Утром, в день своего тридцатилетия Йозеф К просыпается, видит двух охранников, выясняет что арестован и не понимает, почему. Сюрпризов практически не будет. Кулябин поставил «Процесс» максимально близко к тексту, местами превратил в инструкцию: как следует себя вести в случае столкновения с государственной машиной, говорит театральный критик Марина Шимадина.

Марина Шимадина театральный критик
«Не столько о том, что какая-то тоталитарная машина прессует человека. Как он сам туда постепенно увязает всеми лапками своими. О том, как он постепенно теряет свободу, теряет волю. В конце концов, он сам ложится под нож. Интересно это, потому что это сделано довольно простыми, лаконичными, но современными средствами, с помощью видео, которое, наверное, стало уже распространено у нас сейчас в театре. Там все лица персонажей, кроме главного героя, закрыты полупрозрачными масками, которые лишают их индивидуальности как представителей этой системы. Он один оказывается человеком таким современным, живым, нашим».

Мало того что лица скрыты масками, так еще и голоса всех, кроме Йозефа К. обработаны и звучат на низких частотах. Отличный прием, воплощение нечеловеческого давления, говорит театральный обозреватель журнала «Русский репортер» Елена Смородинова.

Елена Смородинова театральный обозреватель журнала «Русский репортер» «Здесь, собственно говоря, на первый план, как раз-таки, выходят политические вопросы, хотя они не артикулируются ярко и явно. Весь спектакль создает определенное настроение. В нем создается определенная, очень напряженная, сгущающаяся атмосфера, которая затягивает тебя в какое-то марево. И, собственно говоря, эта атмосфера, которой, наверное, свойственна бездушная государственная машина, бездушный процесс, который затягивает героя, которому, совершенно невозможно сопротивляться. То есть, всего этого в «Тангейзере» не было. «Тангейзер» — это спектакль про искусство и про художника, в первую очередь».

Критики из тех, кто все-таки видит в «Процессе» отсылки к делу о «Тангейзере», полагают, что Кулябин вышел в пространство политического театра, но сделал это неосознанно. Вектор движения тридцатидвухлетнего режиссера будет во многом понятен после его следующей премьеры: постановщик собирается делать «Риголетто» Верди в немецком Вуппертале. Местный оперный театр прославила в свое время Пина Бауш.