Санкт-Петербургский союз ученых направил российскому президенту Владимиру Путину письмо с просьбой вмешаться в ситуацию с обвиненным в госизмене сотрудником ЦНИИмаш Виктором Кудрявцевым. По словам ученых, у него не было допуска к гостайне.

Родственники 74-летнего Виктора Кудрявцева прежде всего борются за то, чтобы спасти ему жизнь: он перенес инфаркт и болен диабетом, и сейчас очень плохо себя чувствует, поскольку в СИЗО не может соблюдать диету.

По версии ФСБ, ученый под видом научного сотрудничества с бельгийским институтом гидродинамики передавал спецслужбам стран НАТО секретную техническую информацию о гиперзвуковых технологиях в боевых ракетных комплексах «Авангард» и «Кинжал».

Адвокат Кудрявцева возражает: последние 20 лет тот вообще не имел доступа к гостайне. Понять, что произошло на самом деле, невозможно — дело засекречено. Версия сына ученого, Ярослава Кудрявцева:

Ярослав Кудрявцев сын Виктора Кудрявцева «Может быть, это получена какая-то разнарядка на утечку. Может быть, кто-то написал донос, почему нет? Может быть, совпало несколько причин. Но в любом случае никаких явных свидетельств того, что он продал Родину за какие-то материальные ценности, следствие не нашло. И адвокаты, сама их позиция, с точки зрения обвинения, тоже достаточно слабая. Поскольку это был международный проект, им могли пользоваться как наши конструкторские бюро, так и западные, естественно. Поскольку это была совместная разработка. Что дальше делать из тех знаний, которые были получены, — это уже другая задача совершенно и, в общем, отец ею не занимался. То есть если говорить, что стране был нанесен какой-то ущерб, то это должно быть связано с выдачей технологий, а о технологии там речь не шла, насколько я знаю».

Вопрос: откуда вообще обвинение в госизмене, если Кудрявцев не имел доступа к гостайне? Ответ кроется в поправках в закон о госизмене, заработавших в 2012 году. СМИ тогда назвали его «закон «железного занавеса». Там было сказано, что преследовать можно не только за выдачу гостайны, но и в принципе за услуги, оказанные иностранному государству, международной или иностранной организации, если их деятельность направлена против безопасности России.

Федор Трусов управляющий партнер адвокатского бюро «Соколов, Трусов и партнеры» «Как мы понимаем, очень расширительное толкование. Научно-технические, консалтинговые услуги в крупной международной организации могут быть, в принципе, интерпретированы как государственная измена, если окажется, что так или иначе их деятельность направлена против безопасности Российской Федерации. А безопасность Российской Федерации — это вещь очень оценочная. Рост числа подобных уголовных дел напрямую связан с текущей международной ситуацией».

Но как же быть ученым, работающим в крупных международных проектах? Как им определять грань между тем, что сообщать можно и нельзя? Объясняет старший научный сотрудник Института космических исследований РАН Алексей Малахов:

— Безотносительно к истории с ЦНИИмаш, вообще говоря, все должно описываться и обычно описывается и фиксируется, например, в госконтрактах, по которым все мы и работаем. На примере своем, того же «Экзомарса», у нас есть госконтракт, в котором прописано, что такие-то данные мы должны передавать нашим партнерам европейским, и там же написано, что такие-то системы или устройства являются для них черным ящиком. И они это знают, и мы это знаем.

— Кто-то это перепроверяет?

— Думаю, что на каждом предприятии порядки свои, и где-то, может быть, будут просить отправлять копию на какой-то официальный адрес.

Обилие дел о госизмене, появившихся в последнее время, бросается в глаза: дело Карины Цуркан, у которой, кстати, тоже не было допуска к гостайне; дело ученого из Новочеркасска Алексея Темирева, которого задержали, когда он сам спрашивал у ФСБ, являются ли данные секретными. Получается, незнание гостайны не избавляет от обвинения в госизмене.