Обновлено в 12:30

Мария Мотузная, 23-летняя жительница Барнаула, находится под следствием из-за оскорбления чувств верующих. Причина — сохраненные в старом, сейчас уже удаленном аккаунте во «ВКонтакте» мемов про религию. У 19-летнего Даниила Маркина, обвиненного по тем же статьям, состоялось уже пять судебных заседаний, приговор, как ожидается, вынесут осенью.

На одном из судебных заседаний выяснилось, что дела и в отношении Марии, и в отношении Даниила возбудили по заявлениям двух однокурсниц и подруг из алтайского филиала Российской академии народного хозяйства. Они учатся по специальности «юриспруденция».

Были ли доносы собственной инициативой девушек или их персональные данные были использованы полицией для возбуждения уголовных дел, неизвестно. Для комментариев на момент публикации материала они были недоступны.

Однако Business FM удалось поговорить с одним из фигурантов, Даниилом Маркиным. Вот что он рассказал в интервью Дарье Горшковой:

— Началось все с того, что ко мне пришли с обыском домой в шесть утра, забрали всю технику, также в эту же минуту с обыском пришли домой к родителям, у них забрали технику. Меня отвезли в отдел по борьбе с экстремизмом, там провели небольшую профилактическую беседу, на которой сказали, что нельзя мне следователю отвечать, что я не знаю, я не помню, я забыл, потому что это было давно, и, если я буду на все соглашаться со следователем, тем самым смягчу себе участь и сегодня отправлюсь не в СИЗО, а домой. После отвезли к следователю, там составили протокол, и в течение года длилось следствие.

— Это было год назад, когда впервые они к вам пришли?

— Да, прошел год.

— Что именно вызвало у них самые большие вопросы?

— Они говорили: у тебя картинки «ВКонтакте» — все смотрят, оскорбляются и так разжигают ненависть. Когда меня отвезли в отдел «Э», там просто оперуполномоченный показал мне эти изображения. До той минуты я не имел представления, в чем меня обвиняют. Показали мне несколько изображений с 2015-го по 2017 год. Среди тысячи других картинок они нашли десять экстремистских.

— Вы их репостили, это не ваши?

— Нет, я их сохранял. Я репост не делал, просто сохраненный альбом с фотографиями, и все.

— Пример одной можете привести?

— Все изображения были с религиозной сатирой, это все были какие-то мемы, которые я находил у себя в ленте «ВКонтакте».

— Жалобу как на вас, так и на Марию подали две девушки. Как вы это выяснили? Лично у вас не возникли вопросы: почему именно они, какое им дело до ваших картинок?

— Я узнал об этом даже до суда, когда изучал материалы дела, что на меня якобы кто-то написал заявление, две какие-то подружки, которые жили на тот момент в одной комнате в общежитии. Потом в суде они обе выступили: они просто сидели в интернете, увидели страничку Даниила Маркина и решили посмотреть всю тысячу сохраненных фотографий. Так они якобы наткнулись на эти фотографии и решили в устной форме составить заявление. Но, когда мы спросили, куда они пошли, кому они об этом рассказали, они запутались в своих показаниях. Лично я считаю, что они же учатся в РАНХиГС на оперуполномоченных в дальнейшем, людей, связанных с этой сферой, скорее всего, им в качестве практики дают такие задания либо за денежное вознаграждение предлагают писать заявление на людей, то есть оперативники находят таких экстремистов, как я и Маша, и просто звонят таким девочкам, чтобы они писали на них заявление. Уже неделя прошла примерно с того момента, как я пообщался тесно с Машей, и просто мы выяснили практически случайно, что на нас написали заявление одни и те же люди. Думаю, что они могли написать за этот год еще на множество людей заявления.

Закон действительно предусматривает наказание до пяти лет лишения свободы. При этом в соответствующей статье Уголовного кодекса не пишется, условно это или реально. Это исключительно решение суда.

Реальный экстремизм сложно доказать, и дела зачастую заводятся для обязательной статистики, считает адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Забейда и партнеры» Александр Забейда:

— У соответствующего подразделения по борьбе с экстремизмом есть определенный план по раскрытию преступлений, который они должны выполнять. Если они не выполнят план, они будут наказаны, не получат премии, им задержат звание, и много разных других наказаний возможно в их отношении применить.

— Если говорить про барнаульский случай, то там две девушки, которые подавали жалобы. Они не самостоятельно это делали?

— Судя по тем формулировкам, которые я увидел в прессе, просто допускаю, что писал явно человек, который знает, как правильно писать заявления, формулировки. То есть писал юрист, глубоко осведомленный о практике по вот этим уголовным делам. Скорее всего, студентки, как и свои понятые, просто были использованы сотрудниками правоохранительных органов как заявители, потому что без заявителя сложно на что-то реагировать, а тут есть конкретный человек, который пишет, что он оскорблен. Все, пожалуйста, возбуждается уголовное дело. Реальный срок можно получить, если, например, ранее судим человек. А как ему вынесут условное наказание, если он ранее судим, а тут он какую-то картинку репостнул? Суд просто связан, он рад, может быть, назначить ему условный срок, но он не может, потому что у человека присутствует судимость. Некоторые такие дела могут стоять просто на контроле в Генеральной прокуратуре или в прокуратуре субъекта. Из-за таких контрольных дел просто делаются показательные наказания и кому-то выносят небольшие, но реальные сроки за эти вещи. Правоприменитель делает все по букве закона. Это закон у нас так расписан, что, соответственно, можно в любую сторону все это [повернуть]. А правоприменителю сложно здесь что-то предъявить, то есть вопрос к законодателям.

— Если говорить про Маркина и Мотузную, получается, что Маркину грозит срок условный, потому что он сохранял именно картинки в свои истории, а Мотузной — реальный, с ее слов, потому что она написала пост?

— Ведь это все с их слов. То есть со сроками как: в статье написан срок, который может быть условным, а может быть реальным. Это конкретно решает судья, исходя из многих показателей, не только исходя из того деяния, которое совершил человек, но из его личности, есть ли у него смягчающие, отягчающие обстоятельства, есть ли несовершеннолетние дети, больные родители. То есть все это в своей совокупности учитывается, и с учетом всех факторов суд уже принимает решение, назначить наказание условно или реально.

В начале июля сообщалось, что в Госдуме уже обсуждается возможность частично декриминализировать статью об ответственности за репосты и лайки сообщений в соцсетях, содержащих признаки экстремизма. Одним из инициаторов был депутат от КПРФ Сергей Шаргунов:

Сергей Шаргунов депутат от КПРФ «Я надеюсь, что уже в эту осеннюю сессию может быть рассмотрена поправка. Я вообще считаю, что 282-я статья (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. — Business FM) — зло, но хотелось бы хотя бы перевести уголовку в административку. Большие надежды я связываю с тем поручением, которое дал президент по итогам «Прямой линии», и в сентябре должен доклад лечь на стол президенту, где будут со стороны разных сил, включая генерального прокурора, высказаны предложения по тому, как быть с 282-й статьей и что происходит в правоприменительной практике. Количество дел может возрасти в миллион раз, потому что каждого второго можно хватать и объявлять злостным экстремистом. Я надеюсь, что государство может проявить здравый смысл и хотя бы для тех, кто дебютировал [в отношении] так называемого экстремизма, кто попал впервые, будет административка, а не сразу уголовка».

Очередной суд у Даниила Маркина — 7 августа, у Марии Мотузной, несмотря на то, что прямых оскорблений или призывов к насилию эксперты не обнаружили, — 6 августа.