С 1 октября вступят в силу новые правила размещения госзакупок. Их подготовил Минфин, в полномочия которого с этого года перешла эта сфера. Об изменениях в интервью на Московском финансовом форуме главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказал заместитель министра финансов России Алексей Лавров.

Минфин получил полномочия по формированию нормативов и контролю за проведением госзакупок, почти год вы этим занимаетесь. Что главное должно измениться, что уже введено и каковы основные идеи?
Алексей Лавров: В прошлом году основные усилия министерства были направлены на то, чтобы были приняты уже давно внесенные в Госдуму комплексные поправки в два закона, которые регулируют государственные закупки: 44-й федеральный закон — это непосредственно закупки для государства и 223-й федеральный закон, который регулирует закупки государственных компаний. Эти поправки были приняты в конце прошлого года и предусматривают переход закупок для государственных нужд полностью на электронные процедуры. Сейчас такими процедурами охвачены только электронные аукционы, предлагаются и другие способы закупок, тоже должны перейти на электронный формат. Чтобы внедрить эту систему, количество электронных торговых площадок, на которых проводились до этих поправок закупки у малого и среднего бизнеса государственными компаниями, сокращается. Все закупки и по 44-му закону, и для малого и среднего бизнеса по 223-му закону с 1 октября текущего года будут осуществляться на восьми электронных торговых площадках.
Почему это нужно было сделать и чем это будет отличаться от того, что было до сих пор? Торги для госзакупок происходили в открытой форме, заявка обязана была быть опубликована. Чем форма торгов на электронной площадке кардинально отличается от того, что было до сих пор?
Алексей Лавров: Электронные процедуры охватывали только часть закупок, по стоимостному выражению около 60%. Теперь они будут охватывать 100%. Электронная процедура — это прозрачность, проверяемость, это след, всегда оставляемый в каждых действиях каждого участника закупок, это оперативность, это возможность быстрее принимать и доводить до всех участников эти решения, это удобно.
Раньше нужно было принести в письме, в конверте свою заявку, комиссия ее рассмотрит и опубликует решение. Здесь заявка поступит в открытом виде в то время, в какое поступила, все увидят, кто первый, кто второй, кто третий, какие условия были предложены, так?
Алексей Лавров: Да, можно сказать и так. При этом вы принесли письмо, письмо потерялось, не зарегистрировано, вовремя не дошло до комиссии, потом, когда открыли, одна страница отклеилась, потом решение, которое было принято, где-то не зафиксировано и так далее. В итоге и заказчикам неудобно, и поставщикам. Электронная процедура позволяет всего этого избежать.
Почему решили сократить перечень электронных площадок?
Алексей Лавров: Сократить перечень электронных площадок, отмечу, только тех, которые работают по 223-му федеральному закону, их было около 170, и практически каждый крупный заказчик государственной компании имел свою электронную площадку. Разные процедуры, разные способы аккредитации, разный учет результатов. Это малому бизнесу неудобно. Представьте себе, переходите с одной площадки на другую, и там нужно очень много что менять — это с одной стороны. С другой стороны, меньше прозрачности. Поэтому было принято решение, раз у нас уже есть шесть площадок, которые работают по 44-му закону, давайте сделаем пул площадок, которые будут работать и по 44-му закону, и по 223-му для малого бизнеса. Восемь площадок — это одинаковые процедуры, стандартный обмен информацией, это подключение к единой информационной системе, подключение к независимому регистратору по одинаковым процедурам. Это очень удобно и для заказчиков, и для поставщиков.
Рассказывают годами, что одной из форм отсечения конкурентных предложений является формирование такого заказа, который в действительности подходит под параметры совершенно конкретного производителя, или когда в одном заказе объединяются совершенно разные позиции. Понятно, что только какая-то крупная компания, которая всеми ими владеет, и впишется в данные условия, а всем остальным просто невозможно в этом участвовать. Уверен, что вы об этой проблеме и слышали, и знаете. Что с ней можно делать?
Алексей Лавров: Во-первых, это полномасштабное внедрение каталога товаров, работ и услуг. Он уже работает, на сегодняшний день содержит уже около 30 тысяч позиций, Министерство финансов около года занимается его наполнением, и к концу этого года мы выведем его на еще больший масштаб, а в следующем году планируем завершить его формирование. Каталог — это стандартное описание каждой товарной позиции, ни убавить, ни прибавить ничего нельзя. Соответственно, все видят, все знают, и заточить под конкретного производителя ту или иную позицию уже становится невозможным.
И по-другому делают. Как рассказывали люди, например, какой-то крупной государственной компании нужно закупить гвозди. Производителей гвоздей огромное количество, но заявка, например, будет сформулирована: нам нужно много-много гвоздей и еще четыре вагона в этом же заказе. И этот заказ уже может исполнить только совершенно конкретный поставщик.
Алексей Лавров: Если говорить о 223-м законе, у нас таких возможностей бороться нет, но в рамках 44-го закона ФАС обладает полномочиями по контролю выставляемых лотов, они не должны ограничивать конкуренцию. То есть смешивание разнородных продуктов, товаров, работ и услуг или даже их необоснованное укрупнение может являться предметом рассмотрения ФАС, и такой лот можно оспорить.
Понятно, будем надеяться. Следующая тема, о которой мы пока почти ничего не знаем, но в Минфине именно сейчас этой теме уделяется довольно большое внимание. Я не буду точный термин приводить, но суть в том, чтобы расширить возможности для граждан как-то влиять на принятие бюджетных решений. Тема кажется для нашей страны совершенно фантастической, поэтому я сразу приведу пример, как я бы прочитал подобные идеи и предложения. Инициативные группы сейчас готовят референдум по пенсионному возрасту, я бы на их месте не за сохранение сразу предлагал проводить, а за понижение пенсионного возраста, и уверен, что огромный процент проголосует «за». О чем идет речь? У нас даже в законе о референдуме сказано, что бюджетные вопросы, вопросы, связанные с деньгами, не выносятся на такие процедуры.
Алексей Лавров: Это не референдум. Речь идет о внедрении широко распространенной в мире практики партисипаторного бюджетирования. Партисипаторный — это значит соучастие, участие граждан в генерировании местных, локальных проектов, которые им интересны. Поскольку термин не совсем удобный и не совсем даже точно отражает суть, в России это называется «инициативное бюджетирование». Этой практике уже около десяти лет, сейчас она охватывает 51 субъект РФ. Суть состоит в том, что граждане на местном уровне вправе собрать инициативную группу и предложить конкретный проект ремонта дороги, моста, благоустройства детской площадки и так далее и представить это для финансирования из местного бюджета. Где-то вводятся соплатежи граждан, где-то обходятся без них. В субъектах Федерации существует процедура конкурсного отбора таких проектов, таким образом, часть — относительно небольшая, но все-таки значимая — бюджетных средств идет ровно на то, на что хотят жители этого поселения. Все это реализуется на местном уровне, не в больших масштабах.
А роль федерального Минфина тогда в чем?
Алексей Лавров: Роль Минфина в том, чтобы поддерживать это методологически: методические рекомендации, изучать лучшие практики, распространять их, собирать субъекты Федерации на мероприятия в рамках Московского финансового форума, объединять их совместные усилия. И у нас есть программа обучения людей, которые профессионально занимаются продвижением таких практик в регионах, то есть центров инициативного бюджетирования, оказанием методической информационной поддержки.
Вы говорите, обучение, а конкретно? Я приведу простой пример: вот пять соседних дворов, и в каждом дворе собрались инициативные собрания, собрали количество подписей и направили должным образом в соответствующие органы власти заявку: хотим, чтобы у нас построили во дворе бассейн. Их пять. Допустим, местные власти вообще не планировали тратить деньги именно на бассейн в этом году, а уж тем более на пять. Как эта коллизия должна решаться?
Алексей Лавров: Во-первых, к объектам должны иметь доступ все или большинство жителей данного поселения. Поэтому сказать «постройте у меня во дворе что-то» невозможно в принципе. Во-вторых, если инициативная группа решила создать, улучшить объект именно общего пользования, нужно все-таки пройти процедуру отбора. Местное самоуправление, местная администрация должна по установленным правилам сказать: этот проект мы будем поддерживать, этот проект мы не будем поддерживать, в том числе исходя из имеющихся финансовых ресурсов.
Все это превратится в реальную жизнь, если люди в действительности поверят, что это где-то работает.
Алексей Лавров: Это работает в 51 субъекте Федерации, и в очень многих работает очень хорошо. Например, впервые в этом году практика Республики Саха (Якутия) прошла в финал лучшей практики партисипаторного бюджетирования, которая проводится между 65 странами, специальной общественной организации. В Республике Саха (Якутия) очень интенсивно используются социальные сети, чтобы изучать, генерировать, оценивать такие проекты граждан.
Не один конкретно объект, а совокупность, система реагирования?
Алексей Лавров: Совершенно верно. И международное сообщество этот конкурс оценивает не так, что этот объект хороший, этот плохой, это сравнивать невозможно. Кому-то в одной стране нужно одно, в другой — другое. Сравниваются методики, технологии, отбор этих проектов, степень вовлечения граждан. Вы правильно говорите, что тут легко имитировать, и с этим нужно бороться. Степень участия граждан, сколько пришло людей на инициативную группу, сколько пришло на общее собрание, где все это обсуждается, как принимаются решения — все это исключительно важно. Это имеет не только финансовый эффект — это имеет эффект для развития местного самоуправления. Из этой среды выходят очень хорошие деятели местного самоуправления, они избираются в местные советы, начинают лучше разбираться в финансах, люди чувствуют сопричастность к этому. В конце концов, развивается и улучшается качество управления местным бюджетом в целом. Эти позитивные эффекты, выходящие даже за то, что у нас станет хорошая местная дорога: люди становятся более ответственными к той территории, на которой они живут.
Никто в народе об этом не знает. Что сделали для того, чтобы об этом все знали?
Алексей Лавров: В субъектах Федерации знают. Конечно, для городов это менее характерно. А вот приезжайте в сельское поселение, например в Республике Башкортостан или в Ставропольском крае, где эта практика получила очень хорошее распространение, и вам любой скажет, из чего она состоит и что нужно делать, чтобы дальше получать эту поддержку.
Спасибо.