Президент России в преддверии встречи с премьером Японии, на которой им придется говорить о Курильских островах, заявил, что «мы не торгуем территориями», а тому, кто хочет пересмотра территориальных итогов Второй мировой войны и открыть «ящик Пандоры» — флаг в руки. Встреча Владимира Путина и Синдзо Абэ пройдет 2 сентября во Владивостоке, где открылся Восточный экономический форум. Путин в интервью Bloomberg дал понять, что возможен компромисс.

О территориальном споре России и Японии, которого могло и не быть, — в комментарии Георгия Бовта.

Накануне встречи двух лидеров японская газета Mainichi ошарашила публику: якобы Токио готов предоставить россиянам право проживания на четырех островах Южных Курил, если будет принято принципиальное решение об их передаче Японии. Информация, правда, была тут же опровергнута представителем японского правительства. Со своей стороны, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков подчеркнул, что территориальный вопрос на встрече лидеров вовсе даже не главный — с чем Токио вряд ли готов согласиться.

Правда, ранее премьер Синдзо Абэ давал понять, что готов к подвижкам. После его майской встречи в Сочи с Владимиром Путиным появились прогнозы о возможности прорыва вплоть до заключения мирного договора, отсутствующего со времени окончания Второй мировой войны. Абэ обещал «решить территориальный вопрос» до конца своего правления и говорил о некоем «новом подходе» Японии, мол, есть у него «ощущение, что мы движемся к прорыву в переговорах о заключении мирного договора». Этот «новый подход» может состоять в активизации экономического сотрудничества, что совпадает с ожиданиями российской стороны, которая давно говорила: давайте начнем с экономики, делайте инвестиции в наш Дальний Восток, а там посмотрим.

Возможно, теперь Токио полагает, что экономическое сотрудничество побудит Москву к сговорчивости в территориальном споре, к тому же излишний «китайский крен» в региональной экономике не нужен ни Москве, ни Токио, для которого Пекин — давний соперник. Возможно, угроза российско-китайского сближения — как раз гораздо более мощный стимул для Токио пойти навстречу Москве, чем стремление подвести черту под Второй мировой войной. Абэ предложил России план из восьми пунктов о сотрудничестве в энергетике, транспорте, сельском хозяйстве, медицине, городской инфраструктуре, культуре и малом бизнесе.

В то же время японские официальные лица не раз разъясняли, стремясь сохранить лицо, что никакой «новый подход» не предусматривает «пересмотра ключевой японской позиции»: мирный договор может быть подписан «после разрешения вопроса о возвращении всех четырех островов», хотя «мирные переговоры и экономические проекты с Россией могут развиваться параллельно». А ведь ранее второе обуславливалось первым.

Но и Москва не хочет давать повод для подозрений, что она уступит в столь принципиальном вопросе, как национальный суверенитет. Заявления Путина и Лаврова о том, что мы «торговать Курилами» не будем, а мирный договор с Японией не выпрашиваем, японскую логику, что экономика смягчит российскую позицию, опровергает. В идеале Москва хотела бы, чтобы Токио вообще забыл про территориальный спор в пользу всевозможных экономических преференций. В худшем случае можно было бы вернуться к Декларации 1956 года, по которой Японии было обещано возвращение гряды Хабомаи и острова Шикотан в обмен на мирный договор. Верность декларации была подтверждена Москвой и в 2004 году, уже при Путине.

История территориального спора может показаться полной недоразумений. Этой проблемы на сегодня вообще могло не быть. Курилы были признаны Россией частью Японии в Трактате о торговле 1855 года, что затем это было закреплено договором 1875 года. В обмен Россия получила весь Сахалин, южную часть которого, правда, утратила по условиям Портсмутского мира после поражения в русско-японской войне. Тот договор бы заключен, заметим, при посредничестве США. По итогам военной операции в самом конце Второй мировой войны советские войска вернули Южный Сахалин и заняли к 5 сентября 1945 все Курилы, ссылаясь на обещание, данное США в ходе Ялтинской конференции об их передаче СССР в обмен на вступление в войну против Японии. В Потсдамской декларации конкретно было признано право Японии только на «острова Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку, а также мелкие острова, которые укажут союзники». СССР всегда исходил из того, что четыре острова Южных Курил не входят в этот перечень, а Япония настаивала на обратном.

Перед подписанием Сан-Францисского мирного договора 1951 года, по которому Япония отказывалась от Курильской гряды и Сахалина, США подготовили несколько вариантов. По одному все четыре острова Южных Курил переходили к СССР, по другому острова Шикотан и Хабомаи переходили к Японии. Если бы тогда СССР подписал договор, спора сегодня не было бы. Но в условиях разгоревшейся уже «холодной войны» СССР договор не подписал.

В 1956 году в рамках потепления отношений с Токио было подготовлено соглашение, по которому Советский Союз передал бы Японии Шикотан и Хабомаи. Но тогда все испортил могущественный глава ЦРУ Ален Даллес, стремившийся не допустить сближения Японии и СССР. Он пригрозил, что если Япония передаст Советскому Союзу Кунашир и Итуруп, то США не отдадут оккупированную в 1945 году Окинаву и она станет американской территорией. Остается надеяться, что сейчас поиску компромисса никакой Даллес или еще кто третий не помешает.