала «преступной деятельности» Абызов был бенефициаром около 95% акций четырех компаний. Три из них были связаны с энергетикой и работали в Сибири, четвертая — московское ООО «Ру-Ком».

Защита просила выпустить экс-министра под залог в 1 млрд рублей. За Абызова поручались глава «Роснано» Анатолий Чубайс, бывший пресс-секретарь премьера Наталья Тимакова, бывший глава президентской администрации Александр Волошин и бывший вице-премьер Аркадий Дворкович. По данному обвинению Абызову грозит до 20 лет заключения. Как относиться к этому делу?

Казалось бы, наблюдая, как все чаще за решетку отправляются высокопоставленные чиновники и даже силовики, можно только порадоваться процессу «очищения», который наконец сделает российскую политику и экономику чистыми и прозрачными, как слеза ребенка. Раньше в таких случаях говорили, что у нас, мол, неприкасаемых нет.

Сейчас все очевиднее, что формулу эту надо поправить. Потому что публика, даже не погруженная в политические интриги, прекрасно понимает, что неприкасаемые у нас как раз есть. Их имена у всех на слуху. Это им достаются самые «жирные» госконтракты, это в их пользу решаются хозяйственные споры. Просто, перефразируя слова одного известного булгаковского персонажа, политики, как и все люди, к сожалению, смертны. И политически смертны они — внезапно. Они о себе могут думать, что еще о-го-го, и что могут спокойно прилететь персональным бортом из Италии на день рождения вельможного друга. Причем в Италию ведь человек удалился в свое время, явно почувствовав, что лучше быть подальше от отечественной Фемиды, глаза которой, как известно, не завязаны. Это чтобы четче улавливать эманации.

Как говорилось в легендарном фильме «Семнадцать мгновений весны», «пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку». А в это время где-то уже упал «флажок» и по цепи прошла команда — «пора сажать».

Правила игры в российской политике и экономике ведь не меняются от всех этих посадок вельмож. Конкуренция не становится честнее, коррупции не становится меньше, лучший арбитраж по-прежнему в Лондоне, а не в райсуде какой-нибудь Шепетовки.

Дело Абызова, как и все подобные громкие дела, многослойное. В нем каждая «страта» прочтет свой месседж. Для обывателей — это посадка еще одного проворовавшегося «боярина», которого не жалко. Ишь, миллиард он залога готов внести. Нечего! Пусть сидит на нарах вместе с урками. При этом обыватель давно понял, что все «они там наверху» одним миром мазаны и что никакая это не борьба с коррупцией, а пресловутые «подковерные» разборки. И чем больше посадок, тем мрачнее имидж насквозь прогнившей, с позволения сказать, элиты.

Любители конспирологии пытаются расшифровать, что казус Абызова означает в межфракционных раскладах. В чем истинная причина, кто следующий, кто выиграл, кто проиграл и кто, главное, заказал. Представители бизнеса считывают свое. Мол, сколько ни бейся омбудсмен Титов о Кремлевскую стену, а мера пресечения по экономическим статьям будет та, которую захочет следователь. То есть СИЗО.

Специально для этого к любому «экономическому делу» можно пришить «организацию преступного сообщества», по каковой статье полагается арест. Преступное сообщество в нынешнем российском контексте — это практически любой бизнес. И именно гражданин следователь будет решать, какая цена коммерческой сделки справедлива, а какая есть воровство и мошенничество.

Политики не преминут связать арест Абызова с неким изменением правил игры в большой политике. Ведь взяли его за сделку, которой минимум пять лет. С тех пор во главе «преступного сообщества» Абызов успел поработать еще и членом правительства Медведева. Продавал он несколько лет назад некие энергетические активы ФГУП «Алмазювелирэкспорт», который курирует Минфин. Стало быть, без санкции министерства такая сделка не могла состояться. А как получилось, что завышение цены в 20 раз обнаружили только теперь?

Возможно, тогда были одни понятия и договоренности, а теперь правила игры поменялись. А методички, где новые понятия расписаны, нет! Или, может, игра пошла без правил и их по ходу дела назначают многочисленные силовые структуры по мере проявления команд, заказов и собственных материально-хозяйственных интересов?

Все это не может не порождать в политической атмосфере чувства неопределенности и тревоги. А в деловом сообществе не может не поощрять желаний свернуть лавочку и валить от греха подальше. Правда, многим по-прежнему самонадеянно кажется, что именно они «временно неприкасаемые», и что еще чуть-чуть можно хапнуть и потом «соскочить». Другим кажется, что брать их не за что, хотя известно, что был бы человек, а дело найдется. Третьи верят, что лояльность властям гарантирует от неприятностей. Тогда пусть попробуют дозвониться из камеры СИЗО тому, кто сможет дать «отбой» репрессивной машине, которая на самом деле не имеет ни тормозов, ни заднего хода.