Странности «кремлевского списка». Кто в него не попал?

— Допустим, для политиков это может быть угроза на потом, когда и если Вашингтон решит расширять санкции. Что касается бизнесменов: вот попал в список Тиньков. Не окажется ли он теперь нерукопожатным для зарубежного бизнеса?

— Такая же угроза, как для политиков, вы правильно сказали. Архитектура санкций, если, я правильно понимаю, задумана как постепенно затягивающаяся петля. Сначала это были украинские санкции и, в общем, разработаны они были еще Бараком Обамой. Довольно мягкие — в надежде на то, что изменится политика в отношении Крыма и востока Украины. Не сработало. Значит, они были усилены. Потом они были усилены еще более жесткими методами, когда возникло подозрение о нашем вмешательстве в выборы в Соединенных Штатах. Теперь эта архитектура работает. Значит, она объявляет сначала широкий круг и очень широкий спектр угроз. Затем она их конкретизирует. А сейчас вот еще 200 с лишним человек, которые с их точки зрения, так думаю, должны задуматься о том, что если они не пересмотрят свою политику в отношении оборонного заказа, сотрудничества со спецслужбами, своего публичного поведения, дальше начнется то, о чем вы говорили. То есть «Мы начнем искать на вас компромат, мы знаем, где находятся ваши деньги, и мы будем сжимать эту петлю до той поры, пока это сдерживающее влияние закона о санкциях не начнет сказываться». Ну, строго говоря, если честно, то ряд заявлений наших корпораций о том, что они сотрудничать с оборонным комплексом не будут или выйдут из Крыма, наверное, с точки зрения американцев — это начало сдерживающего влияния.

— А те, кто так или иначе не связаны с политикой очевидным образом? Фридман, например.

— Ну, да. Я не готов делать персональные анализы, потому что это помогает врагу. Дело в том, что там очень неглупые люди. Повторяю, четыре года длится-то. И там работает как ЦРУ, так и Госдеп, так и финансовая разведка Минфина, и весь Минфин, и остальные ведомства. Поэтому их месседж следующий: если вы поддерживаете политику, которая сейчас осуществляется руководством Российской Федерации, ничего в этом зазорного нет, вы патриоты, но знайте, что за этим последует одно, другое и третье. В крайнем и плохом случае то, что мы сделали с банком Paribas за операции с Ираном, оштрафовали на 6 млрд долларов. Ничего такого — только политический бизнес.

— Можно ли сказать, что включение в список бизнесменов, подведение их под одну гребенку, девальвирует сам список?

— Вы совершенно справедливо сказали, что существует секретная часть. Она разглашена не будет, но, конечно, секреты они держат не очень хорошо, и поэтому нам что-то станет известно довольно быстро. Но в секретной части наверняка есть меры, направленные точечно на определенных людей. Дело в том, что, если вы помните, вот «операция Ролдугин» или вот эта вся «Панама», вовремя представленная в связи с интенсификацией боевых действий, в частности, на Украине, это часть операции, а операция заключается в том, что, ребят, вот теперь мы знаем — у вас есть уязвимости, почти у каждого, ну, так сложилось просто и международное, и отечественное финансовое право. Поэтому, смотрите, выбирайте, хватит ли сил и единства осуществить все эти операции — это большой вопрос. Единства нет: в администрации одна позиция, у демократов в конгрессе и сенате — другая, у республиканцев — третья. Наверняка есть промышленное лобби. И наши не сидят сложа руки, у всех есть свои и друзья, и лоббисты в Вашингтоне. Но список, как вы справедливо сказали, оглавление тех, кому надо задуматься с точки зрения американцев, оно выпущено.

— Получается, фигурантам пока можно выдохнуть? Непосредственных санкций пока не будет, но на карандаш их взяли, грубо говоря.

— Вы знаете, взять на такой карандаш — это само по себе риск, который надо просчитывать, финансовый. При новых кредитах, при новых размещениях, при новых сделках по слиянию и поглощению такой карандаш, который, если обломится, то попадает вам прямо в артерию или в глаз, не дай бог, а не в палец.

— Как отреагируют наши элиты — не внешне, а за закрытыми дверями?

— Они за закрытыми дверями давно это обсуждают. Нанимают консультантов, просчитывают ровно то, о чем вы спрашиваете. А каковы риски, что можно делать, что нельзя для того, чтобы совсем не попасть даже уже не самим, а корпорациям, под жесткий каток. Это публичное выступление Грефа, поэтому я его могу процитировать. На одном из форумов, когда ему задали вопрос: «Почему вы не работаете в Крыму, вывели Сбербанк из Крыма?», он ответил: «Вы с ума-то не сходите, потому что санкции в отношении Сбербанка — это санкции не в отношении меня, а в отношении практически всей финансовой системы Российской Федерации». Это серьезная реакция, которая, безусловно, во внешний мир не будет транслирована, потому что вы сами понимаете политические последствия такой трансляции.