Препарат Ревлимид. Помогает от миеломы, онкозаболевания крови. 21 капсула по 25 миллиграмм. Стоимость упаковки — почти полмиллиона рублей. Курс лечения — около месяца, значит, одной упаковки не хватит. Большинству российских больных лечение не по карману.

Препарат производит американская фирма Celgene. Она и подняла крупный скандал на фармрынке. Пожаловалась в ФАС на Минздрав и компанию Genfa, которая производит аналогичное лекарство — «Метибластан». Этот препарат — так называемый дженерик, иначе говоря — копия. И он дешевле на 20%. Оригинал принадлежит Celgene, патент действует до 2022 года. Бороться есть за что. Стоимость контракта — шесть миллиардов рублей. У медали, как обычно, две стороны. Речь идет о больных раком (в России миеломой болеют около 9000 человек), а цена лечения зависит от монополиста. Однако этот монополист, прежде чем продавать лекарства за большие деньги, много вкладывал в исследования. А прибыль потратит на разработку нового лекарства, которое спасет другие жизни. Комментирует директор отдела онкологии компании «MSD Россия» Сергей Бабкин.

Сергей Бабкин директор отдела онкологии компании «MSD Россия» «Наверное, не стоит говорить о возвращении инвестиций, вложенных в конкретную разработку конкретного препарата. Думаю, что очень важная составляющая цены — это задел на будущее, и задел на будущие исследования, который позволяет двигать, в том числе и науку вперед, и разработку вперед. Поэтому те инвестиции, которые получают фармкомпании от продажи препаратов, они, в первую очередь, инвестируются в будущие исследования, что, по сути, позволяет не останавливаться на достигнутом, и в дальнейшем развивать».

О споре двух производителей стало известно 26 мая. В этот день Celgene провела пресс-конференцию с громким названием «Контрафакт за бюджетные деньги?». Правда, большой огласки в СМИ она не получила. В отличие от публикации РБК, которая цитировала жалобу компании антимонопольщикам. Заодно журналисты вспомнили, что производитель дженерика Genfa принадлежит зятю министра иностранных дел Сергея Лаврова. Источник, близкий к этой компании, сообщил, что Celgene злоупотребляет положением на рынке и не хочет снижать цену на препарат. А в бюджете, естественно, денег нет. И больные могут не дождаться очереди на спасительные капсулы. О проблеме на стыке бизнеса и этики рассуждает председатель коллегии адвокатов «Ваш юридический поверенный» Константин Трапаидзе.

Константин Трапаидзе председатель коллегии адвокатов «Ваш юридический поверенный» «Усилия приложили научные и наукоемкие, привлечение огромного количества ученых, испытаний и т.д. И желание компаний на этом нажиться, ну если это с точки зрения человеческой морали может быть не очень приемлемо, но это закон рынка. Раз уж мы декларируем, что мы хотим жить в стране с рыночной экономикой, мы должны играть по таким правилам. Когда придет свое время, вы можете без согласия правообладателя этот препарат производить. Кстати, страны БРИКС по такому пути и идут. А у нас хотят сделать так, что патент еще не истек, и начнут его производить».

В Минздраве ранее сообщили «Газете.Ru», что ведомство не занимается юридическими тонкостями защиты интеллектуальных прав. Однако Минздрав объявляет тендер на закупки препарата против злокачественной опухоли клеток крови. И к этим торгам вскоре может быть допущен производитель более дешевой копии.

По данным СМИ, именно из-за этого аукцион перенесли с марта на июнь. А за это время Genfa зарегистрировала свой дженерик. Это по закону делать не запрещено. Запрещено продавать, пока не истечет срок патента. А после этого — сколько угодно. Кстати, российские производители уже обращались к президенту с просьбой разрешить выпускать дженерики до истечения срока патентов. Идею не поддержало правительство. Там опасаются, что иностранные компании просто уйдут с нашего рынка. И тогда прощай локализация, развитие отечественной фармацевтики. Ну, и эффективных лекарств от каких-то болезней в стране просто не будет. Еще один взгляд на проблему — замдиректора Федерального центра детской гематологии, онкологии и иммунологии Алексея Масчана.

Алексей Масчан замдиректора Федерального центра детской гематологии, онкологии и иммунологии «Фармацевтические компании являются акционерными обществами, которые должны приносить прибыль акционерам, и они не могут без этого существовать. А другое дело, что та стоимость лекарств, которую мы видим у появляющихся вновь очень эффективных препаратов — это создает какую-то новую среду, и новую, если хотите, фармакоэкономику. Ни экономисты, ни юристы, ни социальные этики не нашли еще решения. Это совершенно новая реальность, с которой мы столкнулись уже в последние 10 лет, и решение этой проблемы предстоит еще искать и искать».

Проблема актуальна не только в России. Во всем мире государства закупают для своих жителей дорогие лекарства. Все новое, инновационное в первые годы стоит очень дорого и не по карману простым больным. Но даже с самыми несговорчивыми фармкомпаниями можно успешно вести переговоры и добиваться скидок. Допустим, России не хватает денег на нужное количество препарата. Но есть определенный бюджет. Почему бы не договориться, что государство тратит его полностью на лекарство. Обладатель патента увеличивает объем производства для России, зная, что стопроцентно получит весь рынок в стране. Но, разумеется, придется пойти на дисконт. Ведь, производя новые лекарства, компания думает не только о научной стороне, говорит директор Институт экономики здравоохранения Лариса Попович.

Лариса Попович директор Институт экономики здравоохранения «Ожидание компании относительно того, насколько государство будет поставлено в угол для того, чтобы из него выцарапать как можно больше денег. Если у государства сильная переговорная позиция, и эта компания присутствует на рынке еще в других сегментах, для нее ключевых, тогда государство может чуть надавить и продавить в отношении препарата, опустить его цену, тем более что цена и себестоимость — очень разные вещи. В России ситуация более сложная. Мы не умеем вести переговоры с фармкомпаниями. То пытаемся угрожать, то пытаемся отойти назад, отступить перед ними. Нет четко выраженной стратегии в отношении цен и в отношении зарубежных новаторов».

Возможно, дело в пресловутом инвестклимате. Допустим, Россия пообещала, что купит, к примеру, 9 тысяч упаковок. Производитель произведет, сделает скидку. А государство в последний момент передумает. Кризис. Денег нет, здоровья вам. Кстати, имеет значение и федеральный бюджет. Он сейчас однолетний. И никто не знает, сколько в следующем году власти потратят на здравоохранение. Но, похоже, чиновники решили просто смотреть сквозь пальцы, как, нарушая правила, на рынке появляется копия препарата. На данный момент дело закончилось тем, что Минздрав отменил аукцион на закупки лекарства. Видимо, переговоры идут. Источники Business FM на фармрынке говорят, что история с дженериком — возможно, лишь способ надавить на производителя оригинального лекарства.

Представитель компании Genfa заявил Business FM, что претензии Celgene на данный момент не имеют под собой оснований, поскольку препарат «Метибластан» не производится и не продается в России, а только прошел регистрацию. В Celgene придерживаются противоположного мнения. Глава российского представительства компании Виктор Феркович отметил, что участники фармацевтического рынка пристально следят за этим разбирательством. Отношение к патентным правам принципиально важно для фармкомпаний. Они руководствуются этим при принятии решений об инвестициях и дальнейшей работе в регионе.