Мосгорсуд 24 ноября отказался перевести под домашний арест полковника МВД Дмитрия Захарченко, в квартире сестры которого нашли 8,5 млрд рублей. Обвиняемый обещал найти людей, кому принадлежали деньги, если его выпустят из СИЗО, заявил о давлении на свидетелей по уголовному делу и открестился от 16 млн долларов, которые недавно арестовали. Также он посетовал на избирательность правосудия, не преминув заметить, что обвиняемого по тяжкой статье министра Алексея Улюкаева не стали помещать в СИЗО. «Почему такая избирательность? Это подрывает веру в закон», — возмутился полковник.

На заседание Мосгорсуда полковника должны были доставить лично, однако в последний момент что-то сорвалось. «Мне уже и сухпаек дали», — посетовал Захарченко. В слушании он участвовал по видеосвязи, установленной между судом и СИЗО «Лефортово». Бодро назвав фамилию, имя, отчество и сообщив, что о своем увольнении из полиции он узнал из СМИ, Захарченко сообщил, что готов к процессу. «Доверяете суду?» — поинтересовался судья Юрий Пасюнин. «Так точно. Полностью доверяю вам свою судьбу!» — по-военному отрапортовал фигурант.

Защитники заместителя начальника управления «Т» антикоррупционного главка (ГУЭБиПК) МВД Дмитрия Захарченко просили отменить решение Пресненского суда Москвы, который 3 ноября продлил срок ареста обвиняемому до 8 марта 2017 года. Адвокаты Юрий Новиков и Александр Лебедевич пытались убедить Мосгорсуд в том, что районная инстанция безосновательно оставила в СИЗО их подзащитного.

Захарченко стал знаменит на всю страну после того, как в сентябре в квартире его сестры на Ломоносовском проспекте нашли в общей сложности 8,5 млрд рублей в разной валюте. Позже Захарченко предъявили обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями, воспрепятствовании производству предварительного расследования и получении взятки в особо крупном размере (ч. 1 ст. 285, ч. 3 ст. 294 и ч. 5 ст. 290 УК РФ).

Давление на свидетелей

Как настаивал адвокат Юрий Новиков, то, что его подзащитный осведомлен о методах и способах раскрытия преступлений, еще не повод полагать, что он воспользуется своим опытом работы для того, чтобы помешать расследованию. «Вывод суда о том, что Захарченко скроется или окажет давление на свидетелей, является предположительным и не основан на представленных доказательствах», — выступал юрист.

«Прошу вас исправить судебную ошибку и дать возможность Дмитрию Викторовичу находиться хотя бы под домашним арестом», — вторил ему Александр Лебедевич. При этом защитник заметил, что, по его мнению, оснований для избрания Захарченко какой-бы то ни было меры пресечения, «а тем более такой суровой, как содержание под стражей», вообще нет.

В самом начале заседания защитники просили суд приобщить заявление свидетельницы Ларисы Марчуковой о том, что в ходе следствия на нее оказывается давление. По словам Новикова, его передал защитникам Захарченко ее адвокат. Стоит отметить, что Лариса Марчукова проходит обвиняемой по делу о хищениях 26 млрд рублей в «Нота-банке» и находится под стражей. По версии следствия, Захарченко предупредил ее о готовящихся обысках. Кроме того, ему вменяется получение взятки в размере 7 млн рублей от совладельца компании «Русинжиниринг» Анатолия Пшегорницкого «за общее покровительство».

Дмитрий Захарченко подтвердил слова адвокатов и в очередной раз пожаловался на то, что следователи отказывают ему в очных ставках как с Ларисой Марчуковой, так и с Анатолием Пшегорницким. Последний, по его сведениям, уехал за рубеж. Захарченко отметил, что за основу материалов его дела взяты разговоры Ларисы Марчуковой с другой обвиняемой по делу «Нота-банка» Нонной Михай. «Следствие говорит, что я предупредил Марчукову о готовящихся обысках, но в этих разговорах нет никакой привязки ко мне», — заверил полковник.

Обвиняемый отметил, что очные ставки с Марчуковой и Михай, о которых он просил, очень легко провести, поскольку обе женщины находятся в столичном женском СИЗО №6. Однако, по словам полковника, вместо этого к ним зачастили оперативники управления «М» ФСБ, уговаривая дать показания на него в обмен на свободу. «Сейчас Михай и других людей будут заставлять оговаривать меня. Это только первая ласточка, — назидательно произнес полковник. — Я не удивлюсь, если сейчас появятся люди, которые под давлением дали на меня показания».

Захарченко также отмел обвинение во взяточничестве. «Никаких взяток Пшегорницкий мне не давал, и покровительства я ему не оказывал. Это не я давлю на свидетелей, а оперативные сотрудники ФСБ», — заявил он.

Обещание найти владельца

Захарченко заверил, что если его выпустят, он до 8 марта поможет установить человека, которому принадлежали найденные в квартире его сестры деньги. «Я готов ежедневно быть у следователя и делать все, чтобы закон и справедливость восторжествовали», — заявил он, в очередной раз заметив, что найденная при обыске валюта ему не принадлежит.

Захарченко никак не мог понять, почему его не могут перевести под домашний арест в квартире дочери в Якиманском переулке. «Вот господину Улюкаеву по статье 290, части шестой УК (получение взятки в особо крупном размере) взяли и избрали домашний арест, несмотря на то, что, как сказал следователь, его на деньгах взяли. Почему такая избирательность? Это подрывает веру в закон», — возмутился Захарченко.

Однако следователь Евгений Кожушко и прокурор Борис Соколинский полагали, что выпускать Захарченко из СИЗО нельзя. Они напомнили, что после задержания полковник выбросил в туалете ключ от автомобиля Acura, в которой нашли 3 млн рублей, 170 тысяч долларов и документы, имеющие значение для дела.

«На счетах третьего лица, открытого уже после ареста Захарченко, были обнаружены более 16 млн долларов. Конечный бенефициар устанавливается», — сказал Борис Соколинский. Однако данный аргумент не смог выбить обвиняемого из колеи. «Только в Москве проживает 12 миллионов граждан! — заметил он. — Я уверен, что сейчас можно арестовать счета любых физических или юридических лиц, чтобы оказать давление».

Обвиняемый добавил, что это могут быть счета едва знакомых людей, кого он даже не видел, или его родственников. «Так, по моему делу можно выявить и террористов, и экстремистов. Я прошу вас изменить мне меру пресечения хотя бы на домашний арест», — попросил он судью. Однако тот оставил решение о продлении нахождения под стражей в силе.