Глава Ингушетии Юнус-бек Евкуров поручил руководителям муниципальных образований совместно с управлением по делам религии и главами религиозных общин провести превентивные мероприятия для недопущения политизации проповеднической деятельности в мечетях республики. Он считает неправильным руководствоваться политической парадигмой или интересами определенных духовных институтов при чтении проповедей в мечетях.

Глава региона сообщил, что создание в Ингушетии советов тайпов (фамилий), алимов и примирительной комиссии продиктовано желанием соблюсти баланс во взаимодействии власти и духовенства с обществом, сохранить стабильность и объективность при решении проблемных вопросов путем их коллегиального рассмотрения. Что могут означать объявленные меры? Об этом — в комментарии Георгия Бовта.

Часть общественности слова Евкурова встретила с озабоченностью, поскольку усмотрела в них наступление на свободу вероисповедования как важнейшее конституционное право. Это упрощение. Евкуров пытается решать проблему политизации ислама, характерную не только для ряда регионов России, но и для стран Западной Европы. Просто делает он это доступными ему средствами. И когда он говорит, что чиновникам поручено «провести превентивные мероприятия для недопущения политизации проповеднической деятельности в мечетях», то надо учитывать контекст.

Ингушетия, согласно недавно опубликованному рейтингу, по уровню и качеству жизни оказалась в самом низу списка рядом с Карачаево-Черкесией и Тывой. И некоторые исламские проповедники, играя на темах социальной справедливости, по сути, занимаются не чем иным, как вербовкой молодежи в исламистское подполье. Социальная проблематика вообще составляет важную часть в теориях радикального ислама не только в Ингушетии, но и в Британии, и во Франции, и в других странах, где властям приходится так или иначе отвечать на подобные вызовы, хотя это происходит на другом информационном материале.

Спецификой момента в Ингушетии стало то, что в местном муфтияте позволили себе резкую ответную критику властей республики, заподозрив чиновников в стремлении оградить себя от обвинений. Это может свидетельствовать о неких трениях между руководством республики и местным духовенством.

Подобный конфликт уже был у Евкурова два года назад, когда он пытался распустить республиканский муфтият из-за разногласий с его руководителем Исой Хамхоевым. Муфтию предложили добровольно уйти в отставку, но он отказался. А когда республиканское управление юстиции Ингушетии попыталось распустить муфтият силой, то Верховный суд республики счел претензии властей к религиозной организации несостоятельными и те вынуждены были отступить. То есть с местным духовенством Евкурову приходится, мягко говоря, считаться. Сегодня тот же Хамхоев заявляет, что «чиновники не имеют право вторгаться в наши дела». «А на тех, кто вопреки закону будет пытаться это делать, мы найдем управу», — недвусмысленно намекнул он на шариатский суд.

В первое время после прихода к власти Юнус-бека Евкурова именно сотрудничество властей с влиятельными богословами сыграло немаловажную роль в резком сокращении террористической активности. Большой вклад внесли комиссии по примирению и фактически реабилитации бывших боевиков, многие из которых вернулись к мирной жизни.

Вообще, в республике установилось довольно прочное сотрудничество властей и муфтията, и это не отношения начальников и подчиненных. Еще при предшественнике Евкурова Руслане Аушеве ислам стал своеобразной частью системы органов государственной власти. Муллы и имамы читали, например, работникам МВД лекции о том, как отличить «традиционный» ислам от «нетрадиционного».

В то же время исламистское подполье сохранилось. И хотя местные силовики постоянно заявляют о захваченных полевых командирах, ликвидированных ячейках боевиков, террористов и «ваххабитов», влияние исламских радикалов не удается полностью свести на нет. Не прекращается и их противостояние с традиционным исламом и поддерживающими власти богословами. Местные МВД и ФСБ ведут наблюдение за деятельностью мусульманских общин, выявляя радикально настроенные группы и лица. Если кто-то попадает под надзор как «радикально настроенный», то его ближайшее окружение тоже попадает под колпак спецслужб. Иными словами, обстановка непростая, и нынешняя публичная перепалка Евкурова с руководством муфтията — отражение того, что проще ситуация не становится.