Как сказано в заявлении Минфина, введение новых санкций связано с событиями на Украине и в Сирии. В отдельном заявлении указано, что новый черный список вводится в связи со «злонамеренным действиями»Москвы, направленными на подрыв западных демократий. Активы попавших под санкции физических лиц и организаций будут заморожены на территории США, а американцам запрещено заключать с ними какие-либо сделки. Из текущих сделок предписано выйти. Также граждане третьих стран могут столкнуться с санкциями за сотрудничество с фигурантами перечня или за то, что они действуют от их имени. Что дальше? Комментарий Георгия Бовта.

Хотя в заявлении Минфина США сказано, что нынешние санкции связаны с событиями на Украине и в Сирии, ни на Украине, ни в Сирии не произошло таких событий, которые могли бы спровоцировать столь жесткие действия. Под нынешние санкции попали не только государственные структуры, а также люди, которые считаются на Западе членами «ближнего круга» президента Владимира Путина, но и крупные частные предприниматели — Виктор Вексельберг и Олег Дерипаска. Можно предположить, что фамилии для черных списков берутся не то чтобы совсем с потолка, но из открытых публикаций и прессы.

Появление нынешнего списка также может означать, что Вашингтон более вообще не собирается разбираться в оттенках того, кто и насколько именно близок к российскому президенту. Американские санкционеры исходят из того, что всякий крупный бизнес в России ведется с благословление государства и в тесном сотрудничестве с ним. Разве что фамилия Дерипаски напрашивалась в понимании американцев на включение в санкционный список, потому что он в свое время имел деловые контакты с бывшим начальником предвыборного штаба Трампа Полом Манафортом, который проходит по делу о так называемом вмешательстве России в американские выборы.

Нынешние санкции объявлены на фоне острейшего скандала вокруг дела об отравлении Сергея Скрипаля и его дочери в Великобритании. И это не случайно. Опубликованный список также свидетельствует о том, что США переходят к более жестким сценариям санкционного давления на Россию, и пока трудно сказать, где предел этому давлению.

Можно лишь предполагать, какие ответные меры примет Россия. Набор экономических контрсанкций, имеющихся в нашем распоряжении, будем говорить откровенно, ограничен. Хотя еще в прошлом году в правительстве начали разрабатывать законодательные меры относительно возможной конфискации, в том числе американской собственности в России как ответной меры на санкционное давление. Это можно считать «ядерным оружием» в экономической сфере, потому что дальше уже остается только воевать в буквальном смысле слова. Можно еще предположить возможность новой взаимной высылки дипломатов. Однако нынешний уровень диппредставительства России в США и наоборот уже настолько низок, что скоро высылать уже будет некого, останется только отозвать послов, понизить статус диппредставительства и, наконец, разорвать дипломатические отношения.

Последует ли Евросоюз примеру США? Введет ли аналогичные санкции? Если бы не дело Скрипаля, можно было рассуждать о том, что Евросоюз проявит большую сдержанность. Однако на фоне вышеупомянутого дела, возможно, ожидать таковой со стороны Европы уже не приходится. Если к июньскому саммиту Евросоюза в деле Скрипалей вдруг появятся еще какие-то обстоятельства и факты, которые будут истолкованы на Западе как изобличающие причастность России к этому преступлению, то новых санкций со стороны Евросоюза, причем довольно жестких, уже не миновать.

Данный санкционный акт со стороны Америки не последний. Можно предположить, что уже в обозримом будущем на обсуждение американских властей будет поставлен вопрос о введении против России секторальных санкций в нефтегазовой отрасли и в отношении экспорта энергоносителей, как это было сделано в отношении Ирана. Это не вопрос ближайших недель, но однако такое обсуждение может начаться в течение ближайших месяцев.

Пока не просматривается ни одного обстоятельства, которое могло бы обратить вспять нарастание конфронтации между Россией и Западом. Даже какие-то относительные подвижки в мирном урегулировании на Украине и в Сирии уже не окажут того позитивного воздействия на налаживание отношений, как это могло бы произойти еще недавно. Дело Скрипаля разыгрывается так, чтобы оно стало точкой невозврата в отношениях с Россией.

В такой ситуации конфликтующие стороны все меньше будут думать об экономической целесообразности санкционных мер, а также о том, к чему в результате такой конфронтации мы придем. Не хотелось бы, чтобы уже не к экономическому, а к военному конфликту. Однако, похоже, что санкционеры уже вошли в раж и о таких последствиях не очень задумываются. В истории так часто бывало, и она по-прежнему учит только одному — что она ничему никого не учит.