Госсовет Франции — высшая административная инстанция республики — отклонил постановление об экстрадиции в Россию бывшего владельца казахстанского «БТА Банка» Мухтара Аблязова. Тем самым отменено решение, которое бывший премьер-министр Мануэль Вальс подписал еще в сентябре 2015 года. Впервые требование российской Генпрокуратуры об экстрадиции Аблязова было поддержано судом Лиона еще в 2014 году. Ситуацию комментирует Георгий Бовт.

В России экс-банкира Аблязова обвиняют в хищении 4,5 млрд долларов: выдавал кредиты подконтрольным структурам, которые деньги не вернули. Отказ мотивировали тем, что его якобы могут выдать Казахстану, гражданином которого он является, там его могут пытать, а обвинения носят политический характер.

История экстрадиции в Россию с Запада обвиняемых в коррупции, мошенничестве и прочих экономических преступлениях — это почти сплошь история неудач для российской Генпрокуратуры, которая и делает такие запросы, вернее, ее Главное управление международно-правового сотрудничества. На это обстоятельство, кстати, указывают юристы, объясняя причины того, что России часто отказывают в экстрадиции. Монополизм Генпрокуратуры в этом деле вызывает подозрения в необъективности, а уж если в нем даже косвенно присутствуют некие политические обстоятельства, то такие подозрения возрастают еще сильнее. Например, в Евросоюзе решения об экстрадиции и запросах на нее обычно принимает суд, причем соблюдая принцип состязательности сторон. Кроме того, у России есть договоры об экстрадиции лишь с 65 странами из 188, которые являются членами Интерпола. Наша страна лишь частично ратифицировала Европейскую конвенцию об экстрадиции 1957 года. Она действительно не допускает выдачу лиц, обвиняемых в политических преступлениях, однако на ее основе сами европейские страны осуществляют двустороннюю экстрадицию, в том числе граждан своих стран, если те совершили преступления за границей. Конституция России выдавать российских же граждан запрещает.

По данным Генпрокуратуры, ежегодно Россия направляет в разные страны около 700 запросов об экстрадиции, из которых удовлетворяется не более 10%. Сама Россия выдает преступников и обвиняемых охотнее: таких случаев более 1000 в год. Из европейских стран наиболее успешно работает взаимодействие по этой части с Испанией и Германией. На самом деле, даже отсутствие соответствующих договоров не является непреодолимым препятствие для экстрадиции — было бы желание со стороны других государств. И тут, конечно, сказывается общее состояние двусторонних отношений. Не случайно самые плохие результаты по части экстрадиции у России с Великобританией, отношения с которой исторически почти никогда не были теплыми. Столь же плохи результаты со Швецией. Помимо того, что с Британией нет договора об экстрадиции, а ни один из имеющихся правовых документов не содержит механизмов для исполнения подобных запросов другой стороны, сказываются и трудности чисто политического характера, и различия судебных систем.

Едва ли не единственным случаем выдачи британцами преступника за сто лет стала экстрадиция обвиняемого в убийстве по неосторожности Максима Винцкевича в 2013 году. Как ни удивительно, даже с нынешней Украиной взаимодействие идет лучше. Оттуда в Россию за последний год выдали примерно полтора десятка преступников, мы отправили обратно в полтора раза больше. Кстати, на Украине того же Аблязова тоже обвиняют в финансовых махинациях — на 400 млн долларов.

Даже когда речь идет о случаях очевидных воровства и коррупции, западные, в частности, европейские страны не спешат выдавать России обвиняемых в таких преступлениях. Достаточно лишь намекнуть, что тут замешана политика, и по всем параметрам вор и мошенник становится «жертвой режима». К примеру, в той же Великобритании роскошно проживает бывший глава Банка Москвы Бородин, приобретает недвижимость по заоблачным ценам. Будь он гражданином ЕС, ему никогда бы не объяснить законное происхождение таких средств. Никак не удается добиться ни у Великобритании, ни у Франции выдачи еще одного беглого банкира и экс-сенатора от Тувы Сергея Пугачева. Это раньше он представлялся чуть ли не «путинским банкиром», а сейчас тоже играет роль «жертвы режима», преследуемой за политику. Та же Франция вроде бы уже много месяцев назад дала окончательное согласие на выдачу бывшего министра финансов Московской области Алексея Кузнецова. Тут даже и намека на политику нет и не было: человек просто украл большую часть бюджета области. Он уже минимум полгода должен бы сидеть в российской колонии общего режима. Но пока Кузнецова из Франции так и не довезли, хотя его собственность и во Франции, и в Швейцарии арестована в результате совместных действий с российской Генпрокуратурой.

В таких случаях кажется, что органам европейского правосудия важнее подтвердить не вообще собственную независимость, а именно независимость от российской судебно-правовой системы, которая считается необъективной во всем и всегда — по определению. Если это не результат влияния определенных антироссийских стереотипов и мифологии, то что?