Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган неоднократно говорил, что считает южные границы своей страны, установленные лозаннским мирным договором 1923 года, несправедливыми. По его мнению, было бы правильным если не присоединить, то хотя бы ввести турецкий контроль над территориями на севере Сирии, вплоть до Алеппо.

Однако по поводу более широкого, чем объявленная приграничная 40-километровая «зона безопасности» присутствия Турции в Сирии, в окружении Эрдогана в последнее время существовали разногласия. Многие в нем считали, что куда более важным было бы большее присутствие Турции в Ираке, в нефтеносном районе Мосула, а сирийскую карту стоило было бы попытаться обменять с Россией на то, что та закроет глаза на наступление турецкой армии на курдские Отряды народной самообороны. Однако с падением Алеппо этого козыря у Турции не стало. Ну, или почти не стало, ибо протурецкие боевики из Сирии никуда не делись, а перебазировались из Алеппо в Идлиб. И все же для Турции теперь наступает момент принимать решение — что на что пытаться менять.

Владимир Исаев профессор кафедры международных экономических отношений Института стран Азии и Африки МГУ имени Ломоносова «Есть ряд районов, которые населены туркоманами (турки называют их турками, а арабы — турецкими арабами). Но они считают, что эти приграничные районы, что они должны относиться к Турции и тем самым Турция могла бы решить, прежде всего, проблему, которую называют курдской. У турок есть паническая идея: если будет создано Курдское государство, которое де-факто существует сейчас на территории Северного Ирака, на территории Сирии, это достаточный повод для тех курдов, которые проживают на территории Турции, взбунтоваться и требовать воссоединения со своими собратьями».

Самым главным результатом встречи, очевидно, стало принятие декларации, в которой подтверждается уважение суверенитета, независимости, единства и территориальной целостности Сирийской Арабской Республики в качестве многоэтнического, многоконфессионального, демократического и светского государства. Однако есть интересная деталь: Валида Муаллема — министра иностранных дел Сирии — на переговоры не пригласили. Ну а зачем? Сирийцы явно давно уже совсем не ключевые игроки в этой истории. Для достижения мира, куда важнее преодолеть разногласия между Турцией и Ираном. Вот что говорит политолог, специалист по Ирану Каринэ Геворгян:

Каринэ Геворгян политолог, востоковед «Первый вопрос, безусловно, безопасность, это для Ирана критически важно. Для выхода в средиземноморский регион Иран заинтересован в бесперебойной поставке своих товаров не только через турецкий маршрут — он заинтересован еще и в альтернативном маршруте через Сирию. Поэтому у Ирана есть свои геоэкономические интересы и, разумеется, сплетенные с этим геополитические. В Алеппо действовали иранские формирования Корпуса стражей исламской революции, а турки действовали с другой стороны».

Безусловно, для России большая победа — сам факт того, что переговоры проходят не в Женеве, а в Москве, и что в них вообще не участвуют США и тем долее — различные мешавшие договариваться группировки, когда приходилось часами бесплодно выяснять, кого из них считать умеренными, а кого — нет. А вот то, насколько России участие в сирийском процессе выгодно с прагматической точки зрения, понятно не совсем. Однако Сирия многими считается ключевым регионом для контроля над всем Ближним Востоком. В случае, если России удастся установить там хоть какое-то подобие мира и при этом из нее не уйти, это будет значимым поводом для национальной гордости.