Президент США Дональд Трамп через различные каналы дает понять, что запланированная встреча с Владимиром Путиным в Аргентине может и не состояться. В Кремле же сообщают, что никакой официальной информации о подобной возможности от американских визави пока не поступало. Почему Белый дом держит ситуацию в подвешенном состоянии?

За два дня до российско-американского саммита на полях встречи «большой двадцатки» в Буэнос-Айресе над ней нависла неопределенность. Повторяется история, которая произошла недавно в Париже, когда сначала планировалось, что во время празднования 100-летия окончания Первой мировой войны Путин и Трамп смогут с глазу на глаз обсудить насущное, однако по просьбе французского президента, чтобы не отвлекаться от общих торжеств, президенты свои переговоры отменили.

Правда, выступая на инвестиционном форуме «Россия зовет!», Путин, очень сдержанно комментируя перспективы встречи в Буэнос-Айресе, заметил, что они с американским лидером все же побеседовали — около часа, сидя напротив друг друга в компании с другими лидерами. О том, что полноценной беседы на двоих не состоится, стало известно буквально в день приезда в Париж.

У Трампа был прецедент отмены и полновесного саммита — с лидером КНДР Ким Чен Ыном. Правда, он отменил его за месяц до запланированной даты. Позже встреча все же состоялась. За неделю до нее адвокат Трампа и бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани заявил, что Ким Чен Ын якобы «умолял на коленях» Трампа, чтобы тот с ним встретился. Представить себе такие мольбы со стороны российского президента, конечно, решительно невозможно.

Первая реакция Трампа на инцидент в Керченском проливе была более чем сдержанной, она не содержала и намека на осуждение России. Это вызвало резко негативную реакцию американской прессы мейнстрима и было подано как «потакание российской агрессии». Газета The Washington Post в редакционной статье призвала встречу с Путиным отменить. Вскоре Трамп уже давал ей интервью и, начитавшись таких газет, поставил под сомнение встречу с Путиным. Появился новый аргумент. Мол, до вечера 28 ноября ему должны были представить подробный доклад о том, что произошло в Керченском проливе, в зависимости от этого он и примет решение.

Тактика «подвешивания» партнера по переговорам превратилась, пожалуй, в любимую «фишку» президента США, который, видимо, считает, что ситуация неопределенности делает партнеров сговорчивее. Особенно если все время повышать ставки.

Примерно такую же тактику Трамп применяет сейчас в отношении другого визави в Буэнос-Айресе — китайского лидера Си Цзиньпина. Речь идет о том, удастся ли двум странам отступить в ходе планируемой встречи от начала полномасштабной торговой войны, ведь с 1 января Трамп грозит обложить 25-процентной пошлиной китайский импорт объемом 250 млрд долларов.

Через разных членов администрации США идут постоянные противоречивые утечки и заявления. То о том, что лидеры заключат рамочное соглашение, отложив торговую войну. То о том, что Белый дом непреклонен — и пусть китайцы уступают.

Судя же по Twitter, Трампа сейчас больше всего беспокоит другая проблема — что там накопал на него спецпрокурор Роберт Мюллер, ведущий расследование так называемого русского вмешательства в выборы. Ранее президент Америки перепостил картинку, где Мюллер в компании с Бараком Обамой, бывшим директором ФБР Коми, супругами Клинтон и рядом других его политических врагов помещены за решетку. «Теперь, когда доказано, что вмешательство России — ложь, когда начнутся суды за измену?» — говорится в подписи к изображению.

Судя по политическому напряжению, развязка вокруг расследования Мюллера близка. В этих условиях встреча с Путиным в любом формате американским истеблишментом может быть воспринята как предельно «токсичная». После саммита в Хельсинки именно такое восприятие привело к появлению двух законопроектов об ужесточении санкций против России.

Может быть, в такой обстановке лучше вообще не встречаться? Просто посидеть друг напротив друга за общим столом с остальными мировыми лидерами. Поглядеть в глаза, обменяться жестами и улыбками. И вообще ничего друг другу не говорить, а то только хуже будет. Как в «Семнадцати мгновениях весны», в сцене, где Штирлиц встречался со своей женой и заодно c другим агентом советской разведки.