«Вы удивитесь, когда там побываете» — Александр Стульнев о новой сцене «Табакерки»

Александр Стульнев: В Москве существует некое количество мест отдыха: туда входят театры, музеи, парки, различные выставочные залы, концертные организации и даже рестораны. Театры в общем количестве мест отдыха в городе Москве занимают всего 10%. В Париже, допустим, это 30%.

Александр Стульнев: Желательно, чтобы этим обладал каждый театр, потому что это все составляющие, которые дают возможность полнокровно творить, создавать хороший результат. Мы сами для себя готовим актеров, когда мы имеем место, где эти актеры могут играть и в больших, и в малых театральных формах, как у нас сейчас получается. Эта сцена на Чистых прудах будет в дальнейшем использоваться как экспериментальная в первую очередь для молодых артистов, которых мы черпаем из нашей театральной школы и готовим четыре года. Для них нужна какая-то экспериментальная площадка, потому что четыре года обучения — это мало для становления полноценного артиста, поэтому им нужен опыт, им надо развиваться. Эта площадка на улице Чаплыгина будет использоваться в первую очередь для того, чтобы эти актеры встали на ноги. И тогда есть спектакль большой формы — уже на новой сцене на Сухаревской площади, есть школа, две сцены, техническая составляющая, где мы сами делаем декорации, костюмы и так далее. Как вы правильно говорите, это замкнутый цикл производства. Олегу Павловичу это удалось осуществить, правда, за более чем 30 лет существования театра. Желательно, чтобы обладал такими возможностями каждый театр.

Александр Стульнев: Начиная с 1994 года Олег Табаков, обладая этими 114 коммерческими местами здесь, в подвале на улице Чаплыгина, понимал, что денег в таком маленьком театральном зале не заработаешь. Артисты, служащие и работники театра должны прилично получать. А самое главное, он всегда думал о том, что надо как можно меньше брать денег из бюджета. Те дотации — а сейчас они называются государственными субсидиями — должны уменьшаться, то есть театр должен сам зарабатывать как можно больше денег. Всем понятно, что театр — это такой институт, который не может существовать без государственной дотации полнокровно: он скатится к созданию «шлягеров», на которые люди будут ходить и платить большие деньги за билеты. Но у нас все же другая задача. Где-то с 1994-1995 годов мы начали практиковать в нашем театре создание спектаклей для больших сцен, для тысячных залов. Первый такой спектакль был «Ужин», потом — «Сублимация любви», «Дядя Ваня», «Чайка», «Похождения», составленные по поэме Гоголя «Мертвые души», и так далее. Кроме того, были спектакли, которые создавались здесь, на маленькой сцене, а потом переносились в тысячные залы. Таким образом, не имея своей большой театральной площадки, мы зарабатывали деньги: арендовали в других театрах большие театральные площадки, а по понедельникам, как известно, театры отдыхают, и мы эти понедельники занимали и играли свои спектакли. Но это тоже экономически не очень целесообразно, потому что нам же приходилось платить довольно большую аренду. Если выручка за спектакль на большой сцене, возьмем для примера Художественный театр МХАТ, составляет где-то полтора миллиона рублей, то почти треть мы платим за аренду плюс другие расходы, то есть прибыль с этого спектакля все уменьшается, уменьшается и уменьшается. Другое дело — иметь свою сцену, где не надо будет платить за аренду.

Александр Стульнев: Это вопрос очень принципиальный. Дело в том, что тысячные залы — это наследие советской власти, гигантомания, которая была не обусловлена характером театрального искусства. Если вы возьмете, допустим, историю Театра на Таганке Любимова или историю Малого драматического театра, Театра Европы Додина, то вы увидите, что там залы на 400-450 мест. И почему эти театры состоялись? Это физиологические вещи: энергетика актера более чем на такое пространство не распространяется. Места наверху, на ярусах и так далее, как говорит Табаков, «это из жизни насекомых». До людей наверху и энергетика артиста, живая энергетика не доходит, а тогда нарушается весь принцип драматического театра.

Александр Стульнев: Ценообразование мы сделали очень и очень щадящим. На те спектакли, которые пойдут на новой сцене в сентябре и далее в октябре — мы наметили еще 14 спектаклей, репертуар уже утвержден — мы сделали очень щадящие, я считаю, цены — от 800 до 2500 рублей.

Александр Стульнев: На Чаплыгина у нас есть билеты и по 3500 рублей, но тоже от 800 рублей. Если мы играем на больших сценах, например, в Художественном театре, билеты доходили до 7000 рублей.

Александр Стульнев: Корректировать, наверное, придется, потому что рассчитать все довольно сложно. Но сейчас мы рассчитали и, собственно, отчитались перед департаментом культуры о наших перспективах. Если новая сцена выйдет через пару лет, а может быть, и раньше, если можно так выразиться, на свою проектную мощность, то мы там будем играть как минимум 24 спектакля в месяц. Чтобы играть 24 спектакля в месяц, надо иметь как минимум 20-22 названия, то есть 22 спектакля, сделанных на эту сцену. Сейчас у нас пока получается после выпуска «Матросской тишины» всего семь спектаклей. Мы готовим перенос на новую сцену некоторых спектаклей, некоторые специально создавали для новой сцены. Надеюсь, в предстоящем сезоне мы поставим еще три, а может быть, четыре, и потом еще в последующем сезоне нагоним. Когда эта площадка выйдет на проектную мощность, наши собственные доходы увеличатся более чем в два раза.

Александр Стульнев: Конечно. сейчас соотношение бюджетного финансирования и наших собственных доходов весьма низкое. Хотя в Москве считается, что оно не очень низкое, но нам с Табаковым кажется, что оно низкое. Это всего 30% от субсидий, то есть наши собственные доходы составляют 30% от выделяемых государством субсидий. С вводом новой сцены и с раскруткой ее на полную мощность эта цифра будет составлять 60%, а может быть, даже, чуть побольше. Мы сейчас это планируем, но, как правило, планы мы перевыполняем. И это будет уже очень хорошо. Мы получим дополнительные средства и на создание новых спектаклей, и на их обустройства, и на создание комфортных условий для зрителя — в общем, на все расходы, которые театр, как правило, несет.

Александр Стульнев: Да, оборудование действительно очень хорошее. Когда вы там побываете, вы просто удивитесь. Когда первый раз это оборудование было смонтировано и запущено и мы первый раз привели туда Олега Павловича, он был просто потрясен. Нам удалось убедить город, чтобы оборудование было именно импортным, несмотря на тенденцию на импортозамещение. К сожалению, у нас в стране пока не создана индустрия по театральному оборудованию. Она во многих странах не создана, но в Германии и Австрии она есть.

Александр Стульнев: Нет, обо всем оборудовании: и о механическом оборудовании сцены, и об акустических решениях, вернее, расчетах.

Александр Стульнев: Сцена, во-первых, трансформируемая. Был старый проект, потом все поняли, что он неисполним, и проводилась актуализация старого проекта, то есть по сути дела в уже готовую бетонную коробку стали придумывать новое оборудование.

Александр Стульнев: Да, и тот проект, который делался изначально, просто устарел — стройка просто очень долго стояла. В 2005 году началось проектирование и строительство, и тогда же был сделан первый проект оборудования. Предполагалось, что это оборудование тоже будет поставляться за счет инвестора, но тогда город должен был дать инвестору вторую очередь строительства на соседнем участке. Потом ничего не получилось, потому что был принят закон о точечной застройке, и жители, живущие в округе, были очень против того, чтобы там строилось еще какое-то высокое здание для инвестора. В этой связи город взял на себя расходы по оборудованию театра. Сложность была в том, что мы вписывались в уже готовую бетонную коробку, и нужно было придумать, как в нее заложить интересное и нужное нам театрально-технологическое оборудование. В первую очередь это касалось, конечно, механического оборудования сцены. Там сцена по глубине всего 13 метров — это очень маленькая глубина. Обычно в театральных зданиях минимум 18 метров глубины для создания какой-то перспективы. Немецкая фирма, которая проектировала это оборудование, придумала трансформируемую авансцену специально под эту коробку. Это было очень хорошее и интересное решение: сразу после сцены есть 12 подъемно-опускных площадок, которые могут подняться и превратиться в сцену в любой конфигурации, а могут служить просто частью зрительного зала.

Александр Стульнев: Это не мы вписались, надо только поблагодарить руководство города и строительного комплекса города, потому что мы, конечно, были просто обескуражены: деньги были выделены городом на одну сумму, а потом евро подорожал в два раза.

Александр Стульнев: Ничего не успели купить, но город изыскал такую возможность и добавил деньги. Существует система закупок, вы знаете об этом, 44-й закон, по которому за бюджетные деньги делаются всевозможные закупки бюджетными организациями. За счет этих тендеров, за счет экономий, которые получились на других торгах, город собрал эти деньги и добавил.

Александр Стульнев: Да, мы смотрели, безусловно, все. Но еще раз хочу сказать, что очень многое определяла уже отлитая в бетоне коробка. Можно было бы сделать что-то другое и лучше, но этого просто не получалось, потому что не позволяли размеры коробки. Мне кажется, что уникальность механического оборудования заключается в том, что они сумели найти самые оптимальные, на наш взгляд, варианты этой начинки в уже готовой коробке: и подъемно-опускные механизмы, планшеты сцены, и поворотный круг с поворотным кольцом, и верхнюю механику сцены. Успокаивает, что механизмы применены самые последние, самые совершенные, театральные лебедки без противовесов. Такая лебедка поднимает 350 килограммов, она последнего поколения, и есть надежда, что она долго проработает без сбоев.

Александр Стульнев: Нет, это не совсем так. Нам приходится, конечно, делать полностью новую декорацию на эти шесть спектаклей, потому что они шли на маленькой сцене, и мы просто их адаптируем к большим размерам.

Александр Стульнев: В этих шести спектаклях не будут, за исключением одного спектакля — «Зеркало над супружеским ложем» по Вуди Аллену. Там кое-какие возможности будут использоваться. Нельзя ставить спектакль, не обладая уже работающей этой техникой. Сейчас, когда мы делаем праздничный концерт по поводу открытия 15 сентября, мы на полную катушку используем всю нашу сценическую технику.

Александр Стульнев: Да, это «Матросская тишина» 27 сентября. Поскольку это капитальное возобновление нашего как бы спектакля, который много лет шел и как бы наш фирменный спектакль, наша «синяя птица» — с него, собственно, во многом начинался театр — поэтому мы решили все же открыться этим спектаклем. Мы сейчас делаем капитальное возобновление. Это постановка Табакова. Мы, конечно, его воссоздаем в том оформлении, в котором он шел у нас в подвале. Единственное, что это оформление трансформировано на большую площадку. А уже в последующих спектаклях, в тех задумках, которые у нас есть, безусловно, будет использоваться вся техника.

Александр Стульнев: Если говорить о Сухаревской, о новой площадке, там выйдет, как мы уже говорили, галичевская «Матросская тишина». Замечательный кинорежиссер Алексей Федорченко — зрители помнят его фильмы «Овсянки», «Небесные жены луговых мари», «Ангелы революции» — вышел к нам с предложением поставить у нас спектакль. У нас уже был такой опыт: драматург и кинорежиссер Василий Сигарев поставил у нас очень интересную версию гоголевского «Вия» в своем видении. Он сам написал пьесу. Это не совсем гоголевский «Вий», но по мотивам, если можно так сказать, в видении Васи Сигарева. Смотря на этот опыт, Алексей Федорченко написал замечательную и очень интересную пьесу в рабочем названии «Книга евнуха». Она написана на основе тоже очень интересной книги немца Стефана Гейма «Книга царя Давида». Это осмысление истории царствования царя Давида, его прихода к власти, утверждения его династии в Израиле и так далее.

Александр Стульнев: Очень непростая тема, потому что там многое не вяжется с библейскими сюжетами, которые мы все очень хорошо знаем.

Александр Стульнев: Мы не боимся, потому что пьеса очень корректно сделана, на наш взгляд. Думаю, что будет эта постановка, очень большая, грандиозная, очень затратная, потому что там очень много действующих лиц. Нам придется приглашать множество артистов, особенно пожилого возраста, потому что там действующие лица пожилого возраста, а у нас, к сожалению, в труппе таких раз-два и обчелся. Мы еще достаточно молодой, как вы знаете, театр. Если мы это осуществим, то мне кажется, это будет очень интересно. Евгений Писарев, как вы знаете, главный режиссер и художественный руководитель Театра имени Пушкина, как наш старый друг и человек, близкий нашему театру — когда-то играл в нашем театре в качестве артиста — обещал, что он нам поставит «Пигмалион» Бернарда Шоу. Это будет музыкальный спектакль на наших двух звезд — Аню Чиповскую и Виталия Егорова. Мы думаем, что этот спектакль выйдет в предстоящем сезоне. Кроме того, наш штатный режиссер Саша Марин задумал, как нам кажется, тоже интересную работу — первый вариант «Вассы Железновой». И мы запланировали работу, которую должна сделать Алла Сигалова, «Леди Макбет Мценского уезда» на Ирину Пегову. Вот эти пять названий мы пока обсуждаем. Если мы выпустим все эти пять названий, то будет хорошо, потому что нужно еще что-то выпускать и сюда, на сцену на Чистых прудах. Там тоже у нас есть кое-какие планы. Это, наверное, будет Островский «На бойком месте», и, наверное, будет «Скамейка» Гельмана. Может быть, еще какие-то планы возникнут. Знаете, они всегда меняются: думаешь так, а потом, в течение сезона, вдруг появляется что-то интересное. Мы что-то оставляем на дальнейшее, на будущее, а что-то ставим сейчас. Семь спектаклей нам надо поставить в следующем году. В прошлом сезоне мы поставили пять. Не знаю, осилим ли и найдем ли на это средства.