Министр финансов России, первый вице-премьер Антон Силуанов дал Business FM эксклюзивное интервью в ходе экономического форума в Сочи. С ним беседовал Илья Копелевич.

Антон Германович, в этот раз новое, так сказать, произнесение и опубличивание существующего законопроекта о санкциях. Пока что, по крайней мере, на курс рубля меньший эффект произвело, чем в конце лета — начале сентября прошлого года. Тогда доллар за 70 за несколько дней шагнул, но сейчас за первый день он, можно сказать, спокойно реагирует. Чем это, на ваш взгляд, объяснить? Привычкой или есть какие-то экономические и финансовые факторы, которые сделали курс рубля на фоне этих новостей не столь волатильным?
Антон Силуанов: Знаете, все уже устали, наверное, от санкций — первое. Второе: мы уже не первый раз с ними сталкиваемся и примерно понимаем, как на них реагировать, и подготовили определенную базу. Что я имею в виду? Это профицитный бюджет. Мы отреагировали таким образом на возможность объявления санкций в отношении долга. То есть мы не ставим в зависимость финансирование расходов федерального бюджета от возможности привлечения на рынках. Мы, наоборот, говорим о том, что у нас доходы больше расходов и расходы у нас не зависят от того, привлечем мы на рынках деньги или не привлечем, — это первое. Второе: достаточные резервы. Мы накопим к концу года, я думаю, что тот 7-процентный от ВВП объем наших резервов, которые будут абсолютно свободны, ликвидны, не обременены какими-то инвестициями. Это тоже достаточный запас на реагирование как на санкции, так и на снижение цен на энергоносители, так и на любые другие ограничения. Следующее: мы говорим о том, что даже если будут введены санкции на финансовый сектор, с ЦБ у нас есть понимание действий, которые нужно совершить в отношении банков, попавших под ограничения. Это касается и ликвидности, будь то рублевая, валютная, — для того чтобы полностью обеспечить вкладчиков необходимыми денежными средствами, полностью обеспечить компании, которые обслуживаются в этих банках, и полностью обеспечить расчеты между компаниями. Такой перечень мер определен правительством совместно с ЦБ. Ну и следующее направление, которое недавно тоже определилось, мы тоже об этом говорили, — это ограничение на компании, которые осуществляют сжижение газа, то есть на компании СПГ. У нас, кстати говоря, работают наши крупнейшие компании в этом направлении, «Ямал СПГ», и сейчас готовятся инвестиции для расширения этого проекта, наверное, как раз в преддверии решения по этому направлению и возникла эта тема. Констатирую, что все это абсолютно однозначно открывает истинную причину санкций. Речь идет о том, что появился сжиженный газ. Казалось бы, причем тут сжиженный газ? Причем тут инвесторы — и французские, и китайские, и российские? Понятно, что это протекционизм собственным компаниям, которые осуществляют сжижение газа и которые американцы пытаются направить на европейский и другие рынки, а здесь еще и Россия мешает. Поэтому здесь, конечно, это все не политически, конечно, все это не те поводы, которые из пальца высасываются для того, чтобы в очередной раз принять решение по ограничениям действий российских компаний. Это абсолютно протекционистские меры. И здесь все стало давным-давно очевидным, и сейчас тоже еще раз это подтверждается.
Как вы думаете, этот законопроект будет оказывать влияние и давление на развитие «Арктик СПГ-2»?
Антон Силуанов: Если этот законопроект реализуется в закон, не знаю, как наши иностранные партнеры по этому бизнес-проекту отреагируют. Надеюсь, что все-таки бизнес-интересы превалируют и [сойдет на нет] та усталость от американских санкций, которые причем носят экстерриториальный характер, американцы заставляют своих ближайших партнеров тоже вовлекаться в эти санкции. Есть уже определенная усталость, надоело уже все.
Из Ирана все ушли тем не менее, та же Total.
Антон Силуанов: Потому что понимаете — раз, два, три, но когда это вводится в систему, когда иностранные партнеры лишаются хорошего направления бизнеса в России и в других странах, сколько можно? Интересы одного государства не должны и не могут так влиять на интересы других государств. Поэтому я хочу сказать, что в любом случае мы этот проект, «Арктик СПГ», будем реализовывать, поскольку есть у нас ресурсы. Даже и при поддержке бюджета, мы, кстати, готовы рассматривать возможности государственных средств, поскольку наш Фонд национального благосостояния в этом году превысит отметку 7% ВВП и мы можем, будем задействовать этот ресурс для вложения средств в этот проект. Кстати говоря, по прежним вложениям в «Ямал СПГ» идет прекрасное обслуживание вложенных средств, высокие доходности. Надежный проект, там все поставки газа законтрактованы на много лет вперед, поэтому это вложение абсолютно эффективное и абсолютно надежное. Поэтому, если вдруг реализуется самый худший сценарий и иностранные инвесторы изменят свое отношение, мы в любом случае этот проект будем продолжать. И, возвращаясь к санкциям, вы говорите, почему рубль не отреагировал?
Не так отреагировал. Или пока не так.
Антон Силуанов: Потому что все-таки создана макрооснова для того, чтобы санкционные волны разбивались о наши антисанкционные меры, и макроустойчивость, финансовая устойчивость создана, это первое. Второе — мы говорим о том, что еще нет конкретного проекта, насколько он будет дальше продвигаться, реализовываться.
А мы давно уже говорим именно о проектах, но тем не менее они имеют именно такой эффект.
Антон Силуанов: Есть определенная усталость и есть определенное понимание, что даже в случае дополнительных ограничений мы в беде свои компании не оставим. Поэтому в первую очередь эти все ограничения коснутся и тех иностранных компаний, которые сегодня имеют хороший бизнес в России. И третье: есть определенная усталость от этих санкций. Несмотря на все ограничения, рестрикции, российская экономика растет — более 2% за прошлый год. Мы видим, что в России есть прекрасное видение того, что делать дальше. Это национальные проекты, цели развития. Мы видим, что все общество — это и регионы, и люди, и бизнес — как раз вовлекается в реализацию этих задач. И если будут введены дополнительные санкции, мы понимаем, откуда мы возьмем возможности, ресурсы, чтобы свою политику проводить независимо от того, какие экстерриториальные решения будут приниматься партнерами за океаном.
К своей политике: как раз к форуму в Сочи были показаны и объявлены паспорта национальных проектов, точная сумма, источники финансирования. Все цифры не буду называть, но есть одна, которая вызывает у меня интерес, она мне неясна. 7 трлн — внебюджетные источники. А что это за источники? Я это в том смысле, что уже три-четыре месяца идет процесс переговоров с крупными компаниями, у которых накопилась прибыль, куда бы им инвестировать. Не эти источники имеются в виду в этой цифре 7 трлн? Или они?
Антон Силуанов: Это другие средства. Те ресурсы, о которых вы говорили, — это действительно финансы и ресурсы крупных компаний, с которыми мы как раз обсуждаем, как лучше им вложить [деньги] в России. Мы заинтересованы в том, чтобы эти деньги не уходили за рубеж, а вкладывались в российскую экономику. И в рамках нашего взаимодействия с РСПП по каждому такому проекту сейчас готовится специальное ТЭО (технико-экономическое обоснование. — Business FM), где есть понимание: мы вложим эти деньги туда-то, помогите нам с инфраструктурой; мы вложим эти деньги туда-то, помогите нам с гарантиями и кредитами; мы вложим эти деньги туда-то, помогите нам с налоговым режимом. И по каждому проекту будет принято соответствующее решение.
В какой форме?
Антон Силуанов: Есть проекты. Мы недавно рассматривали нефтегазохимию. На рубль льгот — речь идет о льготном налоговом режиме для нефтегазохимической компании — 14 рублей частных инвестиций. Хороший «бизнес», правда, для государства? То есть хорошее использование государственного ресурса в виде льгот, а это, по сути дела, налоговые расходы для того, чтобы простимулировать компании открыть новые рабочие места, новые инвестиции. Именно в таком ключе мы и будем с бизнесом работать. Ни в коем случае никакого давления! Наоборот, возможности создавать инструменты для того, чтобы эти деньги комфортно работали в России. В том числе это ответ как раз на те санкции, о которых мы с вами говорили. 7,5 трлн рублей внебюджетных инвестиций — в первую очередь это деньги в инфраструктуру (вместе с государственными вложениями в магистральную и транспортную инфраструктуру). У нас есть специальный так называемый 13-й национальный проект. Это деньги в безопасные и качественные дороги, тоже участие бизнеса. Это деньги в «цифру», в цифровизацию. Во всем этом помимо бюджетных ресурсов есть интерес и у частных инвесторов. И вот те 7,5 трлн рублей на шестилетний период — это те вложения, которые идут вместе с государственными деньгами в реализацию национальных проектов. То есть общая цифра, вы правильно сказали, 25 трлн и 7 трлн рублей, из которых семь с половиной — это деньги бизнеса (там есть еще и деньги субъектов РФ, и деньги РФ).
А эти деньги, как говорится, они уже законтрактованы, эти 7 трлн рублей? Чьи это инвестпрограммы, которые уже посчитаны в рамках этих национальных проектов?
Антон Силуанов: Они еще не законтрактованы. Сейчас идет завершающая стадия согласования с такими компаниями. Что это за компании? Это крупные компании, такие как РЖД, как «Ростелеком». Частные компании, которые будут участвовать своими деньгами в инфраструктурных проектах, реализуемых в рамках национальных проектов.
То есть это фактически инвестпрограммы крупных инфраструктурных компаний с фактически госучастием?
Антон Силуанов: Которым интересно участвовать в государственных проектах.
К комплексным магистралям и так далее, такие сложные там и длинные названия. Кстати, это самый большой объем денег, по-моему, 6 трлн из тех 26 трлн — магистральные. Там есть самый спорный вопрос: десять лет ведутся споры и дискуссии насчет того, нужно или не нужно в России строить новые, кроме Москва — Петербург, высокоскоростные магистрали, в частности Москва — Казань. Мы знаем, что в Западной Европе, в Китае это все очень хорошо работает, развивается, но там плотность населения высокая. А в Америке как-то не увлекаются этим, там летают самолетами в основном. Скажите, этот вопрос когда-нибудь будет решен? И что вы лично думаете по поводу целесообразности?
Антон Силуанов: Вы знаете, по этому вопросу точка не поставлена, есть «за» и «против». За строительство высокоскоростных магистралей то, что мы создаем новые технологии, новые сектора экономики, спрос. Наши же составляющие — это в первую очередь металл, новые технологии в производстве вагонов, тяги вагонной высокоскоростной и так далее. Новые компетенции. С другой стороны, вы правильно говорите, во всем нужна экономика. Если бы это был проект между Москвой и Питером, экономика есть, это две крупные агломерации, которые как раз связывала бы высокоскоростная магистраль. И платежеспособность населения, которое проживает в двух столицах, такова, что вполне возможно платить стоимость этого билета. Все-таки там будет подороже билет, чем в обычной скоростной электричке. Что касается [направления] Москва — Владимир или сейчас есть Москва — Гороховец, это небольшой город во Владимирской области, и дальше до Казани, пока рассматривается вариант Москва — Гороховец. Два высокоскоростных участка, два обычных участка на этой магистрали. Билет до Владимира будет стоить, исходя из бизнес-плана по ВСМ, около 4 тысяч рублей. А сейчас скоростная электричка около 400 рублей, в десять раз дороже. Второе: чуть больше часа будет экономия времени в результате использования высокоскоростного движения. Вопрос, готовы ли граждане, особенно жители Владимира, которые будут ездить в Москву, платить в десять раз больше за высокоскоростное движение и экономить час в результате этого? Не знаю. Понимаете, если бы это был проект Москва — территория Китая и Москва — Берлин, я имею в виду глобальный проект, где было бы понятно, что мы везем не столько пассажиров, сколько грузы, то тогда бы этот проект мог бы рассматриваться. Конечно, это глобальный проект, должна быть экономика этого проекта. А сейчас что нам, до Гороховца строить высокоскоростную железнодорожную магистраль? Причем еще раз повторюсь, только два участка будет высокоскоростных. Есть большие сомнения.
То есть, на ваш взгляд, будет обоснованно, если это будет безусловной частью глобального проекта.
Антон Силуанов: Ну, понятно. Дайте нам такой глобальный проект. Потому что, знаете, нам говорят: ну вот 200 млрд рублей федеральное участие, все остальное возьмет инвестор. Хорошо. А если не будет такого пассажиропотока за 4 тысячи рублей до Владимира? Если не будет такого потока, кто будет платить? РФ будет платить. Это же концессионные все соглашения. И РФ выступает участником, гарантирующим соответствующую финансовую модель. Если он не сработает, мы будем платить. Поэтому здесь все надо, конечно, просчитывать. Я лично выступаю за новые технологии, за новации в транспортных перевозках. Высокоскоростные магистрали — да, конечно, в Европе, в Китае, пожалуйста, в Японии. Дайте экономику, пожалуйста. Таких проектов пока нам транспортное ведомство не представило, масштабных таких проектов. А до Гороховца — экономики там не будет никакой.
Понятно. Тем не менее самый крупный из всех национальных проектов по финансированию — 6 трлн, это магистральные дороги, мосты. В этой отрасли, именно в строительстве дорог, мостов и так далее, в транспортной инфраструктуре, так или иначе это почти по триллиону в год будет расходоваться сейчас. Даже больше. Чем объяснить колоссальный вброс денег в эту отрасль? Несопоставимый, мне кажется, ни с каким другим историческим этапом, разве что строительство Транссибирской магистрали. Но там масштабы мы уже теперь никогда не сравним в тех и этих деньгах.
Антон Силуанов: Я согласен, что вложения огромные, ресурсы сконцентрированы огромные. И вот главное, чтобы эти ресурсы сработали. Чтобы если уж была построена инфраструктура, то такая, как БАМ, Транссиб, — такая же магистраль. Чтобы был эффект. Если мы, опять возвращаясь к ВСМ, [возьмем] 200 млрд с последующим наверняка еще обременением для бюджета, то лучше даже на эти 200 млрд построить 50 аэропортов, которые необходимы на Дальнем Востоке и в Сибири. Чтобы наши люди имели транспортное сообщение более комфортное, дешевое. Его сейчас нет. Поэтому недофинансированность инфраструктуры — наш бич для повышения темпов роста экономики. Все прекрасно понимают. Поэтому хотим более высокие темпы роста экономики — надо строить инфраструктуру. И мы, экономический блок, в этом заинтересованы. Но заинтересованы, еще раз повторюсь, чтобы это были проекты, которые работали на увеличение роста именно экономики. А не просто, знаете, как вот где-то в Сочи построили к Олимпиаде участок железнодорожной магистрали. И чего? Там один из самых дорогих участков РЖД. И что? Государство понесло капитальные затраты, никакой окупаемости нет, поезда ходят два раза в сутки. Я условно говорю, я точно не могу сказать. Но никакой экономики нет. Да, конечно, это было важно к Олимпиаде. Ну хорошо, надо же смотреть и наследие. И таких вот магистралей, которая была построена, нам больше не нужно.
Амнистия капитала. Собственно, уже заявлено, что она будет продлеваться, но форма этой амнистии будет изменена. Если в течение этого года достаточно было просто сообщить российским налоговым органам о наличии контролируемой иностранной компании, заявить ее, но собственно сами денежные ресурсы не было обязательства возвращать на территорию России, то сейчас ваш заместитель сказал, что с 1 марта амнистия будет подразумевать именно перевод этих денежных средств в РФ. А вот как оно сработало в прежней форме, сейчас до 1 марта, когда достаточно было просто раскрыть, но не обязательно было сюда привозить. Привозили или в основном просто раскрывали и оставляли там? Еще данных нет у нас об этом?
Антон Силуанов: Как правило, конечно, раскрывали. А в условиях такого давления на российский бизнес за рубежом, я думаю, что решение президента о продлении амнистии при условии, что деньги будут работать здесь в России, абсолютно правильное. Потому что там им житья не дают, здесь — пожалуйста, работайте.
Нет, но это уже требование. Если до сих пор можно было просто сообщить, но не переводить фактически эти капиталы в российскую юрисдикцию, теперь для амнистии нужно именно перевести.
Антон Силуанов: Мы знаем целый ряд случаев, когда крупный бизнес обращался к нам с предложением все-таки продлить, поскольку не успевал завершить все процедуры.
А из ряда офшоров очень трудно выйти, как оказалось. Никто про это раньше не думал.
Антон Силуанов: Это так, да. Процедура по закрытию бизнеса, и требуется время завершения всех этих процедур. Поэтому, мне кажется, очень логично: хочешь работать в России — пожалуйста, мы тебе даем такую возможность. Закрывай бизнес, переводи сюда, ты будешь попадать под все положения амнистии, касающиеся валютного, налогового, финансового законодательства. Эта мера будет продлена еще на год.
А размеры, которые будут получены до 1 марта, — это заявленные просто средства российских налоговых резидентов, которые находятся за границей и конкретно переведенные в Россию, — когда мы узнаем? Или вы уже что-то можете сказать об эффектах?
Антон Силуанов: Я не могу сказать, у меня нет списка бизнесменов, которые сказали: я здесь миллиард переведу, здесь десять, а здесь еще третью сумму. Таких предложений нет, но знаю, что крупные наши предприниматели серьезно настроены на то, чтобы перевести деньги в Россию.
Ну и последнее, вы уже сказали, что объем ФНБ превышает наконец 7% ВВП.
Антон Силуанов: Может превысить, если не будет никаких изменений цен на энергоресурсы до конца года.
Ну и, соответственно, что средства ФНБ после того, как мы перевалимся через эту отметку, в том числе могут использоваться в каких-то проектах на территории России. Вы даже упомянули как одну из возможностей «Арктик СПГ», если там из-за санкций выйдут иностранные участники. А в нацпроектах, на какие-то инфраструктурные проекты средства ФНБ пойдут? Вообще сейчас, я думаю, будет очень много желающих, раз так, получить финансирование за счет ФНБ. Какие принципы, какие методы? Кто может претендовать, кто не может, раз уж такая гипотетическая возможность теперь вот вами сформулирована?
Антон Силуанов: Первое — нам нужно сначала достичь 7-процентного уровня. Второе: это же нефтегазовые деньги. Эти нефтегазовые деньги в принципе не должны тратиться внутри страны с тем, чтобы не влиять на курс. Потому что один из принципов работы бюджетного правила заключается в том, чтобы не только копить, но и делать прогнозируемый курс рубля. Если мы будем тратить нефтегазовые деньги здесь, то курс будет укрепляться.
Что было до 2008 года.
Антон Силуанов: А потом при конъюнктурах он будет ходить то в одну, то в другую сторону, то есть волатильность повысится. Поэтому, конечно, более правильно тратить эти деньги на инвестпроекты, которые реализуются нашими компаниями за рубежом, будь то атомная электростанция, которую мы создаем за рубежом и поставляется наша отечественная продукция. Ведь мы заинтересованы в чем? Построить какой-нибудь объект, проект, будь то АЭС — наше оборудование, наши рабочие, наши материалы, в том числе на оболочку этой станции. Поэтому мы заинтересованы в таких проектах. Это экспортные проекты, увеличение экспорта. И наши резервы должны в первую очередь направляться в такие проекты. А внутри должны уже искать средства внутренних инвесторов. Но тем не менее, возвращаясь к вашему первому вопросу о санкциях, хочу сказать, что если вдруг будет совсем тяжело с изысканием денег для реализации «Арктик СПГ», ФНБ как раз очень хороший источник для реализации второй части этого проекта.