Михаил Задорнов, который с 1 января приступает к руководству ФК «Открытие», в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу рассказал о первых выводах о состоянии санируемого банка. По его оценке, есть сильные и слабые стороны. К сильным относится инвестиционное подразделение «Открытие — Брокер», сервис «Точка» для малого и среднего бизнеса, который, правда, пока находится в процессе инвестирования и на окупаемость не вышел. Слабая сторона — корпоративный блок: огромная часть приходится на аффилированные структуры, прежде всего на «Открытие-Холдинг», принадлежащий уже бывшим акционерам. А вот кредиты в рознице бизнесу за весь год составили столько, сколько ВТБ24 выдал за один ноябрь.

Если суммировать: операционно банк «Открытие» в данный момент и в предстоящем году будет убыточен или есть возможность сделать его рентабельным?
Михаил Задорнов: Это магия финансов. Когда происходит само по себе списание долей прошлых акционеров, списание их акций, все это — списание субординированных кредитов по бухгалтерским проводкам, по балансу — сразу получается прибыль. Ведь не только докапитализация была, было еще уменьшение на 280 млрд рублей капитала «Открытия». Считайте, что банк отдельным решением сразу заработал прибыль в 280 млрд рублей.
Я говорю все-таки про операционную.
Михаил Задорнов: В этом как раз надо будет разбираться, мне пока это сложно сказать. Когда мы уже закончим работу над бизнес-планом 2018 года, тогда и будет видно. Но надо отделять, вы абсолютно правы, операционную прибыль от таких разовых крупных действий. Поэтому сама по себе докапитализация банка в начале декабря уже дала огромную прибыль на его баланс.
Как бы вы оценили главные причины, почему банк «Открытие» потерял капитал, после чего и возникла в дальнейшем вся эта история с санацией, со списанием субординированных кредитов, акций?
Михаил Задорнов: Надо четко понимать причинно-следственные связи. В пример я приведу 1990-1991 годы. Все же до сих пор убеждены: в том, что сбережения, которые у них были в январе 1991 года — 30-40 тысяч рублей, вдруг исчезли, виноват Гайдар. На самом деле как человек, работавший над еще союзным бюджетом 1990 и 1991 годов в Верховном совете СССР, могу сказать: для экономистов уже было понятно, что денег-то на счетах реально не было. То есть деньги, которые люди держали в Сберегательном банке, реально были предоставлены Госбанку, Госбанк прокредитовал бюджет Советского Союза, а при элементарном изучении бюджета было абсолютно ясно, что все, денежки-то уже давно были государством потрачены. То есть они как записи в сберкнижках существовали, но де-факто их не было. Поэтому, когда мы говорим, что стало причиной отсутствия капитала, капитала-то не было не только в момент ввода временной администрации, капитала не было, боюсь, уже и в 2015-2016 годах, причем и у «Открытия», и у некоторых банков, которые фактически вошли в этот периметр. И то, что произошло в 2017 году, это, по сути, констатация того самого факта отсутствия капитала, который накапливался на протяжении всего этого времени. А там было очень много факторов. Во-первых, как я уже сказал, это объединение банков, и некоторые из них уже имели на момент объединения очевидную «дыру» в балансе. Если мы посмотрим сейчас на баланс «Траста», ясно, что эта санация была фактически использована собственниками «Открытия» для того, чтобы получить дополнительные деньги, но вовсе не направить их реально на санацию «Траста», поскольку в период санации его проблемы только увеличились, а сам по себе «Траст» потребует еще достаточно серьезных сумм на докапитализацию уже в I квартале 2018 года.
Но уже со стороны финансовой корпорации «Открытие», поскольку «Траст» входит в периметр?
Михаил Задорнов: Это потребует от ЦБ, поскольку именно это зафиксировано решением совета директоров ЦБ. Докапитализация группы идет поэтапно. На первом этапе — «Открытие», «Росгосстрах» и пенсионные фонды, I квартал следующего года — «Траст», который также потребует докапитализации.

Следующее — это сама по себе бизнес-модель «Открытия», которая фактически сводилась к очень простой формуле: привлечение достаточно больших денег у населения, в том числе депозитов присоединяемых банков; деньги ЦБ, привлекаемые в разных формах, в том числе через РЕПО для финансирования приобретения валютных бумаг российского правительства «Россия-30», которые составляли очень значительную часть баланса «Открытия»; и использование этих денег вовсе не для регулярного бизнеса, который, как я уже сказал, по меркам банка такого масштаба относительно небольшой, если мы посмотрим на баланс «Открытия» и его кредитный портфель, а использование для различного рода в основном финансовых сделок, сделок по приобретению ценных бумаг, облигаций. Эти финансовые сделки не давали того дохода или даже давали убыток, как мы видим по итогу. В частности, сама по себе сделка с бумагами «Россия-30» для банка, который, по сути, не имеет устойчивых валютных пассивов и рассчитывает только на РЕПО ЦБ или рыночное РЕПО, была, конечно, очень странной. Концентрация такого валютного риска на баланс банка (а на пике на его балансе существовало почти 10,5 млрд долларов), пакет российских валютных облигаций, конечно, не лезет ни в какие элементарные правила риск-менеджмента.

Четвертое — это то, что банк такого масштаба очень плохо управлялся. С точки зрения риск-менеджмента четкой бизнес-модели, корпоративных процедур — все это, по-видимому, как сейчас предварительно можно сказать, было не на соответствующем масштабам бизнеса уровне. Иными словами, трудно выделить какую-то одну причину. Можно назвать это болезнями роста с точки зрения того, что сам по себе рост требует соответствующей квалификации, соответствующих процедур и должен сопровождаться соответствующим корпоративным управлением и риск-менеджментом. Как мы видим, этого не было. Хотя еще раз скажу, здесь надо разбираться более детально. Я бы, наверное, от таких окончательных выводов воздержался. Причин достаточно много.

Есть две причины, которые больше всего обсуждаются в прессе, а вы дайте оценку, насколько адекватно это обсуждение. Причина номер один. Как известно, финансовая корпорация «Открытие» покупала все новые и новые активы, владела группой пенсионных фондов, плюс НПФ «Будущее», который возглавляет, так сказать, близкий к руководству «Открытия» Борис Минц. До определенного периода, до начала прошлого года эти пенсионные фонды — а это очень большой массив денег — покупали облигации «Открытия». Затем ЦБ потребовал прекратить эту практику, и эта модель роста упала. Насколько этот фактор был решающим, поворотным?
Михаил Задорнов: Я не стал бы преувеличивать его значение, хотя, вы правы, с точки зрения инвестиционной политики пенсионных фондов она была, прямо скажем, достаточно рискованной. Например, если взять НПФ ВТБ или НПФ Сбербанка, доля акций в портфелях этих двух очень крупных НПФ составляет 1%. А если мы говорим об облигационных портфелях, то, конечно, это никогда не облигации аффилированных структур, это всегда рыночные, всегда первоклассные облигации. Если вы посмотрите на доходность, например, НПФ ВТБ в текущем году, то она будет более 10%, что, конечно, очень хорошая доходность в рублях для 2017 года. А если мы возьмем структуру инвестиционных портфелей НПФ группы «Открытие», 35% — это как раз акции. Обращаю внимание, не 1%, а 35%, причем именно те акции, которые не приносят никакой дивидендной доходности и находятся под риском обесценения. А если говорить об облигациях, то это облигации, как правило, аффилированных структур — прямо аффилированных или через какие-то схемы с другими банками.
Дружественными, которые называют «московским кольцом», которые обеспечивали переток этих денег друг к другу.
Михаил Задорнов: В этих схемах надо отдельно разбираться, я бы поостерегся употреблять здесь какие-то такие общие термины, надо более детально разбираться.
Но в целом такое явление имело место? Вы сами упомянули дружественные банки, дружественные структуры.
Михаил Задорнов: Надо внимательно посмотреть на балансы всех банков, чтобы сделать выводы. Просто не всегда внешний взгляд, как мы убеждаемся, правильный, надо посмотреть реально все взаимосвязи. Одно можно констатировать: политика была достаточно рискованной. Я думаю, такая подпитка через пенсионные фонды, ее прекращение или уменьшение не могли сыграть такую большую роль триггера событий. Проблемы накапливались давно, и, наверное, решение ЦБ во многом было связано с тем, что у ЦБ появился механизм, позволивший через Фонд консолидации банковского сектора положить конец самой по себе экспансии в разные сферы, которая осуществлялась, прямо говоря, в убыток самой финансовой компании.
Второе, о чем всегда спрашивают, когда происходит оценка бизнеса санируемого банка, — это преднамеренный вывод активов собственниками и менеджментом. На ваш взгляд, в случае с «Открытием» это имело место или нет?
Михаил Задорнов: Я предпочел бы зайти в банк, посмотреть все сделки, которые по закону мы должны проанализировать, за последние полгода до ввода временной администрации ЦБ. А по многим сделкам по Гражданскому кодексу возможен десятилетний срок оспаривания. Когда мы внимательно эти сделки проанализируем, тогда можно будет сделать какие-то выводы.
«Открытие-Холдинг» остается за периметром ныне санируемого ФК «Открытие»?
Михаил Задорнов: Конечно.
Вы сказали, что «Открытие Холдинг» был одним из крупнейших заемщиков ФК «Открытие».
Михаил Задорнов: Именно так.
Эти кредиты обслуживаются в данный момент?
Михаил Задорнов: Во-первых, это не только кредиты, но и облигации, в основном облигации. Еще достаточно большой объем облигаций находится на балансе не только банка, но и «Росгосстраха», пенсионных фондов. Они сейчас обесценены в соответствии с последними рыночными котировками, по ним идут отдельные сделки. И ответ на этот вопрос опять-таки в изучении активов «Открытие Холдинга», последних сделок. Этому будет посвящен следующий год работы.
Но хотя бы кредиты обслуживаются? Или это небольшая доля в тех инвестициях, которые...
Михаил Задорнов: Текущие кредиты и погашение облигаций, по которым срок произошел, обслуживаются.
Вы общались за последнее время, обменивались информацией с бывшими акционерами, с самым крупным акционером Вадимом Беляевым?
Михаил Задорнов: Нет, мы не общались в силу очевидных причин: собственно, новое правление было сформировано только в конце прошлой недели, все общение вел ЦБ в лице руководителей временной администрации и надзорного блока.
История всех этих банков, которые пресса называет «московское кольцо», запутанная, сложная, где-то авантюрная...
Михаил Задорнов: А может быть, как раз нет ничего сложного, что бы не было очень просто объяснимо?
Как это объясняем мы, целое семейство пенсионных фондов, которые заняли огромную долю на российском рынке негосударственных пенсионных фондов, — фонды, которые принадлежали «Открытию», фонд Минца, фонды, которые перекрестно, как я понимаю, были еще в собственности трех банков, — активно финансировали экспансию. ЦБ счел это очень рискованным, прекратил, а дальше возникло...
Михаил Задорнов: Какую экспансию, что вы имеете в виду?
«Открытие», например, покупало один банк за другим, разворачивало сеть. Это была модель бурного роста.
Михаил Задорнов: Здесь есть преувеличение. Опять-таки давайте посмотрим на конкретные сделки. Очень часто, как мы видим, это были не покупки, а, по сути, обмен акциями. Надо совершенно четко разделять реально денежные сделки, которые требовали денег, и сделки просто по обмену либо активами, либо акциями, которые не требуют реального вложения новых денег. Я бы не торопился с такими выводами.
Вот видите, не получается найти простую причину, почему три из четырех банков, связанных такими разнообразными нитями…
Михаил Задорнов: Очень простая причина. Я вас уверяю, что для рынка произошедшее в 2017 году не является ни новостью, ни откровением. Неустойчивое положение этих банков было известно рынку и в прошлом году, а по некоторым еще и в позапрошлом году. Наверное, вопрос был в том, вложат ли собственники какие-то собственные деньги, чуть приостановят экспансию и попытаются исправить бизнес-модели или не смогут это сделать. Этого не получилось. Но особенно, объективности ради, надо учитывать: одно дело, когда рынок растущий и сектор дает устойчивую прибыль, а другое — когда все-таки экономического роста в прошлом году, по сути, не было, а в этом году он есть, но около 2%. На рынке есть очень прибыльные игроки: Сбербанк, ВТБ24, «Райффайзен», «Юникредит», Альфа-банк — банки с устойчивыми бизнес-моделями. А есть те, кто прибыли-то не имеет. Решать уже накопившиеся проблемы на своих балансах на нерастущем рынке и в бизнес-модели, которая, как я уже сказал на примере «Открытия», не имеет достаточно устойчивого бизнеса, генерирующего операционные доходы, достаточно сложно. Простое объяснение именно в том, что эти бизнес-модели банков в конкретных 2015-2017 годах не работают, не приносят прибыли, и у собственников достаточно простой выбор: есть ли у них какие-то внешние ресурсы для того, чтобы докапитализировать эти банки, несколько приостановить экспансию, или, как с горы катятся санки, так они и продолжают катиться по накатанному, но уже не по снегу, а по льду с опасностью перевернуться.
Не могу не спросить сейчас и про Бориса Минца, основного владельца одного из крупнейших НПФ «Будущее», который также был тесно связан со всеми банками, в первую очередь с «Открытием». Тогда, в конце августа, ему не удалось продать акции «Открытия», которые на данный момент обесценились. У пенсионных фондов, которые принадлежали непосредственно «Открытию», — «ЛУКОЙЛ-Гаранта», НПФ РГС и НПФ электроэнергетики — акции «Открытия», которые обнулились, были куплены, а у НПФ «Будущее» не были куплены. Борис Минц, как известно, бурно протестовал против этого. Буквально накануне появились новости о том, что ЦБ все-таки поддержал его позицию. Причем покупал эти акции банк «Траст», с которым, как вы сказали, еще придется разбираться в будущем. Будет ли банк «Траст» покупать теперь эти акции Бориса Минца?
Михаил Задорнов: А как банк «Траст» может купить акции, которые в результате еще первого этапа оздоровления банка «Открытие» были списаны в ноль?
То есть поезд ушел и судиться не о чем?
Михаил Задорнов: Я не в курсе всех юридических вопросов, этих разбирательств, это дело прошлого, но, по моей экспертной оценке, акций-то нет, причем их нет достаточно давно, с того момента, как капитал «Открытия» был списан до одного рубля.
Мы все еще находимся в вашем кабинете, на котором написано «Президент — председатель правления ВТБ24» до 1 января, у вас с нового года должность и кабинет изменятся. Вы по ходу нашего разговора уже не раз приводили какие-то цифры ВТБ24 в сравнении с банком «Открытие». Давайте подытожим эту тему. Чем розничный бизнес ВТБ24 и в сфере малого бизнеса кардинально отличался, например, от «Открытия» и как это сказывается на результатах?
Михаил Задорнов: В чем отличие бизнес-модели? Разумеется, каждый банк имеет свой генезис. Чем отличается бизнес ВТБ24 и, шире, розницы ВТБ? Во-первых, это очень большая и растущая клиентская база. Сейчас мы уже объединяем клиентские базы двух банков. Розница ВТБ и ВТБ24 к началу года составит 12 миллионов активных клиентов — это клиенты, которые совершают хотя бы одну операцию в квартал. И, как я уже сказал, в объединенном банке будут также постоянно обслуживаться 300-350 тысяч клиентов малого бизнеса. Это постепенно растущая клиентская база, которая поддерживается соответствующей, самой современной IT-инфраструктурой — мы полностью заменили IT-платформу за последние четыре года — и всеми развитыми каналами обслуживания: 1400 офисов, 20 тысяч банкоматов вместе с Почта Банком будет сразу в начале года. Мобильный банк и интернет-банк по проникновению одни из самых высоких на рынке: примерно 74-75% всех клиентов — физических лиц и 99% предприятий малого бизнеса будут подключены к интернет-банку и мобильному банку к концу года. Через любой канал с помощью одной из самых современных не только на российском, но и на европейском рынке CRM-машин и единого хранилища данных мы фактически можем онлайн видеть любую операцию клиента.

Второе — это очень технологичный бизнес, полностью отстроенный. И сама бизнес-модель не предполагает только кредитование, она предполагает комплексную работу с клиентом в интересах клиента (мы видим это в силу растущей клиентской базы) и в интересах банка. Розница группы заработает в этом году, я так осторожно скажу, 115-120 млрд рублей чистой прибыли, то есть 2 млрд долларов, с отдачей на капитал существенно больше 30%.

Вам не жалко уходить из такого хорошо отстроенного бизнеса в тот, в котором, как говорится, дыра в кармане на данный момент?
Михаил Задорнов: В этом и вызов. Человек же привыкает: спокойная жизнь, все налажено. Правда, задачи очень амбициозные по дальнейшему росту, но в целом работающая бизнес-модель. Но опять-таки «Открытие», «Росгосстрах», крупнейшие пенсионные фонды — ситуация в этих активах достаточно сложная. Другие еще...
Банки на подходе, да?
Михаил Задорнов: Просто по-разному может сложиться ситуация с работой Фонда консолидации, новый механизм санации. Это достаточно большой вызов. Если посмотреть, у Фонда консолидации сейчас 5-6% российского банковского рынка — это значительная доля. И мы здесь являемся первопроходцами с точки зрения новых механизмов работы. Это действительно существенный вклад в оздоровление — не только банковского сектора, а в целом финансового сектора. Плюс, конечно, в таких масштабах для нашей команды интересно выстроить синергию между банковским, страховым и пенсионным бизнесами. Мы уже в пути внутри группы «ВТБ» к выстраиванию такой модели и уже кое-чего добились. В масштабах группы «Открытие» это будет тем более интересно.
Как вы сами относитесь к тому общему тезису, который обсуждается частными и государственными банкирами и в обществе в целом, что у нас появляется третий государственный мегабанк? Ведь предположения о том, что к «Открытию» могут быть присоединены в дальнейшем и Бинбанк, и теперь Промсвязьбанк, хотя это и предположения, но они никем не опровергнуты.
Михаил Задорнов:Это пока очень рано обсуждать, это сильное забегание вперед, потому что сначала надо очень внимательно изучить саму по себе существующую клиентскую базу, продуктовый ряд, процессы «Открытия», «Росгосстраха», IT-платформы. То же самое сейчас, уже в январе, временная администрация закончит по Бинбанку. По Промсвязьбанку, как мы видим, только приступили к анализу. Там нужен трезвый анализ плюсов и минусов, потому что их же очень много.
Раз уж приступили, на ваш взгляд со стороны, ситуация в Промсвязьбанке и та форма, в которой произошел его переход под управление временной администрации, отличается кардинально от «Открытия» и Бинбанка?
Михаил Задорнов: У каждого банка свои особенности. Просто ситуация в Промсвязьбанке нам достаточно хорошо известна: много сотрудников из ВТБ24 там работают, и мы знаем сильные и слабые стороны. Мне сложно сказать что-то о размерах проблем на балансе Промсвязьбанка, это знает только сама временная администрация. Но здорового бизнеса, прежде всего бизнеса, связанного не с розницей, а со средним и малым бизнесом, я думаю, в Промсвязьбанке по сравнению с его балансом больше, чем у Бинбанка или «Открытия».
Конкуренция теперь, так или иначе, с банками с государственным участием — Сбербанком, ВТБ. Банкиры там опасаются, что «Открытие» начнет повышать ставку в случае, если ликвидности будет не хватать.
Михаил Задорнов: Кто там опасается?
Такие есть мысли, потому что появляется третий очень крупный игрок с государством за спиной, то есть клиент будет доверять.
Михаил Задорнов: Мне кажется, вы сильно забегаете вперед, здесь уже на два шага. Мы сами говорим, что сначала надо разобраться, выстроить процессы, команды. Пока здесь говорить о конкуренции можно только гипотетически и применительно к периоду через два-три года. Здесь не нужно торопиться, сейчас надо разобраться с существующими активами, и мы с вами прекрасно понимаем, что это такая непростая задача.
Два-три года, вы сказали, будет период оздоровления, выстраивания структуры?
Михаил Задорнов: Оздоровление чисто финансовое завершится раньше, а выстраивание бизнес-модели не проходит быстрее, это естественное время на выбор не только бизнес-модели, операционной модели, но есть и неизбежное ограничение в IT-платформе, и поиск своего места на рынке, потому что «Открытие» не может повторять как свою предыдущую бизнес-модель, так и модель ВТБ24. Все-таки ВТБ24 ориентировался на физических лиц и малый бизнес и смог эти сегменты сделать прибыльными. В «Открытии» очень силен как раз инвестиционный бизнес, что является комплементарным нашим знаниям, но это все-таки совершенно другая исходная база, и нам еще предстоит выбрать, где наш клиент и что мы хотим этому клиенту предложить. Хотя банк будет универсальным, невозможно ориентироваться на всех, надо понимать уже сегодняшнюю клиентскую базу и ту, которая будет перспективна в следующие пять лет.
Спасибо за интервью.